Даже не сомневаясь, я сделаю все, о чем она только попросит. Захочет, чтобы я спрыгнул с утеса? Без проблем. Выйти на дорогу перед движущимся автобусом? Конечно, почему нет.

— Я хочу провести с тобой одну ночь. Только одну. Я знаю, это эгоистично и так неправильно, но...

Она даже не успевает закончить, как мои губы накрывают ее — скрепить договор, пока она не передумала. Не разрывая поцелуй, я хватаю ее за бедра и поднимаю, пока она не обхватывает мою талию ногами. Двигаюсь в направлении кровати. Я знаю, что не должен торопиться, но в моей крови столько адреналина, что я просто не могу справиться с собой. Слишком сильно мое желание.

Кейти напористо и требовательно целует меня в ответ. Как только ее спина касается простыни, она хватается за футболку и стягивает ее с меня. Согнув ноги, нависаю над ней. Кейти гладит меня по груди, очерчивает пальцами дорожку внизу живота. Я вздрагиваю, не в силах сдержать стон. Она опускает руки на болтающиеся на ней боксеры и с моей помощью стягивает их с себя. Сняв с нее футболку, я забываю о том, что нужно дышать. Глаза жадно осматривают обнаженное тело, лежащее подо мной. Оно сияет в свете прикроватной лампы. Разве можно быть настолько изящной, даже в расслабленном состоянии. Она такая гибкая и атлетичная, несмотря на невероятную худобу. Ее кожа нежна, как шелк. Она — богиня.

Нужно притормозить. "Притормози, парень. Притормози... черт... побери".

В постели с Лили я был скован из-за неуверенности, неопытности, молодости. Моя партнерша была такой же. Но я не жалуюсь. То было другое время.

А это — сейчас. Прямо сейчас. Кейти вселяет в меня решительность, о существовании которой, я даже не подозревал. Она рвет на части все мои страхи. Сдержанность, все время сковывающая меня, испаряется. Я исследую, целую, облизываю, покусываю и трогаю каждый миллиметр ее кожи, пытаясь запечатлеть в памяти все детали: изящный изгиб шеи, плавно переходящий в острые ключицы, маленькую, но округлую, мягкую и упругую грудь. Пупок, который так и хочется облизать, бархатные на ощупь запястья. В награду мой слух услаждают громкие стоны и учащенное дыхание. Она без стеснения выражает свои желания и одобрение. Я бы мог разрядиться просто от звуков и слов, вырывающихся из ее рта. Когда мои губы снова накрывают ее, Кейти переворачивает нас, и теперь я оказываюсь объектом ее исследования. Она стягивает с меня боксеры. Ее руки и рот блуждают по всему телу, целуя, посасывая, гладя. Я тяжело дышу, выкрикивая ее имя, умоляя не останавливаться. Это высшая степень чувственности. Да, я мечтал о Кейти, но то, что сейчас происходит — это больше. Гораздо больше. Каждый мой нерв горит, бьется как сумасшедший, требуя, чтобы его схватили, скрутили, сжали и вырвали.

— Пожалуйста, Келлер. Мне так это нужно. Мне нужен ты, — упрашивает она, когда я говорю ей, что у меня нет презерватива. Голос Кейти полон боли. Я знаю, мне нужно остановиться... Я знаю... но не могу. Ничего так не хотел в жизни, как прямо сейчас глубоко погрузиться в нее. Аккуратно переворачиваю ее на спину, колени Кейти приветственно распахиваются передо мной. Ее глаза закрыты, и она отрывисто дышит.

— Посмотри на меня. — Она медленно открывает черные от страсти омуты и, не мигая, вглядывается в меня. — Я хочу видеть эти прекрасные глаза, когда буду любить тебя.

Медленно вхожу в нее. Кейти стонет, и ее глаза начинают закрываться. Черт возьми...

— Открой их, — прошу я.

Она снова находит меня взглядом. Я целую ее и устраиваюсь так, чтобы видеть наполненные желанием глаза.

Мы быстро сходимся в одном ритме. Ощущение ее кожи на моей — все, о чем я могу думать.

— Так хорошо, детка.

Не отрывая от меня глаз, Кейти убыстряет свои толчки. Всю свою жизнь я буду помнить об этом. Когда она выкрикивает мое имя и начинает дрожать, все заканчивается.

— Кейти. Кейти. Кейти — Не могу перестать произносить ее имя.

Наши тела расслабляются, и я переворачиваюсь на бок. Она такая маленькая, я боюсь раздавить ее.

Кейти выглядит абсолютно и совершенно довольной. Черты ее лица смягчаются, в глазах появляется мечтательное выражение. Я даже не могу передать словами, как мне нравится ее вид в этом момент.

— Господи, Келлер. Заявляю официально, это было невероятно. Я попаду в ад.

— Я последую за тобой. — Не в силах сдержать улыбку говорю ей.

— Не стоит торопиться. Я буду ждать тебя. — Дарит мне нежный поцелуй Кейти.

Я возвращаю его сторицей. Она отвечает. Между поцелуями рассказываю ей, какая она красивая и как я люблю ее. Несмотря на все, понимаю, что она устала.

Реальность накрывает меня с головой.

Кейти больна.

В последний раз целую ее и мысленно обещаю себе наслаждаться каждой секундой, которая у нас есть и начать жить так, как хочу.

Перевожу взгляд на часы. Уже почти 5:00 утра.

— Нам нужно поспать. Ты ведь знаешь, что сегодня я тебя не выпущу из кровати.

Она улыбается и уютно устраивается под моим боком.

— Надеюсь на это.

Суббота, 12 ноября

Келлер

За весь день мы покидали кровать лишь для того, чтобы сходить в общежитие за лекарствами, в магазин за презервативами, поесть и позвонить Стелле.

Мы были в раю.

Воскресенье, 13 ноября

Кейт

Никогда не думала, что все может быть настолько "правильным". Но это так. Это моя сказка, и даже, несмотря на то, что она будет короткой, с ужасным концом, она — моя. Рассказать Келлеру о раке было невероятно тяжело, но оно того стоило. Я не хотела, чтобы он взвалил на свои плечи эту ношу, но нельзя отрицать, что мне стало немного легче от того, что он знает и помогает мне. Поверьте, я осознаю как это неправильно.

Он все еще спит, лежа на спине. Я свернулась у него под боком, устроив голову на подушке, и наблюдаю. Келлер выглядит таким безмятежным, как будто ему нет дела ни до чего в этом мире. Но я знаю, что это не так. Он переживает обо всем.

— С добрым утром, Кейти, — говорит он, не открывая глаз.

— Как ты узнал, что я проснулась? — шепотом спрашиваю я.

— Потому что, когда ты бодрствуешь, то дышишь быстрее. — Он поворачивает голову, так что мы практически упираемся друг в друга носами, открывает глаза и улыбается. — Я чувствую, как поднимается и опускается твоя грудная клетка.

— Келлер, мне, наверное, нужно вернуться сегодня в общежитие.

— Плохая идея. Я хочу, чтобы ты была здесь. — Обнимает он меня.

— Но я не могу здесь жить.

— Почему нет? — без тени сомнения спрашивает Келлер.

У меня нет ответа на этот вопрос. Но как-то все слишком быстро.

— Ты всегда отказывала себе в том, чего действительно хочешь или это только со мной так?

Он застает меня врасплох.

— Что?

— Ты двадцать лет заботилась обо всех, кроме себя, ставила их нужды выше своих. Я прошу тебя быть честной с самой собой, Кейти. Позволить себе то, чего ты на самом деле хочешь. — Келлер целует меня в лоб и ухмыляется. — Помнишь, как хорошо это сработало вчера ночью?

Несмотря на то, что он только что сказал, я не могу сдержать улыбку. Он прав.

— Разве тебе не нравится быть здесь, со мной? — продолжает настаивать он.

— Конечно, нравится. Но я не хочу навязываться.

Келлер обводит пальцем мои губы, а потом опять целует.

— Ты не навязываешься. Я не знаю, что буду делать, если ты сейчас уйдешь.

— Но когда-нибудь мне придется уйти. Я не хочу, чтобы тебе было еще тяжелее. Не хочу быть настолько эгоистичной.

— Не переживай обо мне. Вспомни, я сам влюбился именно в тебя, — обхватив мое лицо руками, говорит Келлер.

— Я знаю.

— Кейти, я в курсе, ты не хочешь об этом говорить, но разве ничего нельзя сделать? Химиотерапия? Операция?

— Не операбелен. — Качая головой, отвечаю я. Химиотерапия — это вариант, но она лишь позволить мне протянуть еще несколько месяцев. Я не хочу, чтобы мне было плохо и от рака, и от химии лишь для того, чтобы отсрочить неизбежное. Это произойдет, не взирая ни на что. Я хочу наслаждаться тем временем, что мне осталось, а не страдать от тошноты и выпадения волос.