— Ну пойдем поглядим… — я спрятал исписанные листы бумаги в шкатулку и вышел вслед за боцманом на палубу.

И сразу оторопел…

Почти на самой верхушке грот — мачты, уцепившись руками за ванты раскачивались три обезьяны. В образе обезьян выступали близнецы и… и… Лидка… А у подножия мачты, шмыгая носом прыгал Клаус. Парень грозился сорванцам кулаками, обещал различные кары и вообще находился в крайней степени бешенства.

— Вот! — боцман ткнул рукой в сорванцов. — Ежели что, господин шаутбенахт, я им не разрешал. Но недоглядел. За что и готов понести кару…

Трио доморощенных акробатов уже заметило меня — веселья у них поубавилось, желание обезьянничать, тоже куда‑то исчезло. И вообще они наладились слезать.

Очень интересно. Близнецы — это одно дело, я совсем не против их приобщения к морской науке. Да и сам я, в их возрасте, ну никак бы не удержался от того, чтобы не залезть куда повыше. Мальчишки ловкие как обезьяны — за них, как раз, особо не беспокоиться не стоит. Но Лидка? Г — м… довольно ловко лезет…

— Не ори… — посоветовал я Клаусу подбежавшему ко мне.

— Да как же не орать? Это что удумали‑то…

— Вот так. Могут испугаться и сверзятся вниз.

— Ага, монсьор. Испугаются они… — буркнул парень, но все же замолчал.

Я дождался пока сорванцы уже почти слезли и ушел к себе, приказав доставить малолетних хулиганов, пред мои ясные очи, сразу после их приземления. Что с ними делать я еще не решил. Да, собственно, что тут решать? Есть, испытанный во все времена и всеми народами, без исключения, очень хороший и очень действенный рецепт. Где там у меня ремень?

— Это все мы, монсьор! — сразу по прибытию дружно заявили Луиджи и Пьетро.

Лидия просто промолчала спрятавшись за спину близнецов. При этом рожицу имела весьма виноватую и смущенную.

— Вы? Я так понял заставили?

— Нет господин! — пискнула Лидка.

— Уговорили… — обреченно выдавил из себя Луиджи. Он появился на свет немного пораньше своего братика и всегда выступал в роли старшего.

— Зачем? — я выразительно провел рукой по широкому кожаному ремню.

Унылое молчание стало ответом на мой вопрос.

— Это я сама… — не выдержала Лидия и сделал осторожненький шажок вперед. — Они не причем господин. Я уговорила. Они отказывались, даже пришлось пригрозить…

— Зачем?

— Интересно было… — совсем смешалась девчонка. — Себя испытать хотела…

— А если бы грохнулась дурочка?

— Так не грохнулась же? — резонно возразила Лидия и лукаво добавила. — Вы же знаете господин, какая я ловкая.

Отчего‑то, пороть сорванцов совершенно расхотелось. Тогда что? Немного поразмышляв, я принял решение и подошел к малолетним хулиганам.

— Еще раз увижу, что потянули ее на мачту, спущу шкуру. Реально спущу, месяц сидеть не сможете… — моя рука взлетела в воздух и отвесила близнецам легкую оплеуху. — Теперь ты…

Взляд переместился на смущенное личико Лидки. Ну что же, девка боевая, так что и нечего в рамки загонять. Проведу эксперимент — жутко интересно, что из этого получится. Но попугать для порядку не мешает.

— Еще один такой выбрык и останешься в ближайшем порту. Понятно?

— Ага, господин… — красивые глазки девчонки налились слезами. Явно притворными — сам видел как она старательно нос морщила.

— Клаус!

— Да, монсьор.

— Берешь эту троицу под свою ответственность. Да, Лидию тоже. Делай что хочешь — учи фехтованию, стрельбе, просто гоняй кругами по палубе, да что угодно, но на хулиганство у них сил не должно оставаться. Близнецов можешь колотить, а на девчонку будешь жаловаться мне — сам накажу. Понял? Да… буде кто в команде станет судачить, что девка непотребным для женского полу делом занимается, пресекай на корню либо докладывай мне.

— Так точно, монсьор! — Клаус сунул кулак под нос близнецам. — Слышали господина?

— Ага…

— На выход, сейчас проверим как вы бегать умеете…

— Господин… — все вышли из каюты, а Лидия задержалась. — Можно я вам объясню лично, зачем залезла на мачту. На ушко, ибо я страшно стесняюсь…

Розовый язычок девчонки облизал пунцовые губки заставив их влажно заблестеть…

Ох и хитра чертовка! Не иначе… — Объясняй..

24

Узкое, лошадиное лицо с выдающейся вперед челюстью и низкий лоб. Сросшиеся густые брови над вдавленными в череп глазницами. Из‑под черного колпака — шаперона* неряшливыми косицами свисают хорошо битые сединой волосы. Довольно высокий рост, узкие плечи и длинные как у гориллы руки. Вид премерзостный и преисполненный презрения ко всем окружающим. Короче — сволочь. Я его примерно так и представлял.

Да, это он. Бывший вольный стрелок руа франков Луи, Пьер Ле Горжиа, а ныне успешный хозяин таверны 'Пьяная Треска', Никола Джулиани.

— Чего надо? — маленькие глазки неприязненно сверкнули.

— Комнату бы мне, хозяин.

— Ночлежка за углом… — буркнул кабатчик и отвернулся к полкам.

Да, все правильно, видом я однозначно не вышел — обычный матросик, да еще в крайней степени потрепанности. Да и вообще я сомневаюсь, что он знает как выглядит обличье бастарда Арманьяка — обличье его смерти. Да, я решил дела в Нанте начать с этого ублюдка — дюк* и все остальное подождет. Ну не могу по другому…

Лиард покатился по прилавку и звякнув об оловянную кружку, приземлился около ладони трактирщика.

— Это за неделю! — ладонь мгновенно накрыла монетку. — С завтраком и ужином. Без вина, но с пивом.

— Идет.

— Вельма! — заорал кабатчик. — Проводи гостья в комнату на втором этаже!

Могучая девка, весьма миловидной наружности, отчаянно виляя задом повела меня в гостиницу.

Я поднимаясь по лестнице, воспользовался моментом и шлепнул ладошкой по ее обширному, каменной твердости крупу.

— Заработать хочешь подружка?

— Два денье… — девка даже не повернулась. — После работы, трактир закрывается через час.

— Идет, прихвати с собой кувшинчик вина и подмойся хорошенько.

— Денье вперед… — Вельма явила собой образцовый пример лаконичности.

— Держи, а это куда дверь?

— Хозяйские комнаты. Я как приберусь у него, так сразу к тебе…

— Хорошо…

Был уже глубокий вечер, так что долго ждать не пришлось. Едва пробили колокола на городской звоннице, как по коридору протопали тяжелые шаги и в дверях появилась, принарядившаяся для такого случая служанка. С собой она тащила поднос с нарезанным мясом и объемистый кувшинчик.

— Ну что, отпустил тебя хозяин?

— А куда он денется? — отмахнулась Вельма и бухнулась рядом со мной на тюфяк. — Я у него не в рабынях.

— Злой небось? — я разлил вино по кружкам и осторожненько принюхался. Вроде ничего. И говядина свежая…

— И не скажи… — вздохнула служанка и махом высадила кружку. — Ну эта… мы делом будем заниматься али болтать? Учти, платить все равно придется…

— А как жа… — я тоже отпил вина. — Сейчас поем маленько и нахлобучу. Держи монету авансом…

— Это можно, — Вельма поймала монетку и засунула себе за пазуху. — Ну наливай что ли…

— Вот смотрю я на тебя и думаю: до чего же ладная девка. Я бы такую на руках таскал, а хозяин…

— Да не… он мне доверяет…

Короче, девку я так и не трахнул — не то что побрезговал, а просто не захотел. Лишнее оно. Заболтал, выведал все что надо и подсыпал в стаканчик хитрого порошка выданного Самуилом. Ну не убивать же мне ее? Пусть поспит немного, а дальше, я надеюсь ей хватит ума молчать.

Вельма, как бы услышав, что я думаю про нее, сотрясла комнатку богатырским храпом. Я подивился такой мощи, засунул ей в корсаж несколько серебряных монет, а потом отцепил от пояса связку ключей. Нет, ну просто удивительно полезной оказалась девка. Дай тебе Боженька здоровья! Хотя у тебя дорогуша, его и так не занимать…

— Ну что? Пора… — я осторожно вышел в коридор, огляделся и скользнул в сторону хозяйских апартаментов. Если судить по словам служанки, этот гаденыш сейчас тупо бухает или уже надравшись, спит. Семьей он не удосужился обзавестись, живет один, так что особых препятствий я не вижу. Тем более, это крыло гостиницы абсолютно пустое.