— Хороша паутинка.

Они для порядку походили еще по базару, посмотрели другие, до сего не просмотренные платки, и вскоре вернулись к тете Лизе.

— За сколько вы его продаете, бабушка?

— Сто пятьдесят прошу. Давайте свою цену, — последовал традиционный ответ.

«Своя цена» по тому базару могла равняться рублям ста двадцати, не больше. А он сразу:

— Беру за сто сорок. Согласны?

Тетя Лиза была ошарашена таким неожиданным поворотом в торговле и сразу даже не нашлась, как ответить. И только некоторое время спустя, освоившись, сказала:

— Дак ведь я че же. Я, конечно, согласная.

— Ну и отлично! — крякнул он. — Значит по рукам? — и в самом деле хлопнул по рукам тети Лизы.

Во всем этом было много наигрыша, который тетя Лиза приняла за чудаковатость.

— Сворачивайте, бабушка, больше не стойте, — решительно велел он. — Я ваш платок беру.

Тетя Лиза свернула платок. А у него тут будто что-то заело. Что-то не торопился он заполучить покупку, тянул и озадаченно почесывал под меховой шапкой. Потом эдак мягко взял тетю Лизу под руку, отвел в сторону и доверительно заговорил о том, что пришел на базар за дешевеньким платком, лишь бы какой местный сувенир взять. Но вот увидел платок тети Лизы, очень им восхищен я никак не хочет его упустить.

Тетя Лиза слушала его признания и расцветала.

— Вот не хочу я упустить ваш платок — и хоть меня убейте! А денег не хватает! — крикнул он.

— Ну, уж я не знаю, как тут быть, — развела руками тетя Лиза. — А дом-то у тебя далеко?

— Да далековато, бабушка. За тысячу километров. А здесь я остановился в гостинице.

— Ну, я не знаю, как быть.

— А давайте-ка вот как…

Короче, дело кончилось все тем же: он стал просить у нее адрес и обещал через два дня прийти с деньгами и забрать платок.

Тетя Лиза дать свой адрес наотрез отказалась.

Ах, если бы Дарья здесь была! Она такой лакомый кусочек не упустила бы. Она не только бы адрес дала, а зазвала бы его к себе и не через каких-то два дня, а прямо сейчас. И привела бы, и чаем угостила, и еще чем покрепче. И предложила бы ему платок как раз по деньгам. И насладился бы он ее обществом и ее самобытностью. И ушел бы довольный, бережно унося свою восхитительную покупку.

А потом, значительно позднее, он понял бы, что ему всучили липу, которая не стоит и половины затраченных денег. Но к тому времени он уж забыл бы, как выглядит эта Дарья, где она живет. Да если и не забыл, то все равно дела исправить уж было бы невозможно.

Скорей всего он и попался бы в лапы как раз такой, как Дарья, если бы не опытная советчица, которая привела его к тете Лизе. Но, стало быть, с адресом случилась заминка. Тогда он предложил другой вариант. Он попросил прийти с платком к нему в гостиницу. В среду.

— Да где ты до среды деньги-то возьмешь? — подозрительно спросила тетя Лиза.

Он уверил, что позвонит домой, все обскажет, и деньги ему вышлют телеграфом.

Но и в гостиницу ехать тетя Лиза не решалась.

Однако он упрашивал очень настойчиво, к нему подключилась старушка-советчица, еще кое-кто из рядом стоящих ажурниц, и она после длительных уговоров, в конце концов, сдалась.

Он написал на листке, вырванном из блокнота, свою фамилию, имя, отчество, номер комнаты и даже номер телефона приложил. И, добившись от тети Лизы еще раз твердого обещания, что она непременно придет, довольный направился к выходу.

А тетя Лиза через некоторое время возле своего дома, а потом и на следующий день всем рассказывала, что ее платком очень заинтересовался какой-то приезжий. И как он восхищался, и как боялся упустить ее платок, и как напрашивался к ней в гости.

А потом ей вдруг пришло в голову, что вот так, по гостиницам, ходят и навязываются только спекулянтки. И она сразу заколебалась — идти или не идти. И, наконец, после долгих мучительных сомнений, аханий и вздохов твердо решила: не идти.

Но когда наступила среда, ее стала мучить совесть: ведь твердо обещала, человек будет ждать. И опять вспомнила, как он восхищался ее платком, как боялся упустить и как с ней хорошо, доверительно разговаривал.

После обеда она тщательно завернула паутинку и отправилась к необычному покупателю.

Как раз к назначенному времени она входила в вестибюль гостиницы.

Поначалу она очень растерялась в новой обстановке и долго стояла возле выхода, присматривалась. Потом двинулась к устланным ковром ступенькам, ведущим на верхние этажи. Здесь ее остановил швейцар.

— Вы к кому?

Тетя Лиза показала бумажку.

Швейцар посмотрел на бумажку, на тетю Лизу, потом подвел ее к окошечку администратора. Администратор внимательно прочитала бумажку, тоже посмотрела на тетю Лизу и потянулась к телефону.

— Мы попросим, чтобы он вас встретил, — сказала она, набирая номер. И добавила с улыбкой: — А то вы еще, чего доброго, там заблудитесь.

Номер не ответил, и последовал звонок дежурной по этажу.

— Он куда-то ушел, — ответила администратор, вешая трубку.

— Как же так? — озадачилась тетя Лиза. — К этому времю должен ждать.

Она в нерешительности остановилась у окошечка и с изумлением продолжала в него смотреть, словно бы вопрошая: «Да объясните, как так может быть: назначил на это время, а сам ушел!».

— А кто такой? — спросила у администратора обеспокоенная растерянностью тети Лизы другая служащая гостиницы, располагавшаяся там же, за перегородкой.

— Да тот товарищ, что на той неделе на гастроли приехал.

Тетя Лиза услышала и переспросила:

— Как приехал?

— На гастроли приехал, — подтвердил швейцар.

— Ну да, ну да, — тетя Лиза покивала. — А зачем приехал-то?

— На гастроли, бабушка, — ответила администратор. — Стихи читать.

И показала на афишу, висевшую у выхода.

— На гастроли стихи читать, — как эхо повторил швейцар и показал туда же.

— Ну да, понятно, — опять покивала тетя Лиза, хотя ровным счетом ничего не поняла. — А когда будет-то?

— Кто его знает, — ответил швейцар. — Скорей всего в ресторане ужинает.

В это время на верхних ступеньках ковровой лестницы показались ноги в джинсах, потом яркая сумочка и, наконец, целиком появилась обладательница этих джинсов и сумочки.

— Девушка, помогите нам тут в одном деле, — обратился к ней швейцар.

Та приостановилась с неохотой.

— Вот этой бабушке, — он показал на тетю Лизу, — надо помочь вон того человека в ресторане найти, — и он кивнул на афишу, четверть которой занимал портрет тети Лизиного клиента.

Девушка посмотрела на тетю Лизу — смягчилась, посмотрела на афишу — заинтересовалась.

— Ну, что ж, пойдем, бабушка, попробуем.

Вход в ресторан находился рядом со входом в гостиницу. На улице, у самых дверей, покуривая, стояли с праздным видом мужчины.

— Кого ищете, девушки? — спросил один.

— Да вот одного молодого человека. Говорят, здесь должен быть, — начала объяснять тетя Лиза.

— Бабуля, возьми меня. Я не молодой, зато надежный, — сострил второй.

— Нам еще надежней надо, — сухо ответила тети Лизина спутница дядьке, а тете Лизе сказала: — Не обращайте внимания. Тут много всяких, каждому не наотвечаешься.

Они вошли, остановились у самого выхода и сразу поняли, что человека здесь найти нелегко. Зал был огромный, так что головы сидевших в дальнем конце даже и не видны были по-настоящему, а только чуть маячили в виде силуэтов. Многие вообще заслонялись колоннами. Слышался ровный, слитный шум голосов. Над столами вился сигаретный дым. В проходах сновали ухоженные официантки с белыми кокошниками и в белых передниках.

— Вот видишь, как люди живут, — вздохнула тетя Лиза, и в этом вздохе послышалась легкая зависть к сидящим здесь, и какое-то сожаление, и даже некоторое недовольство собой.

Провожатая тети Лизы посмотрела на нее внимательно, чуть улыбнулась и вдруг предложила:

— Давайте, бабушка, поужинаем вместе.

— Да что ты! Нет-нет, — замахала руками тетя Лиза.

— А чего нет? Посидим, осмотримся, может быть, и увидим вашего знакомого. А так его все равно не найдешь.