«Хмельничина», а затем война с Московией происходили во время правления Яна II Казимира (1648-1668) — самого несчастливого короля Речи Посполитой, если не считать последнего — Станислава Августа Понятовского.
К войне с ВКЛ Москва стремилась давно. Там мечтали отомстить и за Смутное время (московиты, как это у них принято по сей день, виновниками всех своих бед всегда считали иностранцев, в данном случае литвинов и поляков) и за поражение в Смоленской войне. Более того, царь, патриарх и боярство хотели присоединить к Московии всю Левобережную Украину и Киев, а давнюю соперницу Литву ликвидировать как государство.
Вопрос о войне против ВКЛ и Польши был принципиально решен в феврале - марте 1653 года. После этого потребовался предлог. Его предоставили запорожские казаки. Их гетман Богдан Хмельницкий несколько раз обращался к царю с просьбой взять «вольных лыцарей» под свое покровительство. И вот в сентябре 1653 года был созван Земский собор, решавший ряд острых вопросов внутренней жизни Московского государства. Помимо других решений, Собор постановил 1 октября принять «гетмана Богдана Хмельницкого и все войско Запорожское с городами и землями их» под «высокую царскую руку»[126].
Закрывая в тот же день Собор, царь Алексей Михайлович заявил, что он будет воевать с Речью Посполитой, если она попытается удержать казаков силой. А 8 (18) января 1654 года в Переяславе собралась Великая Рада казаков, мещан, духовенства и православной шляхты Левобережной Украины, подконтрольной гетману Войска Запорожского. Хмельницкий произнес речь. В частности, он сказал:
«Собрали мы Раду, явную всему народу, чтоб вы с нами выбрали себе государя из четырех, кого хотите: первый царь турецкий, который много раз через послов своих призывал нас под свою власть; второй — хан крымский; третий — король польский, который, если захотим, и теперь нас еще в прежнюю ласку принять может; четвертый есть православный великой Руси государь царь и великий князь Алексей Михайлович, всея Руси самодержец восточный, которого мы уже шесть лет беспрестанными моленьями нашими себе просим. Тут которого хотите выбирайте!»
Понятно, что при такой постановке вопроса ответ на него был предрешен в пользу московского царя.
Заключая союз с казаками (который каждая из сторон трактовала в свою пользу), царь и бояре прекрасно понимали, что он неизбежно приведет к войне с Речью Посполитой. Но война казаков против поляков, завершившаяся Белоцерковским миром 18 сентября 1651 года, показала ослабление Республики Обоих Народов и в Москве решили: пора! 23 октября 1653 года Алексей Михайлович торжественно заявил в Успенском соборе Кремля о своем желании начать войну:
«Мы, великий государь, положа упование на Бога, приговорили и изволили идти на недруга своего, польского Короля»[127].
В тот же день были назначены воеводы для командования основными силами и определена дата выступления — 20 мая 1654 года.
Накануне войны царское правительство приступило к массированной идеологической обработке населения приграничных районов ВКЛ, особенно полоцко-витебского Подвинья. Этим занимались местные православные священники, московские купцы и специально посланные люди, а также агенты Хмельницкого. Все они распространяли послания московского царя к жителям ВКЛ. В одной из таких грамот, датированной 11 мая 1654 года (за 9 дней до перехода границы московскими войсками) содержался призыв к православному населению:
«…прежде бы нашего царского пришествия разделение с поляки… яко же верою и чином, и хохлы, иже маете на главах своих, пострижите, кождо противу супостат Божиих вооружайтеся всяко. Аще же кто не будет таков, а в самое то бранное дело невозможно будет знати, что учинят ратные люди».
Установка царя на провоцирование религиозного и национального раскола среди населения ВКЛ весьма показательна.
Все эти факты убедительно доказывают, что дело было вовсе не в защите Украины или освобождении Беларуси, как твердили и монархические, и коммунистические авторы. Напомним, что главным идеологом и вдохновителем этой войны был религиозный фанатик, патриарх Никон (Никита Минов; 1605-1681). Установка царя своим войскам говорит сама за себя: «Унии не быть, латинству не быть, жидам не быть». Иначе говоря, война имела ярко выраженную религиозную окраску. Именно эта принципиальная установка обусловила катастрофу гражданского населения Великого Княжества.
Между тем ВКЛ являлось правовым государством. Жители городов, местечек, имений, фольварков руководствовались нормами Статутов ВКЛ, четко определявшими воинские обязанности граждан. Специальный раздел «О обороне земской» прямо требовал: «Павинен кождый войну служити». Граждане, уклонявшиеся от воинской службы во время войны, считались предателями, нарушителями присяги на верность великому князю и за это «каралися горлам», т. е. смертью. Такое же наказание было тем, кто «…с неприятельми нашими порозуменье мел, листы до них або послы радечи против нам, господору и речи посполитой або остерегаючи слал, тым непрыятелем якую помоч давал. Кто бы теж замок наш неприятелю подал, кроме причины голоду гвалтовного, хто бы теж люди неприятельские в паньство нашо Великое князство Литовское здрадливе привел, а то бы на него слушне а справедливе было переведно…».
Статут ВКЛ 1588 года так объяснял значение человеческой свободы (вольности), неразрывно связанной со свободой родной земли:
«Обачивали то усих веков люди мудрые, же в кождой речы посполитой чоловеку почтивому ничого не маеть быти дорожшого над вольность. А неволею так се маеть гыдити, же не только скарбами, але и смертью ее од себе отганяти есть повинен. А про то люди почтивые не только маетности, але и горл своих против кождому неприятелю выносити не жалують, абы бы под их окрутное опанованье не приходили…».
Статут допускал лишь одно исключение. Если защитники сдавали укрепление по причине «голоду гвалтовного», это не считалось изменой.
Правда, в грамоте от 7 марта 1654 года своим воеводам в Новгороде, царь писал:
«А ратным людям приказали б есте накрепко, чтоб они белорусцов крестьянской веры, которые против нас не будут, и их жон, и детей не побивали и в полон не имали, ни никакого дурна над ними не делали, и животов их не грабили».
Но это указание царя противоречило Основному закону ВКЛ, ибо «белорусцов», не выступающих против царя, не должно было быть. Поэтому на практике главной оказалась другая царская формулировка: «Побивать, сколько милосердный Бог помощи подаст».
Еще 5 октября 1653 года царь приказал формировать три группы войск вторжения.
Северо-западная группа собиралась в Новгороде и Пскове. Ее подразделения должны были соединиться на границе с Витебским воеводством и оттуда наступать на Невель - Витебск - Полоцк. Численность этой группы составила около 16 тысяч человек, ею командовали воеводы Василий Шереметев и Афанасий Ордын-Нащекин.
Центральная группа собиралась в Москве, командовали ею воеводы князья Яков Черкасский, Никита Одоевский и Михаил Тёмкин-Ростовский. Верховным главнокомандующим был царь. Группа насчитывала до 40 тысяч человек, она состояла из служилых людей (дворян и детей боярских с их боевыми холопами), стрельцов, полков иноземного строя. Цель наступления — Смоленск.
Юго-восточная группа (до 18 тысяч) собиралась в Брянске. Ею командовал князь Алексей Трубецкой, которому подчинялись воеводы князья Ю. А. Долгорукий, Г. С. Куракин, С. Р. Пожарский. Вектор наступления: Рославль - Мстиславль - Борисов.