пробивают туман, и лес оживает. Вот на опушку выбегает девушка-березка,

молоденькая, вся в красном, за ней другая - в золоте, а через мгновение они

уже ведут нескончаемый хоровод с подругами. Рассвело, тумана как не бывало.

Березы стоят белые-белые, как мрамор, их вершины то в багряном, то в

червонном уборе. Колоннада белоснежных стволов с золотым куполом: русский

Парфенон! Как прекрасен он на фоне бледной лазури осеннего неба, по которому

чередой бегут облака!

Великий в своей царственной простоте колорит "Троицы" Рублева. Белое,

золотое, голубое... Древние белокаменные златоглавые храмы Московского

Кремля, Новгорода, Пскова - как все это сливается с картиной родной природы,

такой близкой сердцу каждого из нас.

Русская природа. Какой неиссякаемый родник для истинного художника! Но

эта россыпь драгоценных самоцветов запрятана в сказочный ларец, и только

немногим посвященным даны ключи к нему...

"1875 г. Августа 16 дано сие Тамбовской губернии Борисоглебского уезда

из Борисоглебского волостного правления мальчику села Станичной слободы

Андрею Петрову Рябушкину в том, что он уволен для поступления в воспитанники

какого-либо художественного заведения, где только может быть принят к

изучению художественному искусству... Рожден от государственного крестьянина

Петра Васильева и жены его Пелагеи Ивановой Рябушкиных 17 октября 1861 года.

Родителей его в живых нет..."

В Московском училище живописи, ваяния и зодчества, куда поступил юный

Рябушкин, была хорошая обстановка. "Здесь все жило духом В. Г. Перова, -

вспоминает это время Нестеров. - Василий Григорьевич приходил рано, уходил

поздно, с учениками всячески поддерживая общий подъем духа, а в минуту

усталости он двумя-тремя словами, сказанными горячо, умел оживить

работающих. "Господа, отдохните, спойте что-нибудь". И весь класс дружно

запевал "Вниз по матушке, по Волге"... и работа вновь кипела, усталости как

не бывало".

Одним из лучших певцов был Андрей Рябушкин, необычайно музыкальный,

обладавший прекрасным грудным голосом, одаренный юноша. Учился хорошо и

усердно, любил лекции по истории Руси, которые читались в училище.

...Часто после лекций бродил он по вечерней Москве. Шел по шумной

Мясницкой, выходил на Лубянку, а там вдоль стены Китай-города к лавчонкам

буки-ристов. Чего только тут не было, каких только книг, альбомов, эстампов!

Вот где раздолье любителю старины! Одна беда: не на что купить. Но зато

глядеть можно сколько угодно. Насмотревшись вволю, он брел по Ильинке - мимо

солидного здания биржи и торговых рядов.

Красная площадь, Василий Блаженный - храм-цветок. Перед глазами Андрея

как бы проходили страницы истории...

"Тяжелые это были дни, - рассказывал позже художник друзьям. -

Частенько сидел безвылазно дома, ждал очереди на приличное Платье, чтобы

выйти на улицу". Перов любил Рябушкина, часто звал его домой обедать, но тот

редко приходил. Застенчивый, тихий, самолюбивый, Андрей не хотел, чтобы его

жалели. На людей, мало знавших его, производил впечатление человека угрюмого

и необщительного. Работал гоноша неутомимо. Много компоновал, везде и всюду

с карандашом: в училище дома, вечерами у друзей.

Первый успех пришел на ученической выставке 1880 тода. Его картину

"Крестьянская свадьба" заметил и купил П. М. Третьяков. С той поры он всегда

привечал Рябушкина. Да и не только его, а и товарищей. Ведь вместе с ним

учились Архипов, братья Коровины, Левитан, Нестеров.

В 1882 году Рябушкин уходит из училища и поступает в Петербургскую

академию художеств. Опять годы учебы, упорного труда и... нищеты. Он живет

на казенной квартире, как гордо именовалась конура под крышей. В архивах

академии ряд просьб о пособиях. Вот одна из них: "Только безвыходное

положение заставляет меня быть столь дерзким, что я решаюсь беспокоить своей

просьбой совет императорской Академии художеств".

Но бывали и светлые дни. В годы учебы в академий Рябушкин много рисовал

для журналов, создавая иллюстрации на тему русской истории. Тогда появлялись

деньги.

Рутина академии, шаблонные схемы заданий не сломили молодого художника.

Поучительна история с конкурсной композицией на Большую золотую

медаль - "Снятие с креста" ("Голгофа"). Рябушкин сделал свыше 50 эскизов к

своей программе и громадный картон углем, а к картине приступил всего лишь

за месяц до конкурса. Написал ее сразу - свежо и сильно. Однако совет

академии не нашел возможным присудить ему медаль, так как художник нарушил

условия конкурса: отошел от первоначального эскиза.

Третьяков, пристально наблюдавший за Рябушкиным, приехал посмотреть

полотно. На вопрос Павла Михайловича, как автор намерен поступить с

картиной, ответ был краток: "Разрежу на куски, на этюды". В этом был весь

художник - непосредственный, мятущийся. "Зачем? Продайте лучше мне за 500

рублей", Рябушкин, сидевший без гроша, с радостью, тут же отдал.

...Пятнадцать лет занятий позади. Звание классного художника первой

степени получено. Средства на поездку за границу наконец выделены. Но

Рябушкин. принимает иное решение. Он отказывается ехать за рубеж и

отправляется в путешествие по России, во врем" которого побывал в Ростове

Великом, Новгороде, Пскове, Киеве, Ярославле, Москве, на родине.

Художник копирует древние фрески, много рисует.. Егo друг Тюменев

вспоминает, что он интересовался "каждой мелкой подробностью, каждым

старинным костюмом, старинной песней, старинной грамотой, старинной утварью,

резьбой на избе, старинным узором на тканях, вышивками на полотенцах". Он

запоминал "каждую интересную мелодию, каждое меткое выражение, одним словом,

жил и дышал только своим, народным, русским". Страсть к старине, к народному

творчеству завладела сердцем, околдовала душу. Художник навсегда полюбил

веселую цветастость и жаркие краски народных изделий.

В эти годы Рябушкин создает картины "Ожидание новобрачных" (1891),

"Потешные Петра I в кружале" (1892) и, наконец, "Сидение царя Михаила

Федоровича с боярами в его государевой комнате" (1893). Композиции их

оригинальны, хотя написаны они еще в традиционном, темном, приглушенном

колорите. Привлекают проникновенное раскрытие образов, чистота и мягкость...

"Семья купца в XVII веке". На нас пристально смотрит глава семьи,

черноволосый бородатый купец. Диковинны разрисованные лица женщин - жены и

старшей дочери. Суров был житейский уклад того времени: "Боярыня или

боярышня, бросившая бельма выкатывать, белиться, румяниться, сурьмить

ресницы и подводить брови, подвергалась заточению в монастырь или домашнему

истязанию". Лицо младшей дочери мягко и непосредственно: оно еще не тронуто

тогдашней косметикой.

Но не это главное в картине. Поражает светлая, нарядная гамма красок,

ее колорит. С первого взгляда кажется, что группа расположилась в дворцовом

интерьере - так богат золотой фон и блестит золото ковра под ногами.

Вглядевшись, вы обнаруживаете, что фон за людьми - рогожа, а на полу -

солома. Рябуш-кину удалось найти в простых, казалось бы, специально

упрощенных деталях их драгоценные качества. Превосходно написана одежда. Не

прошло даром многолетнее изучение русской старины, ее быта.

Если в картине "Московская улица XVII века в праздничный день" есть еще

некоторая литературность сюжета, приглушенность колорита, то в "Семье купца"