Коська обогнул лужу и, не поднимая больше головы, устало потрусил рядом. Лелька со смешком продолжила:

—Сам прикинь, Принц как со страниц сошел. Красавец писаный — раз. Богатенький, что непременное условие, на кой черт Машке нищий, — два. Прекрасно одет, машина — настоящая сказка — три. Язык неплохо подвешен, Машка за интеллигента примет, что важно, — четыре. Кажется, свободен — пять. Я сама едва не купилась!

Коська пренебрежительно фыркнул. Лелька торопливо сказала:

—Не скажи! Я редко мужиков замечаю, с меня и Сережи довольно. Разве что прикидываю невольно — подойдет ли кто для Томика… И потом, этот тип живет с Машей в одном доме, разве плохо? Познакомятся, Машка за раз это провернет, сама сказала…

Припомнив Машин энтузиазм, Лелька лишь брови озабоченно сдвинула. Она вдруг пожалела белоголового. К чему она впутала его в эту историю? Подумаешь, у парня отсутствует воображение. У некоторых, как наверняка съязвила бы младшая сестрица, его явный излишек, тоже ничего хорошего.

С другой стороны, красивая молодая женщина… Действительно красивая! Нет, все отлично. Не силком же Машка белоголового к алтарю потащит? Хотя с нее станется.

А вот рыжему Ваньке Лелька искренне сочувствовала. Почему-то ей казалось, «рыжий таракан» по-настоящему любил свою непутевую жену. Иначе давно убил бы.

Лелька вздохнула: жаль, со своим пузцом, красными щеками и крысиными глазками—Машкино описание!— ее муж никак не тянул на роль романтического героя. К тому же — вот уж полная катастрофа!— он не «интеллигент». И что Машка так прицепилась к этому слову?!

                                                 ***

Лелькин взгляд скользнул по витрине магазина, и она восхищенно замерла. За стеклом сидела самая прекрасная кукла в мире! Настоящая маленькая барышня в голубом платье с оборочками, изящных белых туфельках и с мячиком в руках. Кудрявые волосы золотистым водопадом падали на спину, карие глаза были опушены густыми ресницами, барышня весело смеялась, демонстрируя Лельке идеально ровные зубки, а редкие веснушки и нежный румянец делали фарфоровое личико удивительно милым и живым.

Лелька посмотрела на ценник, мысленно ахнула и тут же торжествующе улыбнулась: у нее в кармане куртки лежало целое состояние. Саша все-таки заплатил за ее расследование тридцать тысяч, как Лелька ни отказывалась. Ей казалось — она их не заработала. А Саша смеялся и уверял в обратном.

Если честно, он вообще с трудом поверил Лелькиному рассказу, убедили его лишь многочисленные фотографии и визит смущенной Маши. Епифанцева дала Лельке час на объяснения, а затем пришла с извинениями.

Маша буквально рвалась оплатить убытки! Лишь бы Кочетков отдал ей «страшные» снимки. Иначе…

Получив «вендетту» за собственную невнимательность и неджентльменское отношение к «почти влюбленной» в него даме, Саша ни секунды не сомневался. Тут же протянул Маше пачку фотографий, за что и был вознагражден ослепительной улыбкой.

Так что Лелькино расследование можно считать успешно законченным. Саша навсегда избавился от врага в собственном доме и был теперь спокоен за судьбу  почтового ящика. Маша Епифанцева забрала «неудачные» снимки и тут же уничтожила их: порезала и сожгла в выпрошенной у Саши эмалированной миске— не нести же этот кошмар к себе в квартиру! А Лельке досталось весьма приличное вознаграждение.

Теперь можно и забыть о потерянном авансе. Наверняка она сунула его в книжки, а потом сдала их в библиотеку. То-то кому-то повезет!

Сияющая Лелька вышла из магазина с покупкой и, оправдываясь, сказала мрачному Коське:

—Динка давно о такой кукле мечтала.

Коськины глаза сверкнули, он недоверчиво фыркнул. Лелька легко согласилась:

—Ты прав, как всегда. Я тоже.—И задумчиво протянула:—Мы назовем ее Анной, ей подходит, как думаешь? Аннушка… Красивое имя.

Но Коська никак не думал. Он просто устал и жалел о потерянном дне. Коту страшно надоели глупые двуногие с их надуманными проблемами. Крикливая, бесцеремонная Маша, Саша со своим дурацким почтовым ящиком, у которого они с Лелькой просидели несколько часов подряд, пугливые бестолковые таксисты…

И даже любимая хозяйка, вцепившаяся в пестрые тряпки как в кусок сырой печенки, нешуточно раздражала кота. Поэтому Коська развернулся и потрусил к дому. По счастью, они почти пришли.

                                                ГЛАВА 8

Тем временем Тамара терпеливо дежурила на лестничной площадке и ждала сестру. Она жалась к едва теплым батареям, пытаясь согреться, при этом жутко злилась.

Нет, чего ради она сегодня отпросилась с работы пораньше, а? Хотела переговорить с Лелькой наедине, пока Сергей не подошел. Надеялась на ее откровенность, наивная! Лишь домой забежала прихватить Крыса — не сидеть же бедняжке вечером одному — и уже в пять пятнадцать звонила в Лелькину квартиру.

Волновалась как дурочка! С самого утра заготовила целую речь, минуты на три, не меньше. Ходила весь день, бормотала себе под нос, сослуживцы уже коситься начали. А Татьяна Петровна «сочувственно» поинтересовалась, все ли у нее в порядке. И тут же, чтобы Тамара не заблуждалась на ее счет — вот уж напрасный труд, — ехидно уточнила: с головой.

Тамара же просто репетировала свой будущий монолог. Мол, отлично она все знает, так что Лелька отныне может не скрывать от нее свои приключения. Рассчитывала тут же предъявить оставленную Лешкой газету! Как доказательство.

Тамара была почти уверена — сестрица расколется. Смешно, но откровенно врать Лелька никогда не умела. С детства терялась, когда ее прижимали к стенке. Умалчивать для Лельки — это одно, а вот соврать… Слабачка!

Тамара погладила дремавшего у ее ног Крыса и вздохнула: неплохо бы проследить, чтобы Лелька по беспечности не зашла в своих расследованиях слишком далеко. Подстраховать ее, что ли. До тех пор, пока к Лельке не подкатится со своей проблемой… как его там?

«Кошмар, почему бы мне эту дурацкую фамилию наконец не запомнить? Простая же! Истомин, Излобин…»

Проклиная собственную память и Лельку, мешающую ей жить нормальной жизнью, Тамара полезла в карман за записной книжкой. Отыскала нужную страничку и невнятно выругалась — Скобелев!

Так вот, подстраховать, пока к Лельке не подойдет Скобелев со своими кражами. Кольцами, ожерельями, браслетами… что там еще пропало?

Тамара даже сейчас не желала признать, что мерзнет на Лелькиной лестничной площадке из-за элементарного любопытства. И что хотела бы как-то участвовать в Лелькином расследовании. Пусть поверенной ее тайн. Для начала. И советчицей. Тамара фыркнула: вдруг им с Лелькой удастся обставить родную милицию?

Она выглянула в окно, но во дворе не было ни души. Где бродила ее старшая сестрица, бог весть…

Тамара снова пристроилась у батареи и хмуро подумала: «А что, вполне вероятно. Наверняка толком этими кражами не занимались, на милицейских висят и более тяжкие преступления. Тут же вообще непонятно — кражи ли это.—Она сдвинула брови.— Может, сам хозяин какими-то махинациями занимается? Иначе как бы исчезли ночью из-под стекла золотые цацки при молчащей сигнализации, стороже на первом этаже и нетронутых замках?»

Тамара совершенно не верила в тайны закрытых помещений. И тем более — в барабашек или домовых. Она была уверена — сама загадка окажется простой, как мычание. А вот ее решение вряд ли. Иначе милиция давно бы закрыла это дело.

Поэтому-то Тамара и собиралась поговорить с сестрой максимально откровенно и уверить ее, что совсем не против частного сыска. Пусть даже в роли детектива дебютирует родная сестра.

Само собой, признаваться, что лично подыскивала ей клиента попроще, да еще и Лешку Сазонова в это впутала, Тамара и не думала. Да и о Саше Кочеткове спокойнее умолчать. Лелька не терпела опеки.

Тамара раздраженно стукнула по батарее и вздрогнула от неожиданности  —так громко она загудела. По счастью, на площадку никто не выглянул, лишь Крыс вопросительно поднял голову. Тамара почесала ему за ухом и горестно вопросила: