Застрявший глубоко в горле крик, почти вырвался наружу, но тут Габриель почувствовала уверенное прикосновение теплых сильных рук, которые очень нежно опустили ее на спину.

- Расслабься, - просочился сквозь розовый туман боли приказ, отданный низким голосом, и Габриель почувствовала, как ее тело ответило, очень медленно высвобождаясь из тисков агонии.

- Молодец. Расслабься. Это только боль. Пройди сквозь нее. Дыши.

Бессильная перед чарующим гипнотическим голосом Зены, боль начала отступать, грудная клетка Габриель наконец-то расширилась и смогла сделать глубокий, на пополам со стоном, вздох.

***

Он принес некоторое облегчение, и девушка решилась еще на один. Тело окончательно расслабилось и на смену обморочному состоянию пришло успокоение.

- Спасибо, - наконец, сказала Габриель, открыв глаза и встретив взгляд, который уже нельзя было назвать абсолютно холодным, но, в нем еще не было той участливой теплоты, которую бард привыкла видеть в этих прекрасных глазах.

- Долг уплачен.

- Какой долг, - спросила девушка, озадачено сдвинув брови.

Убрав руки с соблазнительного теплого тела Амазонки, Зена села на кровати:

- На поле ты спасла мою жизнь. А, чуть позже, я спасла твою. Мы больше ничего не должны друг другу.

Габриель почувствовала, как ее опять охватывает пожар гнева, но постаралась не пустить его огонь дальше щек:

- Зена, когда я ловила стрелу у тебя за спиной, я не собиралась делать тебя обязанной мне.

Завоеватель подняла бровь выказывая явное недоверие.

- Не собиралась, - повторила бард. Гнев дал ей силу податься вперед и принять сидячее положение.

- Тогда зачем?

- Я уже объясняла тебе раньше. Я не могла позволить тебе умереть. Неужели, это так трудно понять?

- Мне совсем не понятны мотивы такого поступка.

Глаза Габриель расширились:

- Мотивы?! Зена, единственным мотивом в тот момент было желание не дать подлой стреле продырявить тебя. Больше ничего.

Зена ничего не ответила, и бард разочарованно вздохнула, пальцы здоровой руки самопроизвольно сжались в крепкий кулак:

- Мне жаль разочаровывать тебя, Зена, но это не было частью зловещего плана. Я подставилась под эту стрелу не для того, чтобы сделать тебя обязанной мне жизнью. Я сделала это из обыкновенного сострадания. Из простого желания не видеть тебя лежащей на земле в луже крови и постараться сделать все, что в моих силах, чтобы предотвратить беду.

Зена, по-прежнему, сидела с безучастным видом, и Габриель решила воспользоваться моментом. Она протянула руку, нежно взяла руку Завоевателя и положила себе на колено:

- Зена, ты никогда не совершала ничего только из соображения, что ты поступаешь правильно?

Зена слегка напряглась, но даже не попыталась забрать руку:

- Правильно для кого?

- Для мира. Для человечества.

Лицо Зены почти смягчилось от улыбки:

- Здесь есть те, кто считает мой поход против Цезаря деянием во благо человечества.

- Может быть. Но, что сама думаешь об этом?

Убрав руку, Завоеватель пронзила Габриель стальным взглядом:

- Я думаю, что альтруизм - удел слабых.

- Ты считаешь меня слабой, - вернула взгляд Габриель.

Если этот вопрос и застал Зену врасплох, виду она не подала:

- Я считаю тебя... интригующей. Противоречивой. Мягкой. И жесткой, - перед мысленным взором Завоеватель предстало лицо ее учителя, Лао Ма. Зена невольно сравнила двух женщин, находя различия. - Мягкая как вода, способная противостоять напору водопада, - промурлыкала она, незаметно для себя стараясь говорить тише.

- Интересная аналогия.

Зена моргнула, возвращаясь в реальность. Черты ее лица опять стали жесткими:

- Амазонка, мне рассказывали, что все жители Потедии погибли.

Теперь наступила очередь Габриель моргать, пока она пыталась сосредоточиться на столь внезапной смене темы разговора:

- Извини?

- «Зена ты должна взять меня с собой. Научи меня всему, что знаешь сама. Ты не можешь оставить меня здесь, в Потедии. Я хочу уйти с тобой. Я выучила звезды, беседовала с философами. У меня есть дар предвидения. Я могу быть тебе очень полезной. Возьми меня с собой. Я очень хочу быть такой как ты», - это твои слова, Амазонка. Объясни их.

Габриель опустила взгляд на свои руки:

- Я... не могу. Очевидно. Поскольку я не могу вспомнить, когда я их сказала, - она опять посмотрела на Зену, - Ниамей рассказывала, что я что-то говорила, пока была в бессознательном состоянии. Догадываюсь, это оно и есть.

Зена глубоко заглянула в мерцающие глаза девушки, стараясь обнаружить любые малейшие признаки лжи. Но, как и прежде, она не нашла ничего, и молча вздохнула, подтверждая правоту Габриель.

В конце концов, такая чистая девушка, только находясь в глубоком лихорадочном бреду, могла признаться, что хочет быть «такой же, как» кровожадное чудовище из ночных кошмаров, которым Зена охотно стала.

И тут Габриель заметила узкую брешь в броне Завоевателя, столь мучительно знакомое выражение лица, разбивающую сердце грусть, пусть и высказанную в приглушенных тонах - Зене опять не хватало веры в себя, в то, что она чего-то стоит.

И, как всегда, бард была беспомощна что-либо сделать с этим, но не смогла не откликнуться. Подавшись вперед, Габриель опять взяла руки Зены, и прижала их к своим губам, покрывая нежными поцелуями бронзовые от загара суставы. Понимая, что слова только нарушат едва заметную близость, которой ей удалось добиться, бард разумно препридержала свой язык.

В первый раз за свою взрослую жизнь, Завоеватель позволил зародиться маленьким слезинкам. Сжав зубы, она запретила им появляться на свет, и выдернула свою руку из теплого нежного плена.

- Иди спать, - прозвучала команда, отданная подозрительно сухим голосом.

Взяв халат из одного из многочисленных сундуков, Зена развернулась и, ни разу не обернувшись, быстрым шагом вышла из комнаты.

Прошло много времени, пока Габриель уступила своему израненному телу и легла обратно.

И тут же уснула, на ее щеках медленно высыхали так и не пролившиеся слезы Зены.

***

Кан, Верховный главнокомандующий китайской армии, пронес свое миниатюрное тельце мимо стражника, и, прежде, чем у того возникла мысль достать оружие, рывком открыл дверь и решительно вошел в тронный зал Завоевателя. На лице главнокомандующего застыла маска высочайшего презрения.

Войдя, Кан понял, что очутился в пещере очень голодного и рассвирепевшего льва.

- Женщина, я требую аудиенции! - вот и все, что он успел сказать. В ответ женщина внезапно, словно приведение, возникла перед ним, и, получив удар пальцами по артерии на шеи, мужчина перестал чувствовать ноги.

- Мелочь, ты ничего не можешь требовать, - прорычала Завоеватель, возвышаясь над парализованным, с подкосившимися ногами генералом, - Ты сам - ничто.

- Что ты сделала? - спросил, тяжело дыша, Кан. Он попытался пошевелиться и с ужасом обнаружил, что не в состоянии сделать этого.

- Хочешь сказать, что Лао Ма не обучила тебя этому маленькому фокусу руками? - усмехнулась Зена. - Должно быть, она доверяет тебе меньше, чем ты думаешь.

- Она... доверяет мне... свою жизнь!

- Значит, она спятила на старости лет, - Завоеватель схватила маленького человечка за пеструю тунику и подняла на уровень своих глаз. - Пошевели тем, что ты называешь своими мозгами, Кан. Здесь командую Я. Я говорю тебе, когда дышать. Я говорю тебе, когда идти в бой. Я говорю тебе, когда ты свободен. И если тебе что-то в этом не нравится, советую сказать прямо сейчас. Твоя армия достаточно велика, чтобы принять еще одного обученного солдата, способного занять твое место. Кан, я понятно объясняю?

Струйка крови вытекла из ноздри генерала, и он, боря разрастающееся удушье, слабо кивнул:

- Я понял... Великая.

- Будем надеяться, что понял, - бросив его на пол, Завоеватель присела на корточки и ударом вывела несчастного из состояний удушья, поймав момент, когда он в очередной раз судорожно пытался вдохнуть.