— Иди же, мой верный слуга! Иди скорее, а возвращайся еще быстрее.

Не успела она договорить, как Согор исчез со скоростью, свойственной лишь индусам.

Его отделяло от дома Джорджа не более полумили. Согор, сопровождая раньше англичанина, делал бесчисленные повороты, чтобы сбить его с толку. В эту же ночь, имея другую цель, он, как говорится, мчался во весь дух. Лошадь, пущенная в галоп, бежала подобно фантастическому коню из древних баллад.

Индус сошел с лошади на своем обычном месте. Сбросив с себя плащ, который мог помешать ему, он перескочил через забор и проник в сад, окружающий дом.

XV. СОГОР И ДЖОРДЖ

Осторожность индусов вошла в поговорку, так же как и осторожность змеи, но нужно помнить: человек ее намного превосходит.

Хитрый, как и все из его племени, Согор прежде всего постарался уничтожить даже намеки на свое прибытие. Потом, вместо того чтобы идти к дому по аллеям, на песке которых могли остаться его следы, он пошел по траве, зная, что, примятая ночью, она поднимется к утру под живительной влагой росы.

Наконец он достиг дома.

Несколько окон были еще освещены. На нижнем этаже светился огонек в кабинете Джона Малькольма, наверху — в комнатах двух сестер и в спальне Джорджа.

Согор не мог войти в дом, не зная расположения комнат.

Он рисковал столкнуться с лакеем, который сразу бы поднял шум.

Поэтому Согор подошел к нижнему освещенному окну, стараясь проникнуть взглядам во все уголки комнаты. Он увидел старика, сидевшего в кресле и перебиравшего большие связки бумаг.

— Это отец, — прошептал Согор, направляясь к тому месту, где располагалось открытое настежь окно Джорджа.

«Здесь, наверное, он», — подумал индус.

У каждого из окон первого этажа был небольшой выступ. Вьющиеся растения обвивали прутья его решетки, предназначенные для этого, и превращали окна как бы в корзины с цветами.

Согор, несмотря на свой высокий рост, соединял в себе ловкость обезьяны с гибкостью пантеры. Он ухватился за железные прутья, казавшиеся слишком слабыми, чтобы выдержать тяжесть тела, и одним прыжком достиг верхнего балкона.

Заглянув в окно, он убедился, что ни в чем не ошибся. Дождавшись минуты, когда молодой англичанин повернулся к нему спиной, Согор прыгнул в комнату.

Джордж видел Согора обычно в белом одеянии, скрывавшем его с головы до ног, поэтому не мог узнать сразу же, — лишь однажды в присутствии Джорджа он сбросил свой плащ. Мы должны прибавить, что геркулесовская фигура и далеко не ангельское выражение лица этого человека, к тому же в такой поздний час, отнюдь не были приятны хозяину комнаты.

Чрезвычайно удивленный и немного испуганный этим неожиданным появлением, Джордж уже хотел было закричать, а рука его потянулась к оружию.

Согор остановил его жестом, прошептав:

— Никого не зовите. Не нужно защищаться. Я не враг. Я тот, кто напрасно ждал вас целый вечер на дороге.

— Мой проводник…

— Да.

— Зачем вы пришли ночью в этот дом?

— За вами. Проводить туда, где вас ждут.

По губам Джорджа пробежала самодовольная улыбка.

— Она знает, что вы звали меня два раза, а я не ответил?

— Знает.

— И все-таки велела вам вернуться?

— Да. «Иди, — сказала она мне, — скажи ему, что я жду его, и он придет».

Джордж некоторое время молчал.

— Пойдемте, — продолжал Согор, — лошади ждут нас.

— Поезжайте без меня, — возразил Джордж, — я не поеду с вами.

Согор сделал порывистое движение, на его лице отразилось удивление. Он не верил своим ушам. Неповиновение казалось ему невозможным.

— Я приехал, чтобы взять вас с собой, — прошептал он.

— Я понял, — сказал Джордж, — но не все желания осуществляются. Вы приехали один, один и уедете.

Согор покачал головой.

— Это невозможно, — сказал он.

— Ну почему же?

— Госпожа приказала, и ей нужно повиноваться!

— Вы обязаны ей повиноваться и хорошо делаете, говоря так. Вы — верный слуга и достойный человек. Если когда-либо место, которое вы занимаете, будет вами потеряно, я с удовольствием возьму вас к себе.

Затем, открыв ящик и вынув из него десять гиней, англичанин прибавил:

— Много раз вы служили мне проводником, сегодня же подверглись серьезной опасности, чтобы добраться до меня. Это заслуживает награды. Вот она.

С этими словами Джордж вложил золотые монеты в руку индуса.

Согор в течение минуты с наивным удивлением смотрел на блестящий металл. Затем по его лицу пробежало выражение необыкновенного презрения.

Он двинул рукой, как бы желая избавиться от неприятного прикосновения к золоту, и гинеи рассыпались по ковру.

— Что вы делаете? — воскликнул Джордж.

— Господин, — ответил Согор с надменной вежливостью, — та, которой я принадлежу, щедрее самого бога Вишны. Золото течет между ее пальцев, как вода из источника! Золото так обыкновенно в ее дворце, что самые бедные из ее слуг презирают его.

«Странное племя, — подумал Джордж, глядя на индуса, — какое чувство гордости даже у рабов!»

Потом громко сказал:

— В нашей стране принято вознаграждать за оказанные услуги… Я не хотел оскорбить вас, поступая таким образом.

— Господин не оскорбил слугу, — возразил Согор, — он только ошибся.

Затем, подойдя к окну и увидев, что луна зашла за вершины деревьев, сказал:

— Время проходит, госпожа ждет! В последний раз, господин, спрашиваю вас: идете ли вы?

— Я уже ответил вам, — возразил Джордж с твердостью, не позволявшей Согору больше надеяться. — Мое решение непоколебимо, я не поеду с вами.

— Но почему?

— Я не обязан никому давать отчет.

Это было сказано с гордостью. Точно так же ответил и Согор:

— Господин ошибается! Он должен дать отчет той, которая ждет его и которая еще никогда никого не ждала. Поэтому ваш отказ есть оскорбление.

— Пусть будет так! — воскликнул Джордж. — Я напишу письмо, которое вы ей отдадите. И она не обвинит вас в том, что вы не выполнили ее приказания.

Англичанин сел к столу и, взяв лист бумаги, быстро написал: «Той, лицо которой мне незнакомо, той, имя которой мне неизвестно.

Благодаря вам, сударыня, я видел сон, обворожительный, сладостный сон, который должен был привести меня к любви. К счастью для моего сердца, между любовью и мной была ваша маска. Я умолял вас снять ее, но всегда напрасно. Маска не упала! И она закрыла дорогу к любви.

Сегодня я проснулся. Сон кончился, но никогда не изгладится из моей памяти. Ваш очаровательный образ, хотя и не полный, существует и навсегда останется в признательном сердце Джорджа Малькольма».

Наш герой вложил письмо в конверт и запечатал его перстнем с гербом Малькольмов.

— Возьмите, — сказал он, протягивая письмо Согору. — Вам останется только передать это послание вашей госпоже.

Индус поклонился, опустив голову и приложив руки к груди. Потом, повернувшись спиной к своему собеседнику, достиг балкона и спрыгнул вниз.

Джордж быстро подошел к окну, чтобы проследить за Согором, но темная фигура посыльного мгновенно исчезла во мраке.

Молодой англичанин задумался.

«Исполнил ли я свой долг? — спрашивал он самого себя. — Не подло ли я поступил с женщиной, перед которой остался должником хотя бы потому, что она выбрала меня из всех остальных? Не обязан ли я был пойти к ней в последний раз?»

Много раз задавал себе Джордж эти вопросы с той минуты, как, оставив отца и брата, он ушел к себе в комнату. Эти мысли сильно беспокоили его. Но наконец он поднял голову, как бы избавившись от страшной тяжести.

«Да! Сто раз да! Я исполнил свой долг! Такая любовь, которую я чувствую к Марии, должна быть совершенно чистой. Неверность, даже невольная, загрязнит в моем сердце чистый образ ее невинного существа. Честь моя приказала мне именно так отказаться, и я отказался!»

Погруженный в свои мысли, Джордж Малькольм не заметил, как прошел целый час после ухода Согора.