Я обошел письменный стол, за которым он сидел, схватил за отвороты пиджака, приподнял над креслом и разжал руки. Он с болезненным воплем рухнул всей задницей снова в кресло.

— Почему вы не сказали мне вчера, что два года назад у вас побывал некто по имени Манни Карч и пригрозил, что, если вы будете интересоваться судьбой Ирен Манделл, он устроит вам медленную смерть?

Барни, жалобно глядя на меня, пожал плечами.

— Не понимаю, о чем вы говорите.

— Я всегда был сторонником внезапной смерти. Я оборву вам уши и подожгу ваши лохмы. Обожаю воловью голову в уксусе.

Я вырвал у него изо рта сигару и горящим концом вдавил прямо в галстук-«бабочку».

— У вас только один шанс, Барни, — любезно сказал я. — Выкладывайте, что там произошло с сестрами Манделл, да поживее, пока сигара не прожгла вам глотку! Или хотите стать немым импресарио?

— Прошу вас! — в беспамятстве залепетал он. — Остановитесь! Я скажу все, что знаю, правда, я знаю мало.

Я снова воткнул сигару ему в рот. Он с отвращением содрал с шеи галстук, вернее, то, что от него осталось.

— На этот раз никаких провалов в памяти, Барни, — предупредил я. — Иначе я превращу вас в пресс-папье!

— Хорошо, хорошо… Все скажу, все! Секунду… На Лонг-Айленде устроили какой-то праздник. Это было в субботу, во время уик-энда. После спектакля Ирен и Ева отправились туда, а меня даже никто не пригласил. Конечно, такое ничтожество…

— Кто устраивал праздник?

— Какой-то книжный босс. Миллионер! Роскошная яхта размером с «Куин Мэри», громадный дом. Звали его Харлингфорд.

— Ну хорошо, ближе к делу. Что же там все-таки случилось?

— Не в курсе, я же сказал, что меня не пригласили. Там были только шикарные люди, у которых полно монет, даже рэкетиры…

— Вроде Лу Кестлера?

— Похоже.

— Дальше.

— Клянусь, больше ничего не знаю!

— Хорошо. Теперь назовите тех, кто был приглашен, я хочу с ними встретиться.

— Вам недостаточно тех, кого я назвал? — возмутился он.

— Боюсь, что эти люди не любят откровенничать, не то что вы, Барни. Найдите мне других собеседников.

— Ну, легавый, всю душу вытряс! — остервенился Барни. — Попробуйте поговорить с Джеромом Вильямсом, он тоже там был. Только ни звука обо мне!

— Да, так будет лучше, — согласился я.

Я почти дошел до дверей, как он неожиданно заорал:

— Эй, а если он снова ко мне придет?

— Кто?

— Ну тот, что грозил медленной смертью?

— Манни?

— Вот-вот! Что мне тогда делать?

— Молиться про себя, — тихо сказал я, испытывая к Барни некоторую жалость.

Выйдя из его кабинета, я почувствовал волчий голод. Последние двадцать четыре часа прошли с таким напряжением, что стоили двухнедельного нормального существования, и мне необходимо было поддержать свой организм.

Я направился в «Тедер Вик», где отличная кухня, а вина — просто мечта! Там я заказал свой любимый коктейль «Лохмотья смерти» и устроил небольшой пир.

К театру около Бродвея я подошел около трех часов дня. Тот самый привратник снова облегчил меня на пять долларов. Те же четыре персоны на сцене. И тот же впечатлительный молодой человек в огромных очках, сидящий в первом ряду. В общем, все было так же, как и вчера.

Я проскользнул в зал и, устроившись рядом с Яном, слегка толкнул его локтем, боясь испугать каким-либо вопросом.

— Тише! — автоматически бросил он, но тут же оживился: — Мистер Бойд! Как идет ваше следствие?

— Продвигается понемногу, — ответил я, — но с большим трудом. Знаете ли вы, что у вас есть дар предвидения?

— Да? — обрадовался он.

— Помните, вчера вы сказали мне, что, может быть, у Вильямса есть причины, по которым он не хочет, чтобы Ирен нашли?

— Да, разумеется, но… — Внезапно в его глазах появилось восторженное выражение. — Вы ее нашли?

— Я не совсем уверен в этом, но надеюсь, что да, — ответил я. — Мне нужно срочно с ним поговорить, конечно, не здесь. У него есть кабинет?

— У мистера Вильямса есть все, что ему нужно, в том числе и кабинет, — с горечью сказал он.

— Вы не могли бы устроить мне свидание? У меня нет времени дожидаться конца репетиции.

— Не знаю, — ответил Ян Бертон слегка дрожащим голосом. — Это невыносимый человек.

Чувствительный диалог на сцене внезапно прекратился. Я поднял глаза. Вильямс испепелял меня взглядом. И в этом повторялся вчерашний день.

— О нет! — Он словно в изнеможении закрыл глаза. — Опять вы? Кто платит вам за то, чтобы вы мешали?

— Мне нужно поговорить с вами, — резко сказал я.

— На этот раз я прикажу выбросить вас вон, — с негодованием бросил он. — И если вы когда-нибудь снова появитесь в театре, я сделаю…

— Вчера вечером убили горничную Ирен Манделл, — перебил я его. — Не хотите со мной разговаривать, Вильямс? Могу устроить встречу с копами!

Он немного подумал, потом нетерпеливо пожал плечами:

— Ладно, уделю вам пять минут. Нас достаточно уже беспокоили, не хватало, чтобы сюда нагрянули копы. Не понимаю только, чего вы добиваетесь от меня!

Он спустился со сцены, молча прошел мимо и исчез за дверью в глубине зала.

Настал момент показать себя на высоте. Я повернулся к трем актерам на сцене, в числе которых была и Джин Бертон, и быстро проговорил:

— Ну что ж, отлично! Содружество нарушено. Можете отдохнуть, пока я буду убивать вашего режиссера, — и скрылся за той же дверью, оставив их с раскрытыми ртами.

Вильямс ожидал меня в конце коридора, всем своим видом выражая нетерпение. Он проводил меня в кабинет, закрыв за нами дверь. Пока он устраивался в кресле за гигантским письменным столом, напуская на себя важный вид, я закурил сигарету, присев на фигурный стул.

Режиссер демонстративно посмотрел на часы.

— Напоминаю, пять минут, — сухо проговорил он. — Вы потеряли уже две.

— Такой диалог, может быть, осчастливил бы Яна Бертона, потому что при всех обстоятельствах у него не было выбора, — сказал я. — Но, по моему мнению, Вильямс, это хорошо для помойки.

Он побагровел:

— Я не желаю сидеть здесь и выслушивать ваши оскорбления, как вас там…

— Я уверен, вы прекрасно помните мое имя — Бойд! Два года назад Манни Карч вас здорово напугал, и вы не собираетесь ворошить прошлое. Но бывшую горничную Ирен Манделл убили вчера вечером. И копы знают по крайней мере пятнадцать способов, чтобы заставить вас заговорить, если вы попытаетесь скрыть то, что вам известно.

Самоуверенность Вильямса как рукой сняло.

— Откуда вам известно про Манни Карча? — вполголоса спросил он.

— Это моя работа. Я знаю множество вещей, в том числе про уик-энд у Харлингфорда на Лонг-Айленде и даже про тех, кто там присутствовал. Вы, например. Там также были сестры Манделл, Лу Кестлер… Барни Миккерс не был приглашен. А Роджер Лоувел?

— Он был. — Вильямс нервно кусал нижнюю губу. — Послушайте! Мне неприятно, что я ошибся на ваш счет, Бойд. Не обижайтесь на меня, но я считал, что вы суете свой нос в прошлое, чтобы извлечь какую-то выгоду для себя. Но теперь, когда убили Дженни Шау, я понимаю…

— Избавьте меня от сентиментальных излияний, — сухо оборвал я его. — Все это может понадобиться для ваших пьес. Я хочу узнать, что произошло во время уик-энда. Почему Ирен Манделл исчезла именно тогда?

Он закурил сигарету. Его пальцы слегка дрожали.

— Я скажу вам все, что я знаю, и скажу охотно, Бойд, но знаю я очень мало.

— Тогда говорите!

— С чего начать?.. Может быть, с самой Ирен?

— Если вам так будет легче, поговорим об Ирен.

Он сильно затянулся сигаретой, и взгляд его окутал туман воспоминаний.

— Ирен была странная девушка. Я никогда ее хорошо не понимал. По виду спокойная и вразумительная, но в глубине ее души таились страсти необычайные.

Это была превосходная актриса, очень одаренная. Она стала бы просто гениальной, так как обладала всеми необходимыми для этого качествами: железной волей, дисциплиной, глубоким пониманием сценической техники…