— Вы еще не убрались? — удивилась Хло.

— Я просто поражен, — ответил я. — Вы ведете себя так, будто больше всего на свете ненавидите мужчин. Однако что-то не производите впечатления фанатично желающей возвращения Леолы из мест, куда она удалилась.., может, предпочитаете сохранить дом таким, каков он сейчас, — и с Виктором где-то рядом, конечно?

— Грязные у вас мысли! — с яростью бросила она. — Горячо надеюсь, что Эммануэль разгрызет вас на мелкие кусочки и выплюнет на корм рыбам!

Глава 2

Я сидел на веранде отеля перед стаканом кампари с содовой и пытался адаптироваться к разнице во времени. И привыкал к приводящему в замешательство обилию женских тел, которые чередой дефилировали предо мной — тонкие и тучные, молодые и старые. Но все до единой загорелые, темно-коричневые и настолько щедро умащенные маслом для загара, словно были подготовлены руками шеф-повара людоеда к поджариванию на древесных углях. Я созерцал акры и акры более чем смело открытых купальников, женской плоти и изобилие грудей, которые тряслись и подпрыгивали, с трудом удерживаемые тончайшими полосками материи. Мили и мили нежных ложбинок на груди, обнаженных глубокими декольте, тысячи выпирающих сосков...

Был самый разгар каннского сезона. С веранды отеля я мог любоваться гаванью, столь плотно набитой яхтами, что между ними почти невозможно было разглядеть воду. Битый час я просидел здесь, наблюдая за самой большой из них — ослепительно белой и очевидно высокомерной — и гадая, получил ли Эммануэль мою каблограмму[5], пришел к выводу, что находился в состоянии явного умопомрачения, когда решил отправить ее. Однако теперь уже было поздно сожалеть о содеянном... Давая отдых глазам, я отвел взгляд от грациозной яхты и вдруг засек за соседним столиком худощавую блондинку. Она глядела на меня, мечтательно приподняв брови. Ее бикини — если столь малое количество материи заслуживало такого названия — имело черный цвет, кожа — бронзовый. Короткая верхняя губка свидетельствовала, что ее обладательница любит игры в спортивном зале, требующие немалого напряжения сил. Всего лишь миг мои глаза наслаждались благородными линиями ее фигуры, затем другое видение в безукоризненно белой, сверкающей униформе материализовалось между нами и молодцевато отдало мне честь.

— Мсье Холман? — осведомился морячок. Я подтвердил и глянул на золотые буквы на околыше фуражки, сложившиеся в название “Султан-II”.

— Мсье Эммануэль будет рад, если вы согласитесь присоединиться к нему и разделите с ним аперитив. Катер ждет вас.

— С удовольствием соглашаюсь, — столь же любезно ответил я.

— Конечно, — с чисто галльским цинизмом усмехнулся морячок — небось немало воды утекло с тех пор, когда кто-то осмелился отказаться о подобного приглашения его босса. — Не последуете ли за мною, мсье?

Через пятнадцать минут двигатель катера затих у борта яхты, и я поднялся на палубу. Там нас уже ожидал стюард. Он проводил меня на заднюю палубу, достаточно просторную, чтобы вместить обеденный прием человек этак на пятьдесят. Но сейчас на ней находились только мужчина и девушка.

Мужчина, буквально растекшийся в комфортабельном тростниковом кресле, — это, по-видимому, сам Эммануэль. Он был невысок и тучен. Одет в белые широкие брюки и белую же рубашку с вышитой голубой эмблемой на кармашке. Жесткие черные волосы слегка посеребрила седина, но густые усы оставались черными и блестящими. Мутные глазки хозяина яхты почти тонули в складках отекшего красновато-коричневого лица — этакие оливки, только что извлеченные из банки.

Рядом с ним стояла высокая блондинка лет примерно девятнадцати с длинными, спадающими ниже плеч волосами. Ее цветастое бикини казалось почти отсутствующим. Загорелое роскошное тело демонстрировало себя всему миру с высокомерным пренебрежением нормами общепринятой морали.

— Мистер Холман. — Голос мужчины прозвучал тускло и невыразительно. — Я — Рафаэль Эммануэль. Он не изменил позы и не подал мне руки.

— Садитесь, прошу вас, — крупной головой кивнул он на кресло перед собой, а пухлые короткие пальцы, скользнув по левой груди девушки, медленно опустились вниз, к ее талии. — Это мой друг, Вилли Лау, — сообщил он.

Один из его пальцев внезапно описал круг, и девушка захлебнулась неестественным смехом.

— Я обещал купить ей алмаз, когда она перестанет бояться щекотки, такой большой, чтобы он смог закрыть пупок. — Рафаэль игриво пошлепал девицу по ягодице. — Я должен побеседовать с мистером Холманом, Вилли. Так что оставь нас и пока развлекайся сама.

Пружинистой походкой, раскачиваясь, она подошла к поручню, вспрыгнула на него, какое-то время балансируя в воздухе. Потом спрыгнула за борт. Послышался сильный всплеск, а следом — звуки, свидетельствующие о том, что Вилли поплыла к носу яхты.

Звук шагов заставил меня повернуть голову. Я увидел еще одного мужчину, поднимавшегося на палубу: он был одет в облегающий спортивный свитер, который подчеркивал массивные грудные мышцы и могучие плечи, и шорты, открывавшие уродливый шрам на правой ноге; изогнувшись дугой на бедре, он спускался ниже колена. Лет ему было явно за тридцать. Глубоко посаженные серые глаза настороженно взирали на белый свет. Какая-то аура недружелюбия, даже угрозы висела вокруг него.

— Мой компаньон Майк Кери, — представил мужчину Эммануэль.

Тот коротко кивнул, перенес кресло, устроился за спиной Эммануэля и принялся наблюдать за мной, сохраняя бесстрастное выражение лица. Появился стюард с подносом; я взял один из больших бокалов и подождал, пока он обслужит моих визави.

— Непременно шампанское перед обедом и виски — после, — пробормотал Эммануэль. — Так вы даете своему небу возможность оценить букет вина и вкус пищи. — Он приподнял бокал и стал медленно отпивать, смакуя, как он сказал, букет вина. При этом, впрочем, не выглядел сентиментальным идиотом. — Ваша каблограмма серьезно обеспокоила меня, мистер Холман. Я пылкий поклонник таланта мисс Смит, — улыбнулся он. — Но она, к сожалению, не относится ко мне таким же образом. Вот почему я недоумеваю, как вы могли подумать, будто она здесь, со мною.

— Она не подает о себе знать уже целый месяц, — объяснил я. — Люди беспокоятся.

— Да, — кивнул он. — Вы писали об том в каблограмме. Работаете для “Делвуд-Райнер продакшн”?

Блеклые глаза внимательно рассматривали меня, и я понял, что это проверка.

— Студия действительно обеспокоена. Ведь восьмимиллионная смета остается в подвешенном состоянии, пока мисс Смит не подпишет контракта на съемки... Но я работаю на частного клиента, мистер Эммануэль, — пояснил я.

— Понятно. — Он с нарочитым интересом изучал пузырьки, лопавшиеся на поверхности шампанского. — Что ж, сожалею, но я ничем не смогу помочь вам, мистер Холман. Мисс Смит действительно здесь нет.

— Мой клиент считает, — медленно начал я, — что человек настолько состоятельный и решительный, как вы, не станет обращать внимание на возражения женщины, которая ему нравится. — Я неопределенно ухмыльнулся, скосив глаза в направлении кормового поручня. — Возможно, у моего клиента чрезмерно развито воображение, но он предполагает, что вы не остановились бы перед ее похищением и насильственным удержанием здесь, на яхте.

— Ты слышишь, Майк? — Эммануэль визгливо захихикал, словно женщина, получившая двусмысленный комплимент. — Нам представлена новая ипостась Рафаэля Эммануэля — похитителя и насильника!

— Вы хотите, чтобы я вышвырнул этого бездельника за борт? — скучающим тоном спросил Кери. Взмах пухлой руки отверг такое предложение.

— Мистер Холман — наш гость. Мы ни при каких обстоятельствах не должны быть невежливыми с нашими гостями, Майк... Увидеть — значит поверить, не так ли? Майк, проведи нашего гостя по всей яхте — и от кормы до носа. Пусть он убедится, что мы не прячем мисс Смит. Ничего не утаивай от него. Открывай каждый туалет.