После того как 16 ноября Ли Беттс умерла, шум вокруг ее истории не утих, а, напротив, только усилился. Родители девушки решили использовать ее смерть как антинаркотическую притчу, дав согласие на распространение в школах видеокассеты с записью ее похорон и использование ее фотографии на щитах с социальной рекламой, появившихся по всей стране. Эти огромные плакаты представляли собой очень странное зрелище и надолго выбивали из колеи: помещенная в черную рамку, будто бы в трауре по экстази-культуре, была фотография девочки-тинейджера, улыбающейся и беззаботной, с пухлыми щеками и волосами по плечи, зачесанными назад, и только одно слово, написанное огромными буквами: «Sorted»[172]. А внизу, под изображением девочки, мрачное предупреждение: «Всего одна таблетка экстази убила Ли Беттс». Плакаты были расклеены более чем на полутора тысячах рекламных щитов по всем британским городам. Ли Беттс посмертно стала первой звездой экстази-культуры, обрела такую известность, о какой не могла и мечтать, стала символом не оскверненной невинности, а пропасти непонимания между поколениями. 

Беттс навсегда изменила в сознании людей образ человека, принимающего наркотики. Редакторы газет, из года в год перемалывающие одни и те же заголовки типа «Агония от экстази», осознали это и увлеклись новым занятием — поисками души. Они вдруг обнаружили, что люди, принимающие экстази, — это их сыновья и дочери. «Какой кошмар для родителей, — восклицала The Sunday Times. — Ли всегда говорила матери и отцу, что наркотики пугают ее. Но, возможно, она, как и многие другие подростки, не считала экстази за наркотик».

Они как будто бы наткнулись на неведомую вселенную, которая каким-то невероятным образом существовала долгие годы, никем не замечаемая и никому не известная, а теперь вдруг попавшая в их общество. Они вдруг обнаружили культуру, которая раньше была им невидима, мир, в котором наркотики — это хорошо, а не плохо, где наркотики — норма жизни. Журналистов отправляли в ночные клубы, откуда они возвращались совершенно потрясенные и писали статьи о том, что образованные люди среднего класса — доктора, адвокаты, журналисты, люди, ничем не отличающиеся от них самих! — любят экстази. Одно только количество газетных статей, посвященных экстази, уже говорило о том, как глубоко запал в душу общественности этот наркотик. Со временем многие редакторы начали перенимать стратегию «сокращения вреда» и даже призывать к легализации МДМА. Дальше всех пошла газета The Independent, написавшая: «Молодые люди — такие, как Ли Беттс — нуждаются в нашей защите. Поэтому мы должны четко себе представлять, какие вещества они принимают, и следить за качеством этих веществ. Возможно, это означает, что нам следует выказывать свое недовольство, но не вводить запрет — то есть воспринимать употребление наркотиков так же, как мы воспринимаем курение и парковку в неположенных местах». Начиналась новая глава в истории отношения общества к наркотикам: наконец-то поутихла паника и настало время трезвого реализма. В газете The Times появился такой заголовок: «Опасность не заставит нас изменить привычки, говорят люди, принимающие экстази».

В подтверждение этого справедливого высказывания клубы кипели рассуждениями на тему того, из-за чего умерла Беттс. Съеденная ею таблетка была подделкой? Или, может, она запила экстази слишком большим количеством алкоголя? Многие, как всегда, отказывались верить в то, что в смерти девушки виноват МДМА. Один автор интернет-рассылки даже зло пошутил, что девушка просто была «недомерком из тех, кто не знает, как справиться с наркотиками». Хотя для некоторых клабберов смерть Беттс подтвердила сомнения, высказываемые американскими учеными, читатели журнала Mixmag согласились с замечанием Times: конечно, то, что случилось с Ли, — страшная трагедия, но это всего лишь какой-то нелепый несчастный случай, который не помешает большинству людей в эту же субботу проглотить свою очередную таблетку. «Много кто умер от экстази, — писал один из читателей. — Но в субботу мы снова шли в клуб и продолжали веселье». «От алкоголя гниют мозги и внутренности, но никто не прекращает пить из-за того, что кто-то от этого умирает, — подхватывал другой. — Я знаю, чем рискую, но не хочу останавливаться». В 1996 году Lifeline совместно с журналом Mixmag провели крупнейшее исследование британцев, принимающих экстази, которое стало еще одним доказательством того, что в девяностых с каждым годом становилось все больше людей, впервые попробовавших экстази, и очень немногие из них планировали отказаться от наркотика в ближайшем будущем.

Картина становилась все более неясной. Исследования, проведенные на северо-востоке Англии, показали, что кампания рекламных плакатов с портретом Ли Беттс подтолкнула еще большее число молодых людей попробовать экстази. Джим Кэри из журнала Squall обращал внимание читателей на то, что плакаты «Sorted» были произведены совместно рекламным агентством Knight Leach Delaney и «молодежной консультацией по торговле», компанией FFI. Обе организации имели отношение к продвижению на рынке «энергетического напитка» Red Bull, который, по словам Марка Мэтьесона из FFI, был «в настоящий момент чрезвычайно популярен потому, что является заменителем экстази» (Jim Carey, Recreational Drug Wars, Alcohol Versus Ecstasy // Nicholas Saunders, Ecstasy Reconsidered). Кэри полагал, что пиар-агентства используют запугивающую тактику, чтобы лучше продавать свой продукт. А тем временем в клубах пошел слух о том, что дилеры начали продавать таблетки под названием «Ли».

Хотя наркотик, принятый Ли Беттс, был несомненно МДМА и причиной смерти называли «отравление экстази», после вскрытия доктор Джон Генри высказал предположение, что смерть наступила в результате отравления водой — гипонатремии. Очевидно, приняв экстази, Беттс почувствовала себя неважно и, запаниковав, выпила слишком большое количество воды — смертельную дозу. Возможно, дело было еще и в том, что экстази повлиял на способность почек производить мочу, или в том, что наркотик вызвал у девушки компульсивное поведение [173] — поведение, не имеющее рациональных целей, а осуществляющееся как бы по принуждению. Воздержание от подобных действий может вызывать состояние тревоги, а их выполнение приносит временное удовлетворение. Позже обнаружилось, что ангельский образ Ли, созданный газетчиками, был художественным преувеличением: в тот день девушка принимала наркотик не в первый раз. Одним словом, несмотря на то что история Ли Беттс открыла обществу научные знания об МДМА, а медицинские термины «серотонин» и «нейротоксичность» вошли в лексикон молодежных журналов и посетителей клубов, идеологические разногласия остались прежними: защитники экстази настаивали на том, что Ли умерла не от МДМА, а их оппоненты утверждали, что, не прими она экстази, девушка была бы сейчас жива.

Полиция Эссекса выделила огромные средства на поимку дилеров, продавших наркотик Ли Беттс. В расследовании, продолжавшемся больше года, приняли участие тридцать пять полицейских. Однако после того как на преследование преступников было потрачено около 300 000 фунтов, единственными людьми, признанными виновными в снабжении Беттс наркотиком, оказались трое тинейджеров — друзей девушки. Стивена Смита отпустили из-под стражи условно, а Сара Каргилл и Луиза Йексли получили судебное предупреждение. Все трое признали свою вину, но никто не попал за решетку. Еще один друг Ли, Стивен Пэкмэн, был оправдан во время повторного слушания дела.

Во время суда над Пэкмэном выяснилось, что наркотик Ли Беттс достался самым обыкновенным образом — точно такие же мелкие сделки заключались тысячами каждые выходные на протяжении почти десяти лет по всей Британии. 19-летний студент купил немного таблеток для своей девушки в одном из ничем не выдающихся провинциальных ночных клубов. Девушка раздала таблетки своим товарищам, и они приняли их на вечеринке в честь дня рождения. Никто из этих ребят не считал себя наркодилером или преступником, они просто помогали друзьям. «Я не осознавал, что делаю что-то плохое или незаконное», — простодушно сказал один из них. Ребята расплачивались друг с другом деньгами, но никто не наваривал на продаже экстази ни пенса. «Злым дилером» оказался приятель, студент провинциального колледжа. «Убийцей» — лучший друг.