А Лёня задумчиво смотрел на Ольгу и думал, что её способности уже давно соответствовали синей повязке. И ещё он думал, что ёрничанье Константинова вполне может оказаться совсем не шуткой… И его мысли Ермолай воспринимал совершенно отчётливо, несмотря на все мыслимые защиты. И супруга, и Лёха тоже, когда закрывали свои мысли, были для него полностью открыты — но лишь когда думали об их общем деле. Что-то было в этом неправильное, весьма тревожное, но сейчас важнее было решить другие вопросы.

— Я всё же думаю, как бы нам действительно без Камета обойтись. Есть предложения?

— Найдите на Реденле любой проход, и я попробую его активизировать и перестроить, — предложил Алексей.

Собеседники переглянулись. Идея привлекала, но как искать проходы в мире, во многом отличном от расщепа? Не имел представления даже Леонид. Они замолчали, глядя вниз: очередная туча уплыла к северу, и внизу открылся огромный город, проспекты которого терялись в дымном мареве далеко на горизонте. Широченная — в полсотни метров — набережная отделялась от реки высокой двойной решёткой.

— Лёнь, а они здесь вообще купаются? — спросил вдруг командир.

Просто так спросил, мысль зацепилась за бросающуюся в глаза огромную решётку. И зять ответил столь же автоматически, что купаются в прудах, бассейнах и огороженных участках на малых реках, куда не заплывали крупные водные упыри. Иногда устраивались крупные огороженные купальни и на самом Реденле. На очистке этих акваторий от хищников Кутков как раз и зарабатывал местные деньги. Жить грабежом, что вполне позволяли его способности, или же попрошайничать ему не позволяла совесть. Остальные столь щепетильны не были и при необходимости использовали, кто внушённую незначительность, а кто попросту внушение, заставляя аборигенов поделиться деньгами — впрочем, речь всегда шла о мелочах.

— На Красноярск чем-то похоже, — заключила Ольга, разглядывая панораму огромного города.

— Все города у великих рек схожи между собой, — отозвался зять.

Ему, как и Лёшке, здесь нравилось. А вот Аникутина городов не любила, да и Ермолай чувствовал себя комфортнее в небольших посёлках, среди одно- и двухэтажных домиков, где все ходили пешком и здоровались друг с другом на улицах.

— А почему, кстати, здесь прямое чувствование доступно только возле Края? — спросил вдруг командир.

Многократно посещая Реденл, он только сейчас обратил внимание на неожиданную особенность этого мира. "Заглушку", что ли, на него поставили? Похоже, что так и было, потому что лица трех его товарищей выразили разом и удивление и разочарование. Действительно, как это никто из них до такого вопроса не додумался?

— Никто из расщепа этого сделать не мог, — подумав, заявила Ольга.

А Константинов предложил командиру всё же попробовать сеанс прямого чувствования, так как его способности могли оказаться уникальными и преодолеть возможные запреты.

— Только не здесь, — возразил Леонид. — За пределами города, пожалуйста. Прошлый ваш эксперимент закончился землетрясением. И вообще, разве в приват-мирах возможно прямое чувствование?

Землетрясения не случилось. Вообще ничего не произошло. Прямое чувствование оказалось полностью недоступным. Вернувшись в расщеп, Ермолай решил для разминки помахать мечом, поручив Ольге ответить на ряд вопросов. Пока она на полную катушку использовала способность к прямому чувствованию, он вовсю отмахивался от резвых ребят с оружием, подготовленных куда лучше него. Спасала способность улавливать замысел противника загодя, да весьма полезная способность замедлять его движения. Ими молодой мастер старался пользоваться как можно меньше, но обойтись совсем без них не получалось. И он всё же получил несколько чувствительных ударов по доспеху.

— Ты ведь сам этого хотел, верно? — с философским спокойствием оглядела супруга его обширные синяки. — Зато отвлёкся от тяжких раздумий. Тебе ещё интересно, что я там накопала?

Она водила пальцами над припухлостями и они понемногу опадали. А молодой мастер смотрел в список вопросов, который он написал своей рукой и слушал её рассказ.

— В приват-мирах прямое чувствование только возле Края… Все "заглушки" оператора переходят в его приват-мир… Прямое чувствование от Края имеет семь видов… Я не смогла так поставить вопрос, чтобы получить ответ… Инфекции миров второго уровня совершенно иные… Наша связь была задана при рождении… Я не смогла… Плотности безымянных миров ничем не отличаются от общих, а в приват-мирах они варьируют, но чаще встречаются предельно низкие… Я не смогла… Край действительно подобен ленте Мёбиуса, его нельзя преодолеть или заглянуть за него… Я не смогла… Игрок есть!.. Я не смогла… Вопрос лишён смысла… Я не смогла…

Последний ответ повторялся вновь и вновь. Да, возможности прямого чувствования оказались весьма ограниченными, если начать задавать вопросы о самой сути мироустройства. И всё же некоторые ответы потрясали Ермолая своей неожиданностью — и это при том, что он, записывая вопрос, заранее предполагал возможный ответ.

— Вот и всё. Ты не удивлён?

— Я примерно чего-то такого и ожидал. Но, ты знаешь, примириться с этим трудно. Зато как Лёнька обрадуется!

— Чему радоваться? Он, мне кажется, больше всего боялся, что окажется прав. К тому же ответы неоднозначны. Вдруг тот, кого ты назвал Игроком — Бог?

— Ты припомни, как я сформулировал вопрос. В таком случае я, как минимум, сын Бога.

— Мальчик на побегушках, отдельно живущая рука бога или просто шальной сперматозоид тоже подойдут. Почему сразу — сын? — засмеялась Аникутина. — У тебя не мания величия, дорогой?

— А как тебе тот факт, что нас с тобой кто-то свёл без нашей воли ещё в момент рождения? — спросил Харламов. — Не тревожит?

Но спутнице жизни было всё равно. Да и вообще женщины к предопределённости относились довольно спокойно. Это молодой мастер занервничал и пал духом, узнав, что их союз был предписан Игроком чуть ли не в момент создания расщепа. Да и кто был тот Игрок? Уже сейчас командир понимал, что прямая аналогия с компьютерной игрой здесь не проходит. В таком случае он сам должен быть Игроком. Но как это могло быть? Он ведь не знал не только правил — цели и средства тоже были ему практически неизвестны.

Константинов, прибежавший довольно быстро — от него сознание полностью не закроешь — вообще не удивился. Он решил, что перед ними квест — игра, где надо искать и цель и средства.

— Нет, остановиться ты не можешь. Это должно быть предусмотрено. Сейчас кто-нибудь явится и объявит, что нам обязательно надо срочно покорить мир второго уровня и отправить тебя на третий уровень.

— Вот ты пришёл и это сказал, — хмуро ответил командир, — так что можешь больше не волноваться, ты свою задачу выполнил. Как только на Камете рассветёт, отправимся на Алатау-три.

Лёшка сразу затих, и некоторое время тупо смотрел в список вопросов.

— Я бы добавил ещё кое-что, — заявил он серьёзно. — Ряд болезней и лекарственных воздействий в Материнском Мире, судя по записям, протекали иначе. Мы в расщепе куда здоровее, а наши лекарства имеют меньше противопоказаний и побочных эффектов. Что легко объяснимо, если считать нас всех чисто информационными матрицами…

— Матрицы вообще не болеют, — криво усмехнулся молодой мастер.

— Кстати, отчего это вопросник составлял ты, а ответы искала Оля?

— А это оттого, что в механизме прямого чувствования задействована личностная идентификация. То есть мы с тобой можем получить на один вопрос два разных ответа. Один — ты, другой — я. Я проверял, это так. Двойным слепым методом проверял, и даже ты в этом участвовал, сам того не подозревая. Полученные нами четверыми ответы иногда разнятся. Механизм мне непонятен, но нельзя исключить, что таким образом нами манипулируют. Если так, то от Ольги подобных вопросов вряд ли ожидали… Пойду-ка я к Лысому схожу, — поднялся решительно командир и вновь надел броню.