— Да, она говорила, что вы и ее друг примерно одного роста, — сказала Путтермессер.
— Я знал, что это подарок, но не знал, для кого. Она сказала, что для ее брата в Москве. Сказала, что отправит ему посылкой.
— У Лидии нет брата.
— Она с самого начала намеревалась уехать.
— Но не раньше, чем распродаст товар, — сказала Путтермессер.
— Эти куклы разлетались, как горячие пирожки. Она заработала на них долларов девятьсот, не говоря уже об остальном добре.
— Русское народное искусство. Ложки, платки.
— А значки с Лениным? Для пробы — как пойдет торговля.
— Зондирование рынка, — подтвердила Путтермессер.
— Она ушла из моего магазина, наверное, с двумя тысячами. Даже эта чудная книжка продалась — знаете, наполовину английская, наполовину русская. Представляете, в спортивном магазине! Десятку за нее получила.
— Неужели словарь продала? — вскричала Путтермессер.
— Это вы ей предложили, нет? Она сказала, что вместо этого вы велели ей заниматься грамматикой. — Петр отпил и всхлипнул. — Мне так нравился ее русский выговор.
Они сидели в гостиной Путтермессер. Это тоже было в своем роде чаепитие, только в чашках налит был не чай, а спиртное. Петр принес бутылку водки, отпраздновать с Лидией месяц знакомства — ровно месяц назад она появилась в спортивном магазине «Албемарл».
Но Лидия была далеко отсюда над круглой Землей, летела на похороны Советского Союза.
На ковре валялись мятые пластиковые пакеты. Диван-кровать пребывал в том же состоянии, в каком его покинула Лидия: ворох подушек и перекрученных простынь. Под полупрозрачной пеленой рваных колгот стояли банки из-под «колы». Разнообразная косметика Лидии, лосьоны, лак для ногтей, лак для волос источали слабый запах, словно здесь прошло и оставило в воздухе след душистое привидение.
— Она даже не сказала, что уезжает, — жаловался Петр.
Путтермессер заглянула в чистые, влажные северодакотские глаза. Чистый американский парень: обморочили.
— Великий эксперимент, — сказала она и вылила оставшуюся водку в чашку бедного наивного Петра.
12 декабря
Уважаемая г‑жа Путтермессер,
надеюсь, Вы простите мне это несколько неловкое вторжение. Ваша соседка сверху и моя старая приятельница Барбара Блаушильд любезно сообщила мне Ваше имя. Насколько я понял, Вы присутствовали на нашем вечере для сбора средств две недели назад в обществе той интересной молодой дамы, которая подняла шум, — Барбара говорит, что она Ваша родственница. Барбара сказала также, что отказалась от услуг этой молодой дамы из-за меня. (Она наняла ее, будучи движима состраданием.) Я очень ценю дружбу и верность Барбары, но она всегда была порывиста. (Мы сохраняем дружбу, несмотря на то что ее муж много лет со мной не разговаривает. Причина в том, что 100 лет назад, в Калифорнии, мы были в близких отношениях с Барбарой, и Билл не может этого пережить.)
Признаюсь (опять), что испытываю неловкость, обращаясь к Вам с просьбой. Дело в том, что на нашем собрании, когда эта молодая дама с русским акцентом поднялась в гневе — хотя едва ли понимала, о чем говорит, — я подумал, что хочу познакомиться с ней. Сложность в том, что Барбара, уволив ее, не желает с ней общаться. И я подумал, что, может быть, вы согласитесь мне помочь. (У меня слабость к рыжеволосым.)
15 декабря
Уважаемый г‑н Хартстайн,
спасибо за письмо. Моя родственница вернулась в Советский Союз. Однако она оставила на крышке бачка в туалете некоторое количество косметики. Там не было ничего необычного или заслуживающего упоминания. Однако совсем недавно я нашла спрятанную под ее кроватью наполовину использованную бутылку с краской для волос.
Из Тель-Авива, на немецком (в неизбежно корявом переводе Путтермессер):
Отель Руаяль
23 июня
Liebe Ruth[16],
как видишь, под давлением обстоятельств я эмигрировала в das Land, wo die Zitronen blu..h’n[17] (Goethe). Я здесь всего два дня. Лидия теперь живет на Сахалине. Летом это не так тяжело. Она беременна шесть месяцев, и они с Володей (он ее друг с прошлого года) очень скоро поженятся. Он очень занят, начинает дело с другими энергичными молодыми людьми. Ты, вероятно, не знаешь, потому что до сих пор это хранилось в строгом секрете, но фермеры на Сахалине откопали несколько мамонтовых бивней эпохи палеолита. Володя намерен скупать бивни у местных жителей и перепродавать на Западе. Он и его коллеги только начинают, поэтому инвестиции не будут большими. Мне говорили, что эти бивни очень красивы и напоминают ископаемое дерево. Лидия несколько сомневается в их подлинности, но ты знаешь мою Лидию — такой скептик! Тем не менее она вложила в их предприятие все деньги, заработанные в Америке. Даже если бивни не подлинные, она считает, что их можно выдать за таковые потенциальным коллекционерам, потому что товар лицом продается.
Я рада, что она в безопасности на Сахалине, там ей безопасней, чем в Америке. Лидия сказала, что ее заставили посетить крайне опасное политическое сборище в Нью-Йорке, где у всех участников были ножи и пистолеты. Некоторые пистолеты стреляли. Жаль, что ты не уберегла ее от такого ужаса. Да еще до этого, она сказала, ее заставили ехать ночью куда-то далеко, и там женщина, служащая какой-то подозрительной и, возможно, секретной организации, принуждала ее подписать некие бумаги — видимо, с целью вербовки. Я с большим огорчением узнала такие подробности о твоей стране, особенно о ножах и пистолетах на собрании в великолепном зале, где люди, по словам Лидии, были хорошо одеты. А некоторые женщины, хотя и не все, элегантны, как Раиса Горбачева.
В тот вечер, когда я улетала из Москвы, на нашей улице произошли беспорядки. Это потому, что распадается СССР. Некоторые говорят, что уже пробил похоронный колокол. [В оригинале: das Tautengtla..ut ist schon geklungen[18].] Хулиганы выкрикивали неприятные лозунги и были одеты в неприятную униформу; они разбили много окон, но не носили (по крайней мере, открыто) пистолетов и ножей. Я благодарю Б-га, что Лидия, не захотев уехать сюда со мной, находится пока что на спокойном Сахалине. Кто знает, куда занесет ее в конце концов судьба? Она призналась мне, что ребенок, к сожалению, не от Володи, и была рада моему отъезду из СССР — боялась, что я открою Володе правду. Она уверяет меня, что ты, дорогая Рут, знаешь, кто отец, и что он милый молодой человек. А я всегда боялась, что Лидия забеременеет от кого-нибудь из спортсменов в ее команде. Но команда распущена — теперь больше нет официальных советских команд.
Я напишу тебе еще, когда немножко осмотрюсь на новом месте. Тем временем, пожалуйста, пиши мне auf deutsch[19] по этому адресу (это отель, используемый как пункт приема новых иммигрантов) и сообщи все, что знаешь об отце ребенка. Лидия говорит, что у него типичное русское имя и он зарабатывает на жизнь торговлей иконами (но это, конечно, только репродукции). Где она в Америке откопала такую личность?