- Готов малец, - проговорил один из рабочих.
Февзи, пытаясь что-то объяснить, поднялся с сиденья и, пошатнувшись, чуть не упал.
- Эге, да ты совсем окосел! - Василий поддержал парня.
- Зря ты его напоил, - с укором проговорил другой, - Уложи его на скамью у стенки.
Василий отволок парня к широкой скамье и уложил, бросив ему под голову старую телогрейку. Февзи что-то бормотал, пытался подняться и завалился лицом к стене.
Соломон тем временем вышел из душевой и увидел лежащего на скамье парня. Он подошел к нему и проверил, не облевался ли тот. Потом растолкал парня:
- Эй, напился таки? - и обернулся к застолью: - Взрослые люди, напоили и бросили молодого человека.
Но отмечающим конец рабочей недели уже было не до окружающего их человечества...
Соломон заставил парня сесть.
- Ну, как? Ходить можешь?
- Пойдем, - с пьяной готовностью встал на нетвердые ноги Февзи.
- Пойдем-то пойдем, но как ты дойдешь...
Соломон вывел шатающегося парня на улицу и довел до торчащего из земли крана. Пустив воду он вынул из сумки стеклянную банку и наполнив ее велел парню пить.
- Пей еще! Что значит не могу? Ты слушай Соломона, Соломон через все в своей жизни прошел. Вот эту банку ты тоже должен выпить.
- Зачем? - слабо сопротивлялся Февзи.
- Выпей... Хочешь избавиться от выпитой водки? Пей... Так. Теперь сунь пальцы в глотку, поглубже.
Февзи понял, чего от него хочет Соломон, и выполнил его указания. Опорожнив желудок, парень действительно почувствовал, что ему полегчало в желудке, стало проясняться и в голове.
- Теперь иди домой и выпей горячего чаю, - поучал Соломон. - Пойдем.
Он довел Февзи до дверей общежития.
- Иди к себе в комнату и пусть никто не догадается, что ты был недавно в стельку пьян.
Февзи посмотрел в глаза старому еврею. Захотелось сказать ему что-нибудь очень хорошее, но он сказал только одно слово:
- Спасибо...
Соломон все понял и удовлетворенно улыбнулся:
- Иди, сынок. И больше не пей эту гадость.
Февзи поднялся в свою комнату и стараясь, чтобы соседи по комнате не заметили его состояния взял свою большую кружку, засыпал в нее чаю и пошел на кухню за кипятком. Потом он сидел на своей койке и с удовольствием пил сладкий горячий чай и давал себе обещания никогда впредь не потреблять водки...
Февзи испытывал ежедневные муки из-за невозможности заполнить свои вечера хоть каким-нибудь делом. Находиться в комнате, в углу которой галдели пьяные соседи, было невыносимо. Парень бродил вокруг дома, но и эти бесцельные "прогулки" доводили до исступления. Как-то раз он увидел, что кругами вокруг здания впереди него ходит еще кто-то. Февзи догнал его и узнал в нем Олега из соседней группы. Мальчики несколько дней гуляли вместе, и однажды Олег предложил пойти и записаться в вечернюю школу. Олег эвакуировался с мамой из Ленинграда, отец без вести пропал на фронте. В сорок четвертом году зимой маму его зарезали ночью на улице, когда она, задержавшись на работе, шла домой в одиннадцатом часу. Жили они до этого в общежитии завода, где мама работала в бухгалтерии, и после случившейся трагедии мальчику некуда было деваться. Он бросил школу и поступил в ФЗУ.
- Как это в школу? Я же ничего не знаю, я же все забыл - опешил Февзи, который когда-то закончил два класса.
- А в школу идут, чтобы получать знания, которых не имеют, - резонно возразил Олег, закончивший год назад шесть классов и всегда учившийся на «отлично». - Поступим вместе в седьмой класс, я буду тебе помогать.
- В седьмой! - ужаснулся Февзи. - Мне в третий класс поступать надо, но я и этого боюсь.
- Да брось ты! Здесь никто ничего не знает. Я говорил с семиклассниками, они не знают даже таблицы умножения.
- И я не знаю, не помню, - упавшим голосом произнес Февзи.
- На это надо два дня, - засмеялся Олег. - Послушай моего совета, будем вместе учиться.
- Я и русский язык плохо знаю, - понуро признавался Февзи. - Я никакой книги уже несколько лет в руки не брал.
- Ты знаешь, как разговаривают здешние семиклассники? - воскликнул Олег. - А насчет книг тоже не бойся, я люблю читать и у меня есть кое-какие книги.
В тот же вечер Олег дал Февзи книгу, в которой были всякие занимательные рассказы и стихи, и называлась эта книжка "В помощь агитатору". Несмотря на такое политическое наименование, книжка была составлена любящим и понимающим литературу человеком, в нее входили отрывки из русской и даже мировой классики, якобы содержащие революционные идеи. Какая революционная идея могла содержаться в прелестном стихотворении Гейне " Горные вершины спят во тьме ночной"? А, оказывается, измученный отсутствием социализма путник мечтает об избавлении от жизненных тягот: "Подожди немного, отдохнешь и ты"... Что касается лермонтовского " Белеет парус одинокий", то это, оказывается, прямой призыв к свержению самодержавия: "А он, мятежный, ищет бури..." Такие вот комментарии были к великолепным образцам мировой классики.
Февзи взял книжку и вернулся к себе в комнату. Ежевечерняя пьянка уже завершилась, и все спали, даже не раздевшись, на своих койках. Скоро комендант вырубит во всем общежитии электричество, но покуда Февзи раскрыл книжку где-то посередине и начал читать. К своему огорчению он не постигал смысла читаемого, многие слова были ему незнакомы. Даже те предложения, в которых, казалось бы, каждое слово в отдельности он знал, в целом несли непонятный парню смысл.
На следующий день грустный Февзи подошел с книжкой к Олегу.
- Ну вот, ничего я не понимаю. Посмотри: " У комбрига мах ядреный, тяжелей свинчатки. Развернулся и с размаху хлобысть по сопатке". Только три слова я знаю: тяжелей, развернулся, с размаху. Что такое комбриг, мах, ядреный?
- Да-а! - рассмеялся озадаченно Олег. - Что, даже слова "хлобысть" не знаешь? Это же обыденное русское слово.
- Я из татарской деревни, по-русски говорил только с учительницей.
- Ну, для такого случая ты даже очень хорошо говоришь по-русски. С акцентом, правда. Видно, способный парень. Ладно, не горюй, Все равно нам по вечерам делать нечего, я буду тебе читать и объяснять. А в школу все равно запишемся, в седьмой класс. Я уже узнал, через неделю занятия начинаются.
А Февзи вспомнил вдруг свою деревню, маму, маленького братишку. Вспомнил домик учительницы, ее хромого сына, который вырезал из веток орешника певучие дудочки и научил этому умению и Февзи...
В общежитии была так называемая комната для "самоподготовки", которая была всегда заперта, чтобы учащиеся не превратили ее в филиал питейного заведения. Олег выпросил у воспитателя ключи, и каждый вечер ребята запирались в этой комнате. Олег читал и пояснял непонятные слова. Писал Февзи очень плохо, медленно. Поэтому смысл неизвестных ему слов он запоминал по памяти.
С понедельника мальчики стали посещать вечернюю школу для рабочей молодежи - так она именовалась официально. Учителя в школе были неплохие, в основном эвакуировавшиеся в военное время из России. Основной контингент учеников состоял из насильно записанных в школу молодых рабочих, которые по возрасту должны были окончить школу лет пять назад. Посещаемость была плохая, успеваемость еще хуже. Из класса в класс переводили без фактических знаний, руководству ближайших заводов надо было рапортовать в райком партии, что такое-то количество представителей рабочего класса охвачено учебой. Учителя, которые днем преподавали в более нормальной дневной школе, были деморализованы ситуацией, когда они не могли требовать у обучающихся молодых гегемонов выполнения домашних заданий. И когда в вечерней школе встречались действительно желающие получить знания ученики, то это было для большинства учителей приятным событием. Для этого ученика они готовились к уроку, этому ученику объясняли тему, ему отвечали на вопросы. Другие учащиеся относились к таким "отличникам" без злобы, им нечего было делить с ними, устремленными к знанию. У "отличника" можно было списать домашнее задание для умиротворения совсем уж расстроенного учителя, получить решение задачки на контрольной или тайком, как им казалось, передать ему тетрадь с диктантом для проверки прежде, чем отдать ее учителю. Педагоги молча поощряли такую помощь, ибо, так или иначе, всех обучающихся гегемонов надо было переводить в следующий класс.