— А в чем же? — жуя, спросил Дима.

— Дело в том, что я очень ценю свободу. Личную свободу человека. Вот пойдем ко мне в гости, я тебе расскажу, как деньги ко мне приходят.

— Пойдем! — легко согласился Кукарский.

— Отлично, щас допьем и пойдем, — Коля снова потянулся к графину.

— А далеко? — на всякий случай спросил Димка.

— Не, тут рядом. Я ведь чего в «Мастерок» и зашел: лампочку купить.

По дороге Герасименко опять начал умничать (они шли, довольные и поддатые, навстречу яркому майскому солнцу, и немного щурились).

— Ты любишь так наблюдать за людьми, когда идешь? — спросил почему-то Колька.

— Как наблюдать? — покосился на него Кукарский.

— Ну, просто разглядывать прохожих.

— Не знаю, — Дима на ходу пожал плечами. — Нет, наверное.

— А мне нравится. Смотри, какие самодовольные рожи.

— Думаешь? Это почему?

— Ну как же? У всех одно и то же. Новая русская идея поглотила их.

«Вот и началось очередное умничанье», — насмешливо подумал Кукарский.

— Что еще за новая русская идея? — осторожно поинтересовался он.

— А все очень просто: бабла и зрелищ! Два слова! Русского обывателя беспокоят нынче только две вещи, где растут деньги, и что показывает зомбоящик. Или ютуб.

— Нет, Коля, ты не прав, — замедляя ход, возразил Кукарский. — Нельзя же судить о людях так однобоко. И потом, многие любят свою работу! Просто она им нравится, понимаешь? Ты не допускал мысли, что работа может быть наркотиком?

— Ага, ты еще скажи: любят свою страну! — усмехнулся Колька, покосившись на спутника, и тоже слегка затормозившись. — Если хочешь знать, вся наша жизнь состоит из наркоты. Но одни наркотики убивают человека, а другие нет. Опять же, если не злоупотреблять. Вот та же водка, или кофе, или секс, а может, плавание на лодке по свету. Да что угодно! Чем угодно можно заменить работу!

— Вот именно: если не работать, можно деградировать от убивающей наркоты, — не унимался Димка.

— Ну, честное слово, Димыч, ты как ребенок! — усмехнулся Коля, тронув спутника за плечо. — Ведь только дурак деградирует с баблом. А умный найдет, чем заняться. Он всегда потратит деньги с толком — на обустройство жилья, на творческие эксперименты, на красивых баб, наконец!

Колька жил в девятиэтажной «свечке» совдеповской постройки, на углу при пересечении двух улиц. На лифте поднялись на восьмой, руки оттягивала бутылка «Путинки» и батарея пивных банок.

Когда окунулись в полумрак прихожей, «дыхнуло» спертым воздухом с примесью чего-то резинового. Колька сразу провел в комнату.

Едва осмотревшись в холостяцкой берлоге, Дима задумчиво цокнул языком.

Стены были приятного розоватого цвета с какими-то хвостами жар-птиц, шкафы отсутствовали, но имели место всевозможные ниши и полки, построенные по типу огромных карточных домиков. На этих полках аккуратно красовались корешки книг, либо стояли копилки, лежали какие-то вещи и кое-где сохли цветы в горшочках. В углу, у окна, мостился комод с выдвижными ящиками. На комоде красовалось огромное стеклянное блюдо. Димка подошел поближе и рассмотрел в нем россыпь помятых советских купюр.

— А это мое хобби, — лениво сказал Коля, дыхнув Кукарскому в затылок. — Собираю всякую застойную труху. У тебя дома не завалялись десятирублевки или двадцать-пятки?

Димка хмыкнул и удивленно повернулся к хозяину.

— Не знаю. Может, где-то в старинных коробках. Приду, посмотрю.

— Ты посмотри, обязательно посмотри, — пьяно улыбнулся Герасименко. — А то если захочешь…

Колька осекся.

— Что захочешь? — Димка опять повернулся к хозяину.

— Узнать, как я зарабатываю… Ладно, неважно. Ты сейчас не спрашивай ничего пока, — старый друг забренчал пивными бутылками — пивная батарея выстраивалась на стеклянный столик в боевой готовности.

— Я тебе попозже все расскажу, — Колян, глянув на Димку, сделал брови домиком. — Это не выход в интернет, не финансовая пирамида и не каждодневная мантра.

— А что? — чуть усмехнулся Димка, присаживаясь на диван. — А ну да, ладно, не буду пока спрашивать.

— Главное, твое отношение к жизни. Вот я когда уволился, я не стал комплексовать и угнетаться, как это делают все остальные: ну, типа, вот теперь неустроенность, вот теперь безденежье. Я расширил свой взгляд на жизнь, — Герасименко сел рядом и, «чпокнув» пробкой, протянул бутылку Димке.

— Хм, — вытирая пивные усы, сказал Кукарский, — ерунда какая-то.

— А, в том-то и ошибка твоя! — Коля поставил Димке к носу указательный палец. — Узость, догматичность нашего мышления не позволяет обрести полную свободу. Вот ты готов, например, поверить в инопланетян или машину времени?

— Не знаю, — сказал Димка в бутылку и пожал плечами. — Я фантастику не люблю.

— Да причем тут фантастика? — воскликнул Коля. — Ты готов поверить, что есть в жизни нечто невероятное, такое… Ну, что раз и навсегда выбивает из… из привычной дребедени?

— В принципе, готов, — Димка снова повел плечами и докончил первую бутылку.

— Хорошо, вот и замечательно! — удовлетворился Герасименко. — Завтра проверим.

— Что проверим? — Дима покосился на хозяина квартиры.

— Съездим в одно место. Только ты ничего не спрашивай. Даже когда ехать будем. Зато узнаешь, как не работать и бабки получать.

Кукарский задумался. Но алкоголь уже прочно осел в его душе. И в соответствии с этим обстоятельством, мысли потекли особенные, оптимистичного характера. «А ну и пусть покажет! Один черт, завтра выходной, и планов никаких не запла… не предпо… не постро… Короче, ничего ведь не планировал! Все лучше, чем с проклятой зомбопанелью в бетонной коробке куковать».

Больше они об этом не говорили. Точнее, касались слегка, но уже и не обсуждалось, что завтра предстоит некая поездка. Все больше болтали о прошлом, о совместном прошлом.

Димка не запомнил, как отключился. Очнулся утром на диване, валетом к Герасименко. Ощутил запах пота из-под своей мятой рубашки на теле, горечь и сухость во рту, брюки на ногах, прикрытые легким одеяльцем.

— Диман, ты проснулся? — довольно бодро спросил Коля и приподнялся на локтях. Он был лохмат и раздет.

Кукарский почувствовал неудобство и даже некоторый стыд. Надо же было так набухаться, по-свински, по-бичевски, чтобы уснуть на чужом диване, да в одежде! Такого с ним не случалось лет пять уже.

— Да, — односложно прохрипел Кукарский.

— Тогда давай собираться.

— Куда?

— Как, ты забыл? Я же хотел тебе кое-что показать.

Колян заныкал на утро по бутылке пива, и это помогло быстро обрести человеческий облик. Да еще плюс душ с милостиво предоставленным огромным полотенцем на десерт.

Вышли из дома молча, весеннее солнце весело ударило в глаза. Димка поморщился, на душе стало приятнее. Они также без разговоров сели в троллейбус, молча добрались до автовокзала. Коля взял два билета на Кунгур.

— Так ты в пещеры, что ли, собрался меня тащить? — нахмурился Димка.

— Ну да. А что, часто туда ездишь? — в глазах Герасименко появилась усмешка.

— Да нет, вообще-то, ни разу не был, — сознался Дмитрий.

— Вот видишь. Совместишь приятное с полезным.

— Н-да. Ладно, пойду еще пивка куплю, — задумчиво протянул Кукарский.

Эйфория от выпитой перед выходом бутылки прошла, и Димка снова чувствовал гнусное похмелье, хотя и не с прежней силой.

— Э нет! — Коля мягко попридержал знакомого за плечо. — Давай не будем. То, что ты увидишь в пещерах — дело серьезное. Ты даже не представляешь…

— Да что там может быть такого? — ухмыльнулся Димка. — Сталактиты и сталагмиты? Что, нельзя на эти сосульки под градусом смотреть?

Нет, Дима не был пьяницей. И не относился он к тем распущенным менеджерам, которые с пятницы по воскресенье снимают стресс спиртосодержащими возлияниями. Но все же, все-таки любил он порой расслабиться и на второй день. Ведь, черт возьми, как не верти, а все ж хорошо, когда праздник продолжается!