Эльза сняла со стены ремень.

— Рыцарь фон Танн, вы хотите ее наказать?

Тот покачал головой.

— Я предоставляю это тебе. Я пришел сюда, чтобы упасть в нежные женские объятия, а не избивать до крови. Пришли мне кого-нибудь, кто меня не укусит и не даст по яйцам.

Эльза поклонилась.

— Господин фон Танн, мне очень жаль, что мы доставили вам неприятности. Я все улажу и позабочусь о том, чтобы эта ночь вам приятно запомнилась.

— Надеюсь, все закончится хорошо и для меня, и для тебя! — ответил он, и Эльза была не так глупа, чтобы не услышать в его словах угрозу.

— Минуточку. Выпейте пока, это поможет вам забыть о боли. Я принесу еще вина из виноградников Вюрцбурга.

Она схватила Элизабет за запястья и с силой потащила за собой к двери.

— Стой здесь и жди меня. Мне нужно подумать, как выбить из тебя эту дурь.

Подобрав юбку, она побежала в бордель. Элизабет слышала, как она громко звала Грет и Марту:

— Смотрите, чтобы он был доволен и не захотел забрать свои монеты назад! Господин мог бы натравить на меня палача, если бы захотел! Марта, улыбнись! Когда ты улыбаешься, то становишься такой же красивой, как Лиза. Вероятно, ему больше нравятся блондинки. Грет, смотри, чтобы он побыстрее забыл этот случай. Я надеюсь на вас!

Эльза завела в дом двух шлюх и закрыла за ними дверь. Затем вернулась к Элизабет, в ее правой руке был ремень.

— А теперь ты, неблагодарная дрянь! Как ты додумалась обидеть и укусить такого благородного господина? Я подобрала тебя полумертвую, одела, дала тебе пищу и кров, а за это ты хочешь меня погубить? Пришло время понять, что у тебя лишь два пути: палач и башня или жизнь здесь, в моем доме, где ты прилично себя ведешь и следуешь моим указаниям. Ничего не бывает бесплатно, поэтому ты отработаешь мне долги.

— Он меня поцеловал, и это было так омерзительно! — прохныкала Элизабет.

— Не в твоем положении привередничать. От таких чувств, как отвращение и омерзение, тебе следует сразу отвыкнуть. Так будет легче. Клиент должен быть доволен и хотеть вернуться. Это твоя задача, которую ты должна выполнить как можно лучше. Ты поняла меня?

Элизабет молча кивнула.

— Мне придется вбить тебе этот урок, чтобы ты его не забыла.

Она дернула тесемки платья и стянула его вместе с рубашкой до пояса.

— Повернись!

Просвистев в воздухе, ремень полоснул по спине. Элизабет застонала и закусила губы до крови, слезы катились по ее щекам. Ей казалось, что прошла целая вечность, пока мадам не опустила ремень.

— Надеюсь, тебе запомнится это надолго. Некоторое время тебе будет больно, но шрамов не останется. Кожа треснула только в нескольких местах. Жанель нанесет на ссадины мазь. Я всегда слежу за тем, чтобы не изувечить своих девочек при наказании. Ни бюргеры, ни дворяне не хотят видеть в своей постели тело со шрамами. Тем, кого это возбуждает, здесь не место. Такие мужчины, как пороховая бочка, к которой поднесли факел. Если недосмотреть, они принесут много неприятностей.

Эльза указала рукой в сторону борделя.

— А теперь ложись в постель и до утра не двигайся с места. Завтра вечером я хотела бы видеть тебя более услужливой.

Элизабет надела рубашку и платье и, пошатываясь, пошла к борделю. Эльза еще раз заглянула в свой домишко и довольная последовала за ней. Очевидно, в ее постели все было в наилучшем виде, Марта и Грет выполняли свою работу как следует.

Элизабет проскользнула в свою постель, скрытую от взглядов посторонних ширмой. Прямо в одежде она легла на живот и укрылась одеялом с головой, чтобы никто не видел, как она плачет от боли и стыда, от смущения и одиночества.

Весь следующий вечер и всю ночь, пока последние клиенты не попрощались, Элизабет ждала и боялась, что мадам подойдет к ней и поведет к одному из мужчин, но этого не произошло. Ее спина все еще болела от ударов, плечи были напряжены, голова раскалывалась. За столом она сидела бледная с темными кругами под глазами.

— Ты ужасно выглядишь, — сказала Марта и вызывающе отбросила свои длинные светлые волосы на спину. — Еще пара дней, и тебя даже слепец не захочет.

— Ах, неужели я слышу в твоем голосе облегчение? Кто-то боится потерять звание самой красивой в нашем борделе? — съязвила Грет.

— Что за бред, — фыркнула Марта. — Она мне точно не конкурент!

— Я считаю, что она красивая, — защитила свою соседку по столу Жанель и погладила ее по слипшимся локонам. — Она еще освоится. Правда, Лиза? Чуть позже я помою тебе волосы, и когда мы сегодня вечером нанесем под твои глаза немного пудры, никто даже не посмотрит на эту злюку!

Она показала Марте язык. Та в ярости попыталась ударить Жанель под столом по ноге. Однако француженка знала свою противницу и давно держала ноги на безопасном расстоянии. Элизабет слегка улыбнулась. Ей вовсе не хотелось быть красивой, и она бы все отдала, чтобы мужчины не уделяли ей внимание, но так как она не хотела обижать милую Жанель, то позволила ей вымыть ее волосы и расчесать их, пока они не начали блестеть.

Была практически полночь, когда рыцарь фон Танн снова пришел в бордель.

— Ну что, уважаемый рыцарь, — приветствовала его сияющей улыбкой Эльза. — Хотите еще раз попробовать? Я приберегла ее для вас.

Клиент с сомнением посмотрел на Элизабет, которой хотелось провалиться на месте или стать невидимой. В свете пламени цвет ее лица выглядел лучше, а волосы отливали золотом. Она казалась очень хрупкой, ее зеленые глаза были широко открыты.

Фон Танн не мог решиться.

— После этого я лишусь уха или произойдет что-нибудь похуже?

— Ну что вы, сегодня она доставит вам истинное наслаждение. — Хозяйка взглянула на Элизабет, чтобы убедиться, что та все слышала.

— Хорошо, мадам, но в этот раз я заплачу потом. И повторяю, если мне не понравится, то это отразится на заведении!

Хозяйке не удалось скрыть недовольство на лице. И насколько Элизабет успела узнать мадам, такие слова Эльзе Эберлин хотелось слышать меньше всего. Если клиент на нее пожалуется и уйдет, не заплатив, расплачиваться за это будет Элизабет, а не этот знатный дворянин. В таком случае ярость Эльзы будет настолько большой, что она уже не будет думать о том, чтобы оставить ее кожу невредимой. У Элизабет пересохло в горле, она сделала реверанс и протянула мужчине руку.

— Ты опять будешь кусаться, если я тебя поцелую? — спросил он, стоя с ней перед кроватью Эльзы. Элизабет покачала головой. Она чуть было не задохнулась, но все же постаралась держать рот открытым, пока фон Танн своими губами прижимался к ее губам и своим языком касался ее языка. Его руки, скользнув по ее спине, опустились ниже.

— Ты такая сладкая, — простонал он. — Грех не задрать тебе платье и не удовлетворить потребность. Я не знаю, смогу ли я сегодня уступить мадам ее постель.

Он рассмеялся. У Элизабет на глазах выступили слезы. Чтобы отвлечься, она начала рассматривать мужчину, который как раз занимался тесемками, раздевая ее.

Дворянин не выглядел отталкивающе. Ему было лет тридцать, и дома, в замке, или где он жил, его, конечно же, ждали жена и дети. У него были серые глаза, кривой нос и тонкие потрескавшиеся губы. Подбородок и щеки были тщательно выбриты, каштановые волосы ровными прядями упали на плечи, после того как он развязал ленту.

И вот обнаженная она стояла перед ним. В его глазах сверкало нарастающее желание, вытерпеть которое и не отшатнуться Элизабет могла, только собрав все свои силы. Филипп быстро сорвал с себя одежду. Разумеется, он регулярно тренировался в ходе сражений на мечах, что уже не одно столетие являлось обычным делом для рыцарей, поэтому на его руках и ногах отчетливо проступали мускулы, а живот не заплыл жиром. Его грудь была слегка покрыта волосами, а выпрямившийся член выступал из куста коричневых кудрявых волос. Фон Танн прижался к ней своим горячим от страсти телом, целуя уши и шею, затем наклонился и сжал зубами сосок. У Элизабет все онемело от страха. Она боялась, что он хочет укусить ее, отомстив за причиненную травму. Но он только поиграл языком и зубами, его дыхание участилось.