Замерло оно у всех — хитрый механизм приостанавливал отсчет времени всех часов во дворце — дед прадеда хозяина этого места высоко оценил отцову задумку, а также был достаточно талантлив для ее осуществления. А с некоторых пор пауза коснулась и электроники — собственные производства легко обеспечили соблюдение традиции в телефонах и наручных часах, обеспечивая вневременье целого дворца. Иначе какая это традиция, если ее позволено нарушать?

Увы, скоро часы пойдут снова, продолжая отсчитывать секунды, минуты и часы, синхронизируясь с мировым временем после того, как механизм будет запущен. Но а пока — времени нет. Проблемы замерли у границы будущего, не в силах скользнуть в настоящее.

В душе князя царило удивительное состояние внутренней тишины, которое совсем не хотелось терять — особенно после тяжелого и выматывающего дела. Правда, непосвященным оно наверняка покажется пустячным и несерьезным, но каждый, кто хоть раз делал подарки любимой дочери, знает, какой это тяжелый труд. Ведь за волной радости от встречи, за вихрем счастья от коробок с подарками, наступает время примерки всего надаренного и демонстрации нарядов любимому отцу — и попробуй только увильнуть!

Правда на втором часу князь увильнуть все же попытался, сославшись на крайне важные дела клановые дела, не требующие отлагательств — а верный Амир тут же уложил желтую папку на стол, с видом таинственным и хмурым. Не помогло — Ксения прибегла к механизму остановки времени, в первые за последние три десятилетия. В прошлый раз, вроде как, была очередная война…

В общем, наряды все‑таки досмотрели, а князь дал себе страшную клятву не дарить больше трех платьев за раз. Дочь скрылась обсуждать подарки с подругой, ее отец встал запустить время снова… А потом подумал, и решил побаловать себя еще десятком минут отпуска, на пару с верным другом. Разговаривать о серьезных вещах не хотелось вовсе. Разве о чем‑нибудь приятном.

— Как успехи моей дочери? — Еще раз полюбовавшись на клин в часовом циферблате, поинтересовался князь.

— Весьма, — качнул головой Амир, с удовольствием отклонившись на спинку кресла. — Легко учить, когда ученик знает, что должно привести к ошибке, а что будет правильным.

— Как это выглядит? — Заинтересовался князь.

— Стоит, прикрыв глаза. Иногда около часа, иногда за целый день не совершив ни единой попытки. Но затем — все с первого раза.

— Это, разумеется, хорошо, — медленно произнес мужчина во главе стола. — Однако тело не будет поспевать за разумом.

— Зато ее палата в медблоке пуста, к счастью. — Пожал плечами Амир. — Ошибка на ранге 'учитель' слишком дорого обходится.

— На каком ранге?! — Не веря, переспросил князь, не пытаясь давить эмоции гордости и счастья.

— А ты думал, — довольно хмыкнул названный брат. — До 'ветерана' я все эти ведьмовские штучки запрещал. Там если и сломается, то рука какая‑нибудь или нога. — Фыркнул Амир небрежно. — Целителям дело на пару дней. Ой, да не сверли меня гневным взглядом! Боль надо ощутить до того, как приносить ее кому‑то еще.

— Она, все‑таки, девчонка мелкая, — проворчал князь, будто самого в детстве не тащили беспамятным с полигона.

— Вы там у себя уже решите — оружие она или девчонка, — посмурнел Амир. — Если оружие — то оно должно уметь себя защитить. Или умереть до того, как попасть в чужие руки. Если твоя дочь — то какого, извини меня, беса…

— Все, успокоились, — примирительно поднял руки князь. — А ее подруга? Тай… Как ее там?

— Тай Лин. — Побуравив друга взглядом, все таки успокоился брат. — Великолепный потенциал. А с Ксюшиными советами, так вообще… Мы, выходит, учим ее вместе. Твоя дочь останавливает ее, когда она намеривается совершить глупость и снести половину полигона вместе с нами.

— Выяснили, откуда нам такое чудо?

Рейс в Китай оказался на диво удачен, хоть и не содержал богатых трофеев или политических обещаний. Всего один ребенок — сверстница дочери, та самая увиденная ею в пророчестве. Но зато потенциал девчонки окупал все неудобства — уж слишком была редка сильная кровь, очень неохотно отпускали из семей генетически ценный материал, планируя браки и семьи на столетия вперед, чтобы не выродиться.

Разумеется, планам мешали войны, политические союзы и опала, кровь могла разбавиться браками с неодаренными, дар запросто исчезал и появлялся через поколения. Некоторые ветки браковались вчистую, а за наследниками уничтоженных семей охотились, желая получить их Силу Крови… Но это все — удел евгеников клана, скучная и черствая работа по сводничеству, о которой старались не вспоминать. Потому что как‑то неприятно осознавать, что любимая супруга, случайно встреченная, обретенная и хранимая — результат работы целого отдела, трудящегося над тем, чтобы записи о сватовстве столетней давности превратились в настоящую любовь — потому как эмоциональная привязка благотворно влияла на потенциал силы потомства. Это уже потом, когда надо будет превратить 'любимую' жену в просто 'первую', упертому мужу продемонстрируют не особо приятную правду в фотографиях и видеозаписях… В общем, не любят генетиков.

Но князь — это не такая должность, когда можно что‑то не любить. Поэтому — трофей крайне удачен и уже записан за таким же малолеткой, бегающим на соседнем полигоне. Лет через шесть у них состоится большой и красивый роман, с кучей детишек… В принципе, князю этого достаточно, а детали про историю жизни найденыша — не столь важны. Материалы, наверняка, давным — давно подготовлены, но если лидер целого клана решит узнать все — все, то попросту окажется погребен под валом пустяков. Оттого частенько информация лежит до того, как ею поинтересуются.

Однако есть разница между потенциалом человека и реализованными возможностями. И если девочка обуздала свою силу, то это уже не просто будущая родственница, а часть кланового арсенала. О своем оружии надо знать все.

— Стандартная грызня за власть. В лучших традициях китайских княжеств — взрослых под нож, детей в загоны для рабов. Девчонке с нами сильно повезло.

— И нам с ней. — Согласно качнул головой князь.

— Кстати, недавно дальние родственники объявились. Двоюродные дядья по материнской линии — уж не знаю, как это одним словом назвать. Предлагают выкуп, солидный.

— Свежая кровь дороже, — отмахнулся старший. — Они хоть ладят?

— А сейчас покажу, — чему‑то ухмыльнулся Амир, активируя экран в плоскости стола.

На ожившей всеми цветами плоскости отражался общий зал, в центре которого, перед огромным зеркалом Ксения сооружала своей подруге новую прическу — ну, примерно так же, как делают это любимой кукле. Симпатичная китаянка же робко улыбалась отражению — причем смотрела не на себя, а на Ксюшу.

— Ладят, — сделал вывод князь.

— О! — Воскликнул Амир, заметив в кадре старого слугу. — Вот ты где!

— Слушай, не трогай заслуженного человека. — Поморщился князь.

— Не — не, я слово дал его на пенсию спровадить. — Засуетился Амир. — Я побежал, хорошо?

И тут же устремился в дверь.

Через некоторое время на экране показался быстро ковыляющий к выходу старичок, а через минуты три бегущий за ним Амир. Князь с легким любопытством пощелкал по экрану, сменяя камеры и наблюдая за погоней. Вот время между мельканиями сократилось до двух минут… А тут всего три комнаты и один переход… Хм, а теперь зачем‑то на первый этаж, а потом по соседнему пролету на третий и снова на второй… Увы, еще пять минут и по устоявшейся традиции, граница между женской и общей половиной разлучила их…

— Немного не успел, — прокомментировал князь обескураженную фигуру брата, замершего на пороге, и погасил экран. — Ладно, еще пять минут — и за работу.

— Как же он надоел! — В детскую комнату ввалился старик, тут же закрыл дверь и привалился к створке всем телом.

Быстрое дыхание и движение грудной клетки выдавали нелегкую для почтенного возраста дистанцию, а легкая бледность на лице — опасную близость преследователя.