«Черт побери, — подумал снова Джордж, — я отдал бы все деньги, чтобы вернуть Бланш». И на кой черт ему эта новая фирма, ведь старался он в первую очередь ради нее. Он хотел ей показать, что может добиться чего-нибудь в жизни, хотел, чтобы она гордилась им. Господи, что же за штука жизнь!

Стояла чудесная погода, и солнечные блики играли на поверхности озера в парке Сент-Джеймс. Снаружи по подоконнику горделиво расхаживал голубь, всем видом показывая, что это его место. На столе перед Бушем лежало второе письмо Торговца. Его отправили вчера из Саутгемптона. Сангвил уже провел экспертизу письма на наличие отпечатков пальцев и ничего не обнаружил. Торговец сообщил им, что условия остаются прежними: выкуп выплачивается алмазами определенного сорта и качества. Было заметно: печатая письмо, автор оставил пустое место для даты и пункта передачи архиепископа. Позднее оно было заполнено с помощью обычного наборного штемпеля. Шрифт тот же, что и в письме, адресованном сэру Чарльзу. Буш догадался: оба письма печатались одновременно. Он хорошо представлял, как, закончив с письмами, автор избавился от машинки — закопал или утопил ее. Самоуверенность Торговца раздражала все больше и больше. Он вспомнил их встречу в офицерской столовой на авиабазе в Миддл-Уоллопе. Стройный человек в идиотской маске поднимается по ступенькам крыльца. У дороги его ждет такси… Неужели все повторится вновь, и ничего нельзя будет сделать?.. Согласно приказу Грэндисона, исключались любые отклонения от плана, предложенного преступником. Похититель появится к ночи, заберет алмазы и исчезнет. А он, Буш, должен стоять и спокойно за этим наблюдать. И после всего к тому же на его репутации останется несмываемое пятно. Конечно, ему предложат какую-нибудь работу, но того, чем он хочет заниматься, ему не видеть никогда. И все из-за этого Торговца. Хорошо Грэндисону, он достиг своего потолка, и ни успех, ни неудача не имеют для него решающего значения.

Накануне вечером из Норфолка неожиданно вернулась жена. Спокойно и уверенно — такой ее раньше Буш не видел — она заявила, что переезжает в Норфолк к своему любовнику. Она даже назвала его фамилию и сказала, что готова подождать необходимое время для завершения всех формальностей по расторжению брака. Она выглядела счастливой и уверенной в своем будущем. Этим она доконала Буша: сначала Торговец, потом жена. Все шло наперекосяк. Наверное, боги хаоса потешались, наблюдая за ним. И этот человек, не способный толком разобраться со своей женой, задумал поймать Торговца?!

Он поднялся и подошел к окну, чувствуя усталость и опустошение. «Какого черта, — подумал он, — пусть Торговец получает свои алмазы, а жена развод. Все это уже не имеет никакого значения». К следующему воскресенью все будет кончено, и архиепископ вернется домой. А он смиренно примет то, что предложит ему жизнь. Он стоял и тупо смотрел в окно.

Неожиданно вошел Сэнгвил и протянул Бушу два листа бумаги.

— Мы только что получили это из Скотланд-Ярда. Сообщение полиции Уилтшира. Второй лист — распечатка компьютера.

Буш сел за стол и принялся читать первую бумагу. Это был доклад уголовной полиции Солсбери о самоубийстве некоей Бланш Тайлер. В докладе содержалась вся необходимая информация по делу, а также результаты экспертизы. Вскрытие показало наличие двухмесячного плода, а смерть наступила в результате отравления угарным газом. В результате повторных анализов установлено наличие в крови следов сложного соединения, содержащего хлорпромезатин. Вполне возможно, ей сначала сделали укол, посадили в машину и, отравив угарным газом, замаскировали все под самоубийство. У Тайлер был любовник, Джордж Ламли, который, вероятно, являлся отцом ребенка, ему по завещанию достанется пять тысяч фунтов. Полиция точно установила, чем занимался Ламли в субботу и воскресенье. Смерть Бланш Тайлер наступила в субботу между девятью и десятью часами вечера. Ламли от восьми до десяти часов находился в баре «Красный лев» в Солсбери. Допросив его, полиция пришла к выводу, что он не имеет к происшествию никакого отношения. Сообщение направлено в Скотланд-Ярд в связи с тем, что на Ламли составлялась информация по делу Торговца. Местная полиция просила инструкций, что делать с Ламли. Окончательное разбирательство дела о самоубийстве назначено на ближайшую пятницу.

Компьютер выдал распечатку на Ламли в связи с тем, что в крови члена парламента Джеймса Арчера после его освобождения также обнаружили следы хлорпромезатина.

Буш начал просчитывать все возможные варианты.

— Этот хлорпромезатин вводили Арчеру и наверняка использовали в случае с Пейкфилдом. Его также могли применить при похищении архиепископа в субботу. Теперь мы имеем труп Тайлер — ей тоже ввели хлорпромезатин. Но кто это сделал? Торговец?

— Во всяком случае, компьютер обратил наше внимание на это совпадение. Такое вещество не купишь в аптеке. Но его мог приготовить тот, кто имеет подготовку по химии и фармакологии.

— Похоже, Джордж Ламли — полный профан по этой части.

— Предположим, Ламли невиновен в смерти Тайлер и никак не связан с Торговцем. А вдруг это тот единственный шанс, на который мы надеялись? Какая может быть связь между Торговцем и Бланш Тайлер, что могло заставить его пойти на убийство?

Буш откинулся на спинку стула. Опыт научил его, что истина может выбирать самые неожиданные пути. Но здесь — если им действительно удалось кое-что выудить с помощью компьютера — все было элементарно.

— Архиепископа похитили между четырьмя и пятью часами. А четыре-пять часов спустя умирает Бланш Тайлер. Так?

Сэнгвил пожал плечами.

— Если допустить, что именно Торговец ввел ей хлорпромезатин, то несложно догадаться, почему. Первое, что приходит на ум: где-то она помешала ему, стала представлять для него угрозу, и он вынужден был избавиться от нее. А может, она работала с ним с самого начала, но сейчас, по какой-то причине, он решил ее убрать. Правда, судя по описанию, это не она приезжала за первым выкупом. Но кто знает, сколько человек работает с Торговцем?

— По-моему, мы должны сделать следующее допущение, — задумчиво заметил Буш. — Между Торговцем и Бланш Тайлер существует какая-то связь. Неважно — длительная или случайная. Надо просто исходить из того, что такая связь есть. Итак, куда поехала Бланш Тайлер в минувшую субботу? Но куда бы она ни направлялась, мы должны четко понимать: каким-то образом ее пути с Торговцем пересеклись.

— Никто не знает, куда она отправилась: ни ее мать, ни Ламли. Тот, правда, сказал, что она любила выезжать за город, чтобы побыть на природе.

Буш встал.

— Надо это непременно выяснить, но проявлять крайнюю осторожность. Скоро вернется Грэндисон, я с ним поговорю. Одно известно наверняка: даже если мы сейчас вычислим Торговца, действовать нам не позволят. Обмен должен состояться. Один необдуманный шаг — и архиепископу конец.

— А мы подождем, пока архиепископ возвратится — выздоровеет после сильной простуды и приступит к своим обязанностям. Никто ни о чем не догадается. А потом мы спокойно покончим с Торговцем: в том случае, разумеется, если наши предположения верны и мы сможем его разыскать. Пока у нас лишь труп медиума и живой рантье. Негусто.

Буш резко мотнул головой. Это был первый проблеск надежды. Теперь оставалось положиться на волю провидения и ждать удобного случая. Похоже, боги наконец отвернулись от Торговца.

— Мы обязательно должны разузнать, куда собиралась Тайлер. Мне надо посоветоваться с Грэндисоном.

Через час он получил четкие указания Грэндисона.

— Ничего не предпринимайте. Архиепископа передадут в субботу. До этого запрещаю любое расследование.

— Но ведь это может быть та самая ниточка!..

— Вполне допускаю. Но до субботы — никаких действий. Откуда вы знаете, а вдруг Ламли или мать этой Тайлер каким-то образом связаны с Торговцем? И Бланш Тайлер могла сотрудничать с Торговцем. Разумеется, вероятность этого крайне мала, и все же… И тут появляетесь вы, начинаете свои расспросы. Это всегда настораживает людей. Пока мы имеем явное самоубийство, и у жителей в округе не должно быть на этот счет никаких сомнений. Расследование надо закончить на этой неделе, окончательный вердикт — самоубийство. Я договорюсь с тамошней полицией. Нельзя давать Торговцу ни малейшего повода подумать, будто фортуна начала ему изменять. Но как только архиепископ окажется на свободе, мы начнем действовать.