Даже будучи беременной, Скарлет двигалась изящно. Я наблюдала за ними с легкой усмешкой, хотя не могла не призадуматься. Живот Скарлет напомнил мне, что я пропустила год, занимаясь... Ну, вы знаете, чем я занималась. Попросту говоря, я пропустила год, занимаясь другими делами. Я все еще поражалась горечи и сладости происходящего, когда возле меня сел Гейбл Арсли.

– Аня, – поздоровался Гейбл.

Я кивнула и попыталась не смотреть на него. Не устанавливала зрительный контакт как с диким животным в надежде, что Гейбл уйдет.

– Не ожидал увидеть тебя здесь.

– Я приглашена, – ответила я.

– Я не хотел обидеть. Я... хочу поговорить о Скарлет и мне.

Я взглянула на него краем глаза, затем подняла брови.

– Почему во всем мире именно я должна это делать?

– Потому что она носит моего ребенка! Потому что она ведет себя неразумно. – Он помолчал. – Я знаю, если ты скажешь ей простить меня, она так и сделает.

Я покачала головой.

– Мне это не нравится, Арсли. Ты продал мою фотографию. Это был последняя капля в твоей длинной череде проступков.

– Я сделал это только потому, что мне нужны были деньги, – запротестовал Гейбл.

– Мне стало легче.

Гейбл схватил меня за руку.

– Не прикасайся, – я вырвала руку. – Серьезно, не надо.

Гейбл снова взял меня за руку. Я ощутила его металлические пальцы даже сквозь перчатку.

– Мне не хочется устраивать сцен, – я выдернула руку.

– Заставь Скарлет выйти за меня, – впал в безумство Гейбл.

– Я не буду этого делать.

– Скажи ей, что простила меня!

– Но я не простила, Арсли.

Арсли упал обратно на свое место. Он скрестил руки.

– Я все еще могу подать на тебя в суд, знаешь ли. Я хочу это сделать. Тогда мне не придется снова работать. У меня будет куча денег, чтобы заботиться о Скарлет и ребенке.

– Как благородно с твоей стороны. Послушай, Гейбл. Если хочешь судиться – судись с Софией Биттер. На ней лежит ответственность за отравления.

– София Биттер? – переспросил Гейбл. – Кто это?

Вин и Скарлет вернулись к столику.

– Привет, Арсли, – сказал Вин резко.

– Он тебе мешает? – спросила Скарлет.

Мило, мои друзья считали Гейбла Арсли способным причинить что-то кроме досады. Под возмутительным платьем Норико на моем бедре был привязан любимый сувенир из Мексики.

Гейбл поднялся и захромал в свой уголок, откуда он явился.

Заиграла медленная песня и Скарлет настояла на том, чтобы мы с Вином потанцевали хотя бы раз.

– Это же выпускной, ребята!

На танцполе Вин прижал меня к себе и на мгновение я вообразила, как провела бы год, если бы все было по-другому.

Я почувствовала как он напрягся, нащупав бедром мачете.

– Ты всегда держишь его при себе? – спросил Вин.

Я покраснела.

– Мне жаль. Но оно мое, Вин.

Он кивнул.

– Я просто дразню. Я знаю. – Он убрал с моего лба локон.

– Мачете или Дейзи Гоголь, – пошутила я. – На этом балу никто не будет стрелять в моего парня.

Вин постучал по мачете через ткань платья.

– А я удивился, чего это ты так настаивала войти через черный ход.

– Металлодетектор.

– Ну, я это понял. Хочу быть в твоей жизни очень долго и упростить для тебя все своим существованием.

Эта песня сменилась более быстрой, в этот момент Вин согласился, что мы оба пережили достаточно. Скарлет планировала заночевать у меня, поэтому мы с ней пошли дожидаться автобуса.

Снаружи многие парни были в черных пиджаках, но только мой – в белом. 

ГЛАВА 19

Я ВЫПУСКАЮСЬ; ЕЩЕ ОДНО ПРЕДЛОЖЕНИЕ

Ранним маем, пока Нетти готовилась к экзаменам, а мои ровесники подгоняли по размеру выпускные шапочки и мантии, я сдавала экстерн. Тест проводился в нью-йоркском отделе образования на Западной пятьдесят второй улице. Из сентиментальности я надела старую униформу Троицы. В комнате без окон я украдкой поглядывала на других тестируемых. Они не выглядели особо глупыми, забитыми или даже старыми, но мне стало интересно, что их привело в это комнату. Каких ошибок они наделали? Доверились не тому? Родились не в то время и у плохих родителей? Кажется, настроена я негативно. Может, окончание школы в классе без окон и со сломанным кондиционером не так уж и ужасно. Эти люди хотя бы прошли через невзгоды и вышли с другой стороны.

Мистер Киплинг нанял мне репетитора, и, несмотря на то, что в учебе я не усидчива, тест решился довольно легко. Прошла я или нет, узнать можно только через три-четыре недели, но все прошло результативно и хорошо, что ознаменовало для меня окончание школы. Немного разочаровывающе, да? В прошлом году моя доля конфликтов и поступков достигла апогея. Ради развязки осталось выстоять чуть-чуть. В развязке ударов судьбы не получают. ( В заданиях был раздел с литературными терминами, если вам интересно.)

Дома меня ожидало сообщение по электронной почте. Мне стало стыдно, когда я увидела мексиканский домен. Ответственность за рану Тео частично лежала на мне, поэтому я была слишком смущена, чтобы писать или звонить Маркесам. Приличный человек нашел бы способ послать весточку.

Дорогая Аня,

здравствуй. Надеюсь, ты не забыла своего лучшего друга Тео. Я пишу тебе, потому что ты не пишешь мне. Зачем ты зацикливаешься на обстоятельствах? Разве ты не знаешь, что твой лучший друг Тео скучает по тебе? Не волнуешься о нем?

Думаю, ты захочешь узнать, как я поживаю. Но, наверное, спросить тебе стыдно.

Ладно, ты должна прочувствовать вину, Аня, потому что я был очень болен, чуть не умер.

С прошлой недели мне не разрешают возвращаться в сады. А мне уже лучше. Сестра, мама и бабушки невыносимы, это ты вообразить можешь.

Мы узнали, что кузина София покушалась на твою и мою жизни. Она всегда была странной женщиной и по многим причинам нелюбимой в нашей семье, я с удовольствием распишу тебе их лично. ( Это приглашение, может, однажды, ты его примешь.) Но пишу я тебе по следующей причине: бабушки считают себя виноватыми в покушениях на твою жизнь. Они думают, что недолюбили Софию. ( Они полагают, что все беды в мире из-за недостатка любви.) Чтобы загладить вину, они велели переслать тебе рецепт горячего шоколада от казы Маркесов. Я перевел его, но не художественно. И приукрасил его там, где посчитал смешным (смотри вложение). Бабушка напоминает, что это очень крепкий и древний рецепт, бодрящий тело и дух. «Пожалуйста, Тео», умоляла она, «убедись, что она знает: рецепт не должен попасть в дурные руки».

Аня, когда мы были вместе, я долго жаловался на свои обязанности на ферме и фабриках. Как я тосковал по свободе. Это странно, потому что все месяцы болезни я хотел только вернуться на фабрики и ферму. Может, это и хорошо, что меня ранили почти смертельно. (Шучу. Могу поспорить, я все еще самый смешной человек, которого ты знаешь.)

Надеюсь, когда-нибудь ты вернешься в Чьяпас. Ты прирожденный производитель какао, но я все еще могу научить тебя многому.

Besos (целую),

Теоброма Маркес.

Я прочитала рецепт и отправилась на кухню. Лепестков роз и перца чили у нас не было, но они имелись на Субботнем рынке, поэтому я решила прокатиться на автобусе до Юнион-сквер купить ингредиенты. Утром Дейзи не было, Нетти занималась подготовкой к экзаменам, поэтому я решила съездить в одиночку.

Розы нашлись довольно легко, но пришлось похлопотать, отыскивая перец чили, и я уже было сдалась, пока не заприметила прилавок с гласящей вывеской: ЦЕЛЕБНЫЕ ТРАВЫ, СПЕЦИИ, НАСТОЙКИ И СМЕСИ. Я отодвинула занавесь и вошла внутрь. В воздухе пахло ладаном. Деревянные полки этажерок заставлены рядами стеклянных банок, подписанных вручную.

Хозяин быстро отыскал небольшую стеклянную баночку с перцем чили.

– Это все, что вам нужно, девушка? – спросил он. – Осмотритесь. У меня есть еще заманчивые продукты, покупаете два – третий в подарок. – Владелец был со стеклянным глазом, в бархатном плаще и с тростью, и выглядел он скорее как волшебник. Стеклянный глаз выглядел неплохо. Он не следил за мной по всему магазину, как второй глаз, и это был единственный намек на то, что глаз ненастоящий.