— И даже русское оружие и патроны к нему можете достать? — Я уже сильно сомневался, когда спрашивал.

Уже и раньше задумывался о возможном варианте пополнить запас патронов для своего «ВАЛ-а». Не то, чтобы их осталось совсем мало, но стоит оценить перспективы. Уж очень мне пригодилось малошумное оружие в последних заварушках, а запас боеприпасов к нему совсем небезграничен. Для тренировки придётся брать что–либо другое, иначе меня совсем замучает жаба, переводить редкий боеприпас на бездушные мишени.

— С русским оружием сложнее, — заметно скис от моего вопроса торговец. — Хотя смотря, что конкретное вам нужно.

— Патроны 9Х39 СП-5 или СП-6, — озвучил ему свою потребность, пожав плечами, выражая что–то типа — такая несерьёзная мелочь, и достать её проще простого.

— Нет, вот этого точно не смогу, — замотал головой индус после моих слов и как–то немного странно взглянул на меня. — Это калибр, использующийся только в Русской Армии, его здесь никто вам не продаст кроме них самих, да и они его на сторону не продадут. И через Орден бесполезно заказывать, забудьте.

— Ладно, — с наигранным сожалением в голосе вздохнул я. — Вроде тогда больше ничего не надо. Давайте завершим нашу сделку.

Отсчитал наличные деньги за оружие и комплекты специального обмундирования. После чего мы загрузились коробками и покинули оружейный магазин. Нас уже начинало немного поджимать время, оставшееся до моего с Фёдором дела.

— Так, давай по–быстрому к порту, выгрузим покупки и Элизабет на корабль, — сказал я Фёдору, поглядывая на часы, когда мы оказались в машине.

— А можно и мне с вами, не высаживайте меня, пожалуйста, я пригожусь, — возопила взъерошенная малявка с заднего сидения, сжимая в руках свою новую игрушку, которую так и не позволила убрать в багаж с остальными покупками.

— Элизабет! — Строгим голосом я обратился к ней. — Там, во–первых, может быть опасно, а во–вторых, я бы не хотел, чтобы тебя кто–то из местных мог видеть, после чего внимательно посмотрел ей в лицо и обратился взглядом к помощнику капитана, как бы ища поддержки своих слов с его стороны.

Но Фёдор оставался совершенно безучастным к моим попыткам вразумить взбалмошного ребёнка, он явно переживал на счёт возможного опоздания к назначенному сроку, если мы задержимся с погрузкой–разгрузкой. Да, по моей прихоти мы несколько подзадержались в оружейном магазине, не спорю, но пока ещё время есть. И ведь всё равно мог бы меня поддержать, что ему стоило…

— Ну, возьмите меня с собой, я хорошо спрячусь, и меня совсем–совсем никто не увидит, — видя моё лёгкое замешательство, Лиза пошла в решительное наступление. — А если у вас что–то пойдёт не так, я вас прикрою огнём из засады и за руль могу сесть. Я могу, я умею…

Вот тебе раз, она ведь серьёзно говорит, вполне понимая, что это совсем не игра. Могу попробовать догадаться, что её манит к себе сама опасность. И даже вполне понимаю почему. Если она ранее оказалась в опасной ситуации, будучи совершенно не готовой к ней, то за прошедшее время мы только и делали, что готовились ко всяким опасным ситуациям. Я‑то умом понимаю, что грош цена всей нашей подготовке, слишком мало прошло времени, но вот сильная потребность Лизы в чём–то, что реально подтвердит дальнейшую необходимость такой подготовки, есть. И с этим мне придётся считаться, если я не хочу получить открытый подростковый бунт или что–то скрытое, что ещё хуже. Она ведь не отстанет, пока не убедится во всём сама. Что же, вроде уровень потенциальной опасности в предстоящем деле не очень высок, ладно, пусть немного поиграет в суперменшу.

— Хорошо, — кивнул девочке головой, предварительно выдержав приличную паузу изображая серьёзные размышления, — но ты прямо сейчас спрячешься и будешь вести себя так, чтобы тебя никто не заметил. Ты станешь нашим скрытым козырем, если действительно что–то пойдёт не так. Когда потребуется твоя помощь — мы дадим тебе знать.

Вопросительно посмотрел на Фёдора, и он тоже кивнул головой в знак согласия, молчаливо подтверждая договорённость со своей стороны. Элизабет с сияющим лицом стянула сзади ворох купленной нами ранее одежды, и залезла под сиденье, накинув эту одежду сверху. Если посмотреть со стороны, то сложится вид, что в машине просто навалено много всего, даже в багажник не влезло.

Помощник капитана завёл мотор, развернул машину и поехал опять в сторону центра города. Не доезжая до центральной площади, он свернул на боковую улицу и через несколько минут мы оказались как будто в совсем другом городе. Даже убогие лачуги около порта могли показаться дворцами по сравнению с тем, что окружало дорогу. Здешние строения скорее походили на сараи для скотины, чем на человеческое жильё. Сараюшки, сколоченные из разномастных кривых досок и бамбука, в небольших окнах вместо стекла — полиэтилен, на крыши настелен какой–то разноцветный пластиковый мусор. Самые настоящие трущобы, причём практически в паре–тройке кварталов от респектабельного центра с его каменными дворцами в колониальном стиле. Однако при всём этом относительно чисто. По крайней мере, с бедными кварталами индийской столицы — Дели из Старого мира сравнение идёт явно в пользу Новой Земли. Здесь вдоль дороги не текла вонючая канализация, не валялись кучи мусора и отдельные отходы в человеческим облике, но, тем не менее, эти трущобы сильно напоминали мне Старый Мир. Около лачуг и на дороге и здесь хватало народа, непонятно что делающего на улице в такую жару, мужчины и женщины в цветастой и с виду весьма добротной одежде, множество практически голых детей, однако нашему проезду никто не мешал. Завидя наш автомобиль, местные отходили в стороны, освобождая дорогу. Я рассматривал их лица, пытаясь понять их отношение к нам, ожидая увидеть страх или же какое презрение присущее одним классам по отношению к другим, между которыми присутствует очень большая имущественная или разница, но мои ожидания не оправдались. Больше всего на лицах выражалось спокойное безразличие. Мол — у нас своя, а у вас своя жизнь и эти жизни практически никак не пересекаются. «Что ж, не самое плохое дело», — пришла в голову очередная мысль. Похоже, здесь «белые господа» непосредственно не угнетают местных, регулярно применяя насилие, или делают так, чтобы это не вызывало ответной агрессии.

Пропетляв по бедным кварталам, мы встали около какого–то высокого забора, за которым ничего не видно. Ворота, крашенные желтой краской с разводами, немного смахивающими на ржавчину, прямо перед нами кем–то были плотно закрыты. Фёдор набрал на своём сотовом номер и кому–то что–то сказал. В ответ ему тоже что–то сказали, явно не обрадовав. Он резко откинулся спиной на сиденье и негромко смачно выругался.

— Какие–то проблемы? — Спросил его.

— Да, что–то темнят эти… — его опять потянуло на морские обороты в три этажа.

— Может ну их, поедем обратно, пока нам чего не влетело? — Паранойя резко проснулась, заставив потянуться к оружию.

— Нет, просили немного подождать, сейчас перезвонят, — немного успокоил меня Фёдор.

И действительно его телефон пропиликал сигнал вызова. Компаньон выслушал, опять кого–то тихо обматерив, завёл мотор и поехал на другой адрес, который ему сообщили. Впрочем, ехать пришлось недалеко, всего–то два бедняцких квартала. Снова мы встали у другого забора и других ржавых железных ворот. Через некоторое время ворота отъехали вбок, открывая проезд, и мы заехали внутрь. Больше всего территория за забором напоминала свалку разбитых автомобилей. Кучи изношенных покрышек, ржавые остовы каких–то древних тарантасов. Тут и там валяющийся металлолом. Наша машина, петляя, проехала мимо железных куч к большому сараю, с распахнутыми створками. За которыми я сразу углядел присутствие вооруженных «Калашами» людей. Но они держали своё оружие как–то совсем расслабленно, кто стволом вверх, кто вниз, тем не менее, чувствовалась какая–то настороженность с их стороны, правда направлена она явно не в нашу сторону. Мы просто были для них какой–то досадной помехой, которую надо быстро обслужить и проводить, но не больше того.