Тихое шипение, каким Северус процедил неприличное ругательство, заставило Лили с неодобрением покоситься в его сторону. И только наткнувшись на его злой взгляд, она с ужасом вспомнила, что теперь она – Белла!

– Белла? – мягко проворковал Малфой, раскрывая ей объятия. – Ты все–таки вернулась? Я счастлив.

Ощутив прикосновение мягких, гладких, словно у женщины, пальцев, Лили с недоверием и неудовольствием уставилась на слизеринского старосту.

– Дай мне ещё один шанс, – вкрадчиво выдохнул он, – только один. Поверь, я смогу все исправить.

Лили замотала головой, в надежде рассеять этот кошмар. Её даже подташнивало от ужаса.

Мамочка дорогая! Чего делать–то?

Девочка с трудом подавила желание бросить Севу умоляющий взгляд. Чем он мог помочь? Ну Поттер! Ну!!! Ей бы только выбраться отсюда. Только выбраться! Уж ты попляшешь!

Неправильно истолковавший жест гриффиндорки слизеринец подхватил «любимую» на руки, и через мгновение дверь отделила Лили от единственного человека, на помощь которого она могла рассчитывать.

– Отпустите меня немедленно, лорд Малфой! – мотая ногами в воздухе, причитала Лили.

В ответ журчал тихий смех:

– «Лорд Малфой»? Что ты сегодня пила, дорогая?

– Тыквенный сок, разумеется!

– Ну, разумеется…

Мысли в голове носились со скоростью мячика в пинг–понге: Оборотное закончит действовать с минуты на минуту. Господи, Мерлин, так его и растак, делать–то что?!

Лили изо всех сил старалась воскресить в памяти образ старшей Блэк: копна волос, горящие безумием глаза….

В следующее мгновение небо поменялось местами с землей. Шагнув вперёд, блондин заключил её в объятия, и… Лили оказалась не готова к такому повороту событий. Совершенно не готова! Абсолютно! Ей почему–то даже в голову не могло прийти, что Малфой станет её целовать, пусть даже в облике Беллы. А ведь стоило бы! Стоило обо всех последствиях подумать заранее. Тогда и ноги так предательски не подкашивались бы от страха, смущения и стыда.

От слизеринца пахло горечью и прохладой, полынью и мятой.

Ловкой подсечкой юноша сбил Лили с ног, подхватил на руки и осторожно уложил на пушистый ворс ковра, укрыв, словно одеялом, собственным телом. Нелепость ситуации просто ужасающая. Что сделает Малфой, обнаружив вместо ровесницы в своих объятиях двенадцатилетнюю соплячку–грифиндорку…?

Лили попыталась высвободиться из кольца рук, оттолкнуться от твердой груди, отодвинуться, защититься, укрыться.

Получалось плохо.

– Пусти меня! Пусти! Мерзкий слизеринец!!! Убери грязные лапы, таракан блондинистый!

Опешивший Люциус приподнялся на руках и, хлопая шикарными ресницами, с недоумением глянул на любовницу.

– Белла?!

– Болван!

– Болван?! – Блондин начинал закипать.

Эванс больше не пыталась притворяться Блэк:

– Меня тошнит от тебя, самоуверенный павлин! Ходишь, распушив хвост перед безмозглыми курицами, сам от себя приходя в неизбывный восторг!

Малфой заглядывал в глаза своими ледышками, и по спине ползли мурашки.

– И нечего на меня так таращиться!

«Ну Северус! Ну Сириус, ну где же вы?! Помогите!!!».

Словно в ответ на её молитвы, дверь отворилась, и на пороге возникло небесное видение – ладная белокурая фигурка.

– Мистер Малфой, – каждое слово, сказанное задавакой, дышало презрением и холодом, – я вынуждена сюда войти. Мне нужна моя сестра.

Малфой, успев подняться, угрожающе навис над маленькой изящной Нарциссой Блэк, напоминающей полупрозрачную статуэтку из дорогого хрусталя.

– Ты посмела войти сюда без стука?! – рявкнул он.

У Лили от этого рыка задрожал несуществующий хвост.

А пигалица напротив даже бровью не повела. Кукольное фарфоровое личико осталось невозмутимо–презрительным.

– Я стучала, если это вас волнует, сэр. Вы не снизошли до ответа. Мне нужна моя сестра, – повернувшись к блондину спиной, блондинка, не меняя ровного тона, продолжила. – Белла? Матушка требует, чтобы ты срочно вернулась домой. Она гневается, о чем не замедлит сообщить при встрече.

– Дьявольщина! – Малфой заехал кулаком по стене.

В синих глазах младшей из Блэк промелькнула смешинка.

– Уже иду, – с облегчением выдохнула Лили, поднимаясь с пола.

– Мы ещё не договорили! – Малфой умел прекрасно держать многие чувства в узде, но ярость срывала с него ледяную маску. И Лили оставалось только благодарить Нарциссу за своевременное вмешательство.

– Уж не хотите ли вы, лорд Малфой, чтобы я заставила мою мать ждать? – подражая тону Нарциссы, задрала вверх подбородок Лили.

– Следуй за мной, – по–прежнему ровным голосом пропела слизеринка, как только они покинули комнату слизеринского префекта.

Лили подчинилась без возражений. На сегодня довольно глупостей.

Интересно, почему королева Блэк решила оказать услуга Принсу–полукровке и согласилась помочь Лили?

«Узнаем позже», – пообещала себе гриффиндорка.

– Поторапливайся, – холодно бросила через плечо Нарцисса. – Ты же не хочешь, чтобы чары развеялись посреди нашей гостиной?

– А где Северус?

Нарцисса тряхнула платиновыми локонами

– Я не нанималась служить осведомителем. Спросишь у него сама при встрече.

– Тебе не надоело быть такой стервозной ледышкой?

Нарцисса остановилась, обернулась рассерженной кошкой, даже глаза сузились. Для полноты картины чертовски не хватало выпущенных коготков и распушенного хвоста.

– Как ты смеешь так говорить со мной, грязнокровка? Как осмелилась нацепить личину моей сестры?

– На самом деле все это не очень страшно.

– Понятно, – едва заметно усмехнулась светловолосая девочка уголками губ. – Северус прав: у тебя в голове либо вакуум, либо вата. Какой разумный человек станет плясать под дудку Сириуса? Могу допустить, грязнокровка, что ты плохо разбираешься в людях, и красивый фасад для тебя затмевает содержание? Впредь держись от затей моего кузена подальше, целее будешь. И, возможно, тебя не только не исключат из Хогвартса, чего ты, несомненно, заслуживаешь и из–за чего никто плакать не станет, но… может быть тебе даже удастся умереть своей смертью.

– Ты слишком часто повторяешь слово «возможно», слизеринка. Да и кто сказал тебе, что я нуждаюсь в твоих советах?

Нарцисса возвела очи горе:

– Мерлин, дай терпения. Не знаю, как Северус может с тобой общаться. Ты просто плебейка.

– Возможно, он неплохо со мной ладит, потому что нас это роднит?

– Назвать полукровку из рода Принсов плебеем может только маггл. Таким, как ты, среди нас не место. Ты была бы куда счастливее, живя на своей Тисовой улице, право же…

– Да что могут знать о счастье выродки вроде тебя?!

Белобрысой кукле удалось зацепить Лили за живое. Возможно, потому, что в её словах была правда. Лили и сама столько раз думала об этом.

Когда это Нарцисса успела достать палочку, Лили не заметила. Да и заметила бы, толку, честно говоря, все равно было бы мало.

– Импедимента!

Прежде чем отлететь к стенке, девочка инстинктивно ухватилась за руку противницы, и они вместе врезались в кирпичную кладку; та провернулась, открывая за собой пустоту.

Отчаянно вереща, слизеринка и гриффиндорка полетели вниз, в темноту.

Резкая, разрывающая боль заставила Лили истошно закричать – что–то острое застряло в левом боку, пробив хрупкое тело насквозь.

От боли мутилось сознание, но одно Лили осознавала, даже утопая в алом облаке страданий и агонии – на этот раз она влипла серьезно.

– Помоги, – попыталась прошептать Лили в расплывающееся лицо склонившейся к ней слизеринки, – пожалуйста, помоги…

Губы казались чугунными, так сложно было заставить их двигаться. Что–то булькало в горле, увлажняя рот. Мокрое, вязкое, неприятное. Тело обнимал холод. Хотелось оказаться за тысячу миль отсюда, и чтобы разрывающая тело боль только приснилась, чтобы на самом деле ей, Лили Эванс, ничего не угрожало.

Зрение мутилось. Единственное, за что ещё цеплялось сознание – светлые волосы, похожие на рождественский снег. Словно блики света в непроглядной тьме.