В этой машине они совершали полёты от города–порта. И эти уроки разительно отличались от тех, какие Джим получал раньше. Необходимо было внимательно наблюдать и запоминать все подробности увиденного. А когда возвращались, он должен был воспроизводить на экране всё, что запомнил. Требовались мельчайшие подробности, и вскоре Джим начал понимать, что всю предыдущую жизнь смотрел на мир, но по–настоящему не видел его. Он обращал внимание на крупные детали, но многие мелкие подробности ускользали от него. Теперь нужно было видеть листья, насекомых — всё, что впоследствии могло бы завершить мысленную картину.

Он учился, и наблюдая за товарищами по обучению. Некоторые замечали такие подробности, которых никто другой не заметил. Он вскоре узнал, что Элли не любит некоторых насекомых, и в её изображении на экране они выглядели больше и отвратительней, чем в его воспоминаниях. С другой стороны, её листья и цветы представали в мельчайших подробностях, они с каждым разом становились всё прекраснее.

Самого Джима интересовали камни; он не мог объяснить почему. Но часто мальчик приносил с собой разноцветные камешки и раскладывал их узором по полу. Может, среди них попадались и драгоценные? Не алмазы или изумруды — ничего подобного, но, может, такие, о каких в его мире не знают. Ему нравилось выставить какой–нибудь такой камешек на солнце, и тот менял цвет от розового до масляно–жёлтого и, казалось, накапливал в глубине свет, как маленькая лампа.

В горах, мимо которых пролетала их машина, имелись пещеры. Но ко’оты не позволяли там выходить из машины. Напротив, они указывали ученикам, каких мест следует избегать, чего опасаться. Например, растений, которые зубцами поднимались по откосу и вдруг, к ужасу Элли, выбрасывали петлю, как ковбой лассо, и хватали пролетающие мимо существа.

Им показали и тропы и предупредили об их опасности. «Как будто большая курица тут прошла», — заметила в первый раз Элли Мэй. Но инструктор–ко’от показал на экране совсем не курицу. Что–то настолько ужасное, что Джиму такое могло присниться только в кошмаре. Жаба, ящерица и крокодил — всё вместе. К счастью, заверили их, этих чудовищ здесь совсем немного. И они никогда не уходят далеко от омутов с тёмной, плохо пахнущей водой, над которыми ненадолго зависала их машина.

Перед пятым полётом Джим заметил какое–то особое возбуждение своих пушистых спутников. Некоторые глухо рычали, словно чуяли опасность, гораздо большую, чем жабы–ящерицы. Ко’от–инструктор послал мысль о необходимости крайней осторожности. Джим понял, что им должны показать — с расстояния — то, что считается самой большой опасностью на Зимморре. Этого полёта все вообще боялись, но было необходимо показать новичкам, чего следует остерегаться.

Флаер поднялся выше обычного и полетел быстрее на юг от порта. Ко’от–инструктор закрыл своё сознание, предоставив всем размышлять об увиденном. Как будто сосредоточил всю силу своей мысли на необходимости безопасно пролететь — и вернуться.

Они летели над невысоким хребтом, который, однако, становился всё выше и выше, напоминая гигантскую лестницу, пока не оказались в настоящих горах. Джим знал, что у него и Элли нет острого кошачьего зрения, и гадал, увидят ли они опасность.

По другую сторону гор расстилалась равнина, и флаер полетел на восток. Вскоре внизу показалась река, и дети увидели крупных травоядных животных. Ко’оты не обращали на них внимания. С точки зрения ко’отов, они не обладают разумом — только инстинктом.

Флаер продолжал полёт вдоль реки. И тут…

Флаер почти неподвижно завис в воздухе. Джим схватил Элли Мэй за руку от неожиданности и удивлённо воскликнул: «Это же город!»

Они находились довольно далеко от него, но он был уверен, что правильно распознал эти прямоугольные сооружения. Слишком правильные, чтобы не быть созданием разумных существ.

— Город… — повторил он. И был уверен, что это совсем другие здания, роботы ко’отов сооружают не такие. Большие, не меньше тех, что у него на родине.

«Это смерть!» — мысль ко’ота подействовала как удар. Флаер повернулся и начал удаляться, почти бежать, назад, в том направлении, откуда они прилетели.

Глава 3

Ловушка хси

— Говорю тебе: это настоящий город! — упрямо повторил Джим. — И не думаю, чтобы его построили ко’оты. Может, здесь всё–таки есть люди, такие, как мы.

— Мер сказала, что город мёртвый, — нахмурилась Элли Мэй. — И даже если там есть люди, почему ты хочешь к ним? Ко’оты считают их злыми, значит, так оно и есть.

Джим обхватил пальцами колено, приподнял его к груди. Нет, он не забыл ощущение страха и отвращения, которое послал ко’от–инструктор, когда флаер пролетал далеко от башен. Но мальчик не мог забыть и увиденного, несмотря на все предупреждения. Он хочет знать! Настоящий город — а кто его построил? Где теперь его строители? Почему ко’оты так ненавидят и боятся их?

«Мир…» — эта мысль скользнула в путаницу его вопросов без ответа. Он быстро повернулся. У двери стояли Мер и Тиро. На этот раз Джим забыл об осторожности.

— Там был город! — повторил он утверждение, которое сделал и инструктору–ко’оту. — И…

Тиро с достоинством прирождённого ко’ота пересёк маленькую комнату. Сел, Мер рядом с ним. Оба повернулись спинами к учебному экрану, и посмотрели детям прямо в глаза.

«Это место — смертельная ловушка, — мысль Тиро была решительной и полной силы. — Если флаер слишком приближается к нему, оно притягивает ко’отов и машину, и они больше никогда не возвращаются».

— Но это город, — у Джима хватило решимости настаивать. — Кто там живёт? Люди… как мы?

Мальчик даже откинулся на матраце — такой гневный удар получил в ответ на свой вопрос. И понял, насколько уязвимы они с Элли Мэй. Это мир ко’отов. Они управляют роботами, они мысленно связываются друг с другом. Допустим… допустим, Мер больше не будет управлять пищевой машиной. Они с Элли тогда умрут с голоду. Потому что как дети ни старались, им так и не удалось передать мысленный приказ ни одному роботу, ни одной машине, которыми легко управляли ко’оты.

«Ты — как весь твой род, — даже мысль может казаться холодной и угрожающей. — Вы тянетесь к запретному, не думая, что может из этого получиться. Хорошо, я расскажу тебе об этой ловушке и об её строителях, и о Катене, который узнал, как ко’отам стать теми, кем они стали: звёздными путешественниками, хозяевами своего мира и других миров — со временем», — Тиро помолчал, его зелёные глаза полузакрылись, он обдумывал свой мысленный рассказ.

«Давно, очень давно ко’оты не были теми, кем стали, — хозяевами Зимморры. Но даже тогда только мы сами были собственными хозяевами, мы знали мысли и желания друг друга. И потому, в отличие от «людей», как ты их называешь, мы могли пользоваться логикой, а не выпускать когти и оскаливать клыки при несогласии. Мы не похожи на орргов, которые живут в болотах и охотятся на неосторожных, не похожи на пернатых и чешуйчатых, не похожи на травоядных, которые знают только голод и жажду и большую часть жизни проводят, удовлетворяя свой аппетит.

В те дни мы тоже были охотниками, потому что не могли жить иначе. Но мы научились действовать вместе, а не против друг друга, мы не позволяли жадности разделить нас.

И здесь же жили хси… — ровный поток мысли Тиро на мгновение приостановился. — Они были разумны, и потому мы могли читать их мысли, хотя для этого требовались большие усилия. Они, однако, наши мысли прочесть не могли. Они были… — Джиму показалось, что Тиро критически разглядывает его, — они были внешне похожи на вас и обладали даром, которого не было у ко’отов. Их верхние лапы напоминали ваши, имели то, что вы называете «пальцы». Они могли держать предметы, подчинять их своей воле, а мы не могли.

Но посылать мысль они не могли; даже друг для друга они были закрыты. Вы умеете скрывать своё зло за словами и считаете, что другие не узнают, что вы на самом деле думаете. Хси были такими же. Но если посылать мысли они и не умели, то другие средства познавать и учиться у них были.