Едва освободившись, мальчик пытается вбежать в класс, но его останавливает дотошный дежурный, проверяющий чистоту ногтей, количество учебников и тетрадей и заодно готовность к уроку. Преодолев и это препятствие, ребенок оказывается в классе, где только что начался урок. Он опоздал, но учительница спокойно говорит, чтобы он садился и занимался вместе со всеми.

Потрясенный мальчик даже не успевает выразить свою признательность за столь радушный прием, как получает задание, и урок продолжается как обычно.

Мы видим — в проигрывании его страхов сгущены краски, драматизированы до абсурда опасения, то есть все, чего он опасается и боится, здесь выведено наружу, представлено так, как если бы это произошло, случилось. Уже нет тревожного ожидания «роковых», каких-то необычных, а в сущности, внушенных, последствий опоздания. Исчезают и непереносимость страха, и общая напряженность как существенные звенья его болезненного состояния. Опоздание становится опозданием, а не возмездием за него; ответственность — правилом поведения, а не дамокловым мёчом; страх — страхом, а не концом света или всемирным потопом. Все встает на свои реальные места.

После проигрывания страха необходимо обсудить все действия участников игры. Это позволяет закрепить в сознании ребенка, как именно он может вести себя в сложной жизненной ситуации. Разыгрывание своих страхов помогает детям преодолеть внутреннее напряжение, не впасть в оцепенение, не стать пассивной жертвой, а научиться действовать осмысленно и эффективно.

Подобные игры можно проводить и дома с не меньшим эффектом. Условие для этого — поменяться ролями: родителям на время стать учениками, олухами, паиньками, боязливыми или бесстрашными, а детям дать себя попробовать в роли родителей, учителей, сверстников. Полезно на себя посмотреть со стороны, да и юмор не мешает, уже не говоря о жизнерадостной атмосфере игры, эмоциональной разрядке накопившегося нервного напряжения и взаимного недовольства.

Главная задача игрового сотрудничества детей и родителей состоит в поиске оптимальных, пусть вначале и просто альтернативных, путей решения конфликтных ситуаций, вызывающих страх. А затем надо просто закрепить в сознании ребенка ощущения победителя — пусть даже пока побежденным остается всего-навсего разыгранный страх.

Рисование, как и игра, — это не только отражение в сознании детей окружающей действительности, но и ее моделирование, выражение отношения к ней. Поэтому через рисунки можно лучше понять интересы детей, их глубокие, не всегда раскрываемые переживания и учесть это при устранении страхов.

Творческий подход в рисовании позволяет развить воображение, гибкость и пластичность мышления. Неоднократно отмечалось, что дети, которые любят рисовать, отличаются большей фантазией, непосредственностью в выражении чувств и гибкостью суждений. Они легко могут представить себя на месте того или иного человека или персонажа рисунка и выразить свое отношение к нему, поскольку это же происходит каждый раз в процессе рисования.

Последнее как раз и позволяет использовать рисование в терапевтических целях. Рисуя, ребенок дает выход своим чувствам и переживаниям, желаниям и мечтам, перестраивает свои отношения в различных ситуациях и безболезненно соприкасается с некоторыми пугающими, неприятными и травмирующими образами.

Рисование, таким образом, выступает как способ постижения своих возможностей и окружающей действительности, моделирования взаимоотношений и выражения эмоций, в том числе и отрицательных, негативных.

Однако это не означает, что активно рисующий ребенок ничего не боится, просто страхи не закрепляются в его сознании, они проходят быстро и безболезненно, как необходимые этапы возрастного развития.

К сожалению, некоторые родители считают игру и рисование несерьезным делом и стремятся заменить их чтением и другими интеллектуально более полезными, с их точки зрения, занятиями. Не отрицая важность чтения, подчеркнем, что для гармоничного развития ребенку нужно и то, и другое. Причем чем эмоциональнее ребенок, чем больше у него склонность к фантазированию, тем больше он подвержен устойчивым страхам. А значит, тем больше ему нужно игр и творческих занятий.

Как правило, дети от трех до одиннадцати лет не нуждаются в особых понуканиях, чтобы взяться за фломастеры и карандаши. Все, что им нужно, это очистить место на столе. В этом возрасте дети рисуют сами, непринужденно и свободно, выбирая темы и представляя воображаемое так ярко, как если бы это было на самом деле. Поэтому именно в указанном возрасте борьба со страхами посредством рисования представляется наиболее эффективной.

Почему применение рисунко-терапии не рекомендуется в подростковом возрасте? Потому что начиная с одиннадцати лет ребенок начинает критично относиться к своим талантам и умениям. Он стремится не столько передать образ, живущий в его сознании, сколько сделать это «правильно», как на картинах известных мастеров. Несоответствие между яркими видениями и плоской, невыразительной картинкой только усиливает внутренний дискомфорт ребенка, приводит к появлению еще больших зажимов и комплексов.

Конечно, это не значит, что рисовать детям после одиннадцати лет бесполезно и незачем. Психологами разработаны методики, рассчитанные даже на пациентов преклонного возраста. Просто чем старше пациент, тем более избирательным должен быть метод, позволяющий ему выявить свои внутренние опасения и тревоги.

Здесь рекомендована другая тактика преодоления страхов, рассчитанная прежде всего на вовлечение подростка в какую-либо интересную деятельность, где бы он мог одерживать победы и ощущать себя все более компетентным и уверенным. Наилучший эффект в данном случае дают спортивные секции, экскурсии, походы или проводимые психологом игровые коррекционные занятия в группе сверстников.

Что касается детей дошкольного и младшего школьного возраста, то и у них терапевтический эффект от рисования может быть снижен, если родителями или воспитателями ставятся заведомо завышенные цели. Так, например, нельзя требовать от ребенка пяти лет, чтобы он изобразил лошадь с седоком. Он и вообразить-то ее себе как следует не может, не то что нарисовать! Вообще, излишняя требовательность родителей, как мы неоднократно отмечали, сама по себе может быть фактором, провоцирующим появления страхов, а в случае с рисованием она может отбить у ребенка всякое желание к творчеству. Поэтому главный принцип терапевтического рисования — никаких ограничений и задач! Ребенок должен рисовать то, что он хочет, что приходит ему в голову. Единственное, что может сделать взрослый, это задавать наводящие вопросы: «А кто это у тебя такой фиолетовый? Спрут? А что он делает? Нападает на маленькую рыбку? А кто защитит рыбку? Большой добрый дельфин? Помочь тебе его нарисовать?»

Весьма действенно и совместное рисование. Например, взрослый рисует схематично, по-детски, домик, крыльцо, на нем появляется мальчик, идущий в детский сад или школу. На своем пути он должен перейти овраг, речку, ему попадутся различные люди, животные, небо затянет тучами, пойдет дождь, а то и разразится гроза, в общем, случатся всякие напасти, страсти-мордасти, и все это нужно преодолеть.

Ребенок может подсказывать, как это лучше сделать, или рисовать свой вариант сюжета. Рисовать удается и на одном общем большом листе, с одного конца которого отправляется в путь взрослый, с другого — ребенок. Встреча происходит в любом месте в зависимости от успешного преодоления препятствий и, главное, к взаимному удовлетворению обеих сторон.

Так развиваются естественным образом фантазия, воображение, когда ребенок соприкасается в игровой, условной форме с ситуациями, способными вызвать у него страх в иной обстановке. И все это происходит при общении со взрослым и его поддержке.

В первую очередь посредством рисования удается устранить страхи, порожденные воображением, то есть то, что никогда не происходило, но может произойти в представлении ребенка. Затем по степени успешности идут страхи, основанные на реальных травмирующих событиях, но произошедших достаточно давно и оставивших не очень выраженный к настоящему времени эмоциональный след в памяти ребенка.