125. Вариант в рукописной тетради Д. С. Гессена в Гуверовском институте (Стэнфорд):
126. Впервые: Молва, 1933, № 137, 18 июня, с. 3. Разночтения:
строка 3:
строка 6:
127. Ранний, более короткий вариант вошел в Стихи, 1933, с. [13] — см. № 94 в наст. изд.
132. Вошло в Стихи, 1933, с. [11], с разночтением в последней строке:
См. справку в рецензии Ф. Полякова на первое издание сборника: Die Welt der Slaven. Band XLVIII (2003), S. 397–398.
137. Впервые: Молва, 1932, № 34, 15 мая, с. 3. Вошло в Стихи, 1933, с. [8], с незначительным разночтением.
142. Первые пять строк напечатаны в качестве самостоятельного стихотворения: Молва, 1932, № 5, 10 апреля, с. 3 и Стихи, 1933, с. [16].
149. Впервые: Меч, 1934, № 31, 16 декабря, с. 5, с посвящением Л. Б.
155. В строку 7 внесена конъектура (в тексте сборника: «Иль бытом? Чему всю муку, всё неверье,»).
166. В тексте в рукописной тетради Д. С. Гессена (Гуверовский институт) вариант второй строфы:
187. По поводу третьей строки в девятом стихотворении Барт в письме из гетто напоминал Г. Семенову: «„Письмена“: не „после обедни“, а „придя с обедни“» (Архив Гуверовского института, Стэнфорд).
200, 201. Молва, 1932, № 190, 20 ноября, с. 3. Эти стихотворения не были включены в первое издание.
202. Русские Записки. Ежемесячный журнал (Париж), XIX (июль 1939), с. 77–78, с опечаткой в пятой строке:
Ср. тетрадь Гессена (с. 7), где отнесено к сб. «Ворошители» и проставлена дата: 1939.
203. Русские Записки. Ежемесячный журнал (Париж), XIX (июль 1939), с. 77–78. Текст исправлен по машинописной тетради Д. С. Гессена: С. Барт. Стихи. Варшава, 1942, с. 6, где проставлена дата: 1939. В рукописной тетради Гессена стихотворение отнесено к сборнику «Ворошители».
204. В машинописной тетради Гессена (с. 1) дата: 1939.
205. В машинописной тетради Гессена (с. 14) дата: 1940?
217. Печатается по автографу в архиве Д. С. Гессена. В машинописной тетради добавлена дата: 1940.
218. Печатается по автографу в архиве Д. С. Гессена. Вариант в машинописной тетради Д. С. Гессена, с. 19:
219. Тот же текст-в машинописной тетради Д. С. Гессена, с. 20.
220. Приводится по автографу в архиве Д. С. Гессена. Идентичный текст в машинописной тетради Гессена, с. 15 (ср. там же, с. 4).
221. Приводится по автографу, сохранившемуся в архиве Д. С. Гессена. Тот же текст — в машинописной тетради в архиве Д. С. Гессена, с. 10.
222. Приводится по автографу, сохранившемуся в архиве Д. С. Гессена. Тот же текст — в машинописной тетради в архиве Гессена, с. 16. В строке 15 принята конъектура (в оригинале: «В боль»).
Дуэль. Молва, 1933, № 166, 23 июля, с. 3. Публикация сопровождалась сноской: «Рассказ С. Барта „Дуэль“ был прочитан на собрании Литературного Содружества 24 июня 1933 г.».
«Приятие мира». Молва, 1932, № 137, 18 сентября, с. 4.
Социальный заказ и тема о смерти. Молва, 1933, № 104, 7 мая, с. 4. В своей статье, коснувшись понятия «социального заказа» в связи с произведениями советской литературы и по поводу прошедших в Варшаве выставок советского искусства, В. В. Бранд, бескомпромиссный сторонник «активизма» в борьбе с властью большевиков, писал, в частности:
Нельзя требовать творчества по заказу, но можно требовать молчания или, по крайней мере, нераспространения того, что служило бы соблазном в годы борьбы за существование нации.
Эти мысли навеяны мне тем, что очень многие современные художники говорят о смерти.
Нужны ли нам, русским, сейчас произведения искусства, воспевающие покорность, созерцание, неделание, смерть?
Не вредны ли эти произведения, создавая в нас настроение, обратное тому, которое нужно для борьбы за освобождение?..
В конце статьи говорилось:
Нам, русским, нужны песни о жизни, о солнце, о силе.
Живые, смелые песни. Независимо от того, будут ли они в слове, музыке, красках или мраморе.
Всё же безвольное, покорное, зовущее в небытие, утверждающее смерть не только не нужно, но и вредно.
Нужно помнить, помнить и помнить, что мы зовем не к смерти, а к жизни, что мы творим бунт созидающий.
Ср. в докладе Л. Гомолицкого 1932 г.: «Главная тема поэзии С. Барта — смерть».
Отвечая на статью Барта, В. В. Бранд писал:
С. Барт, приведя в своей статье «Социальный заказ и тема о смерти» («Молва» № 104) выдержки из моей статьи «Бунт созидающий» («Молва» № 90), находит в них противоречие и говорит:
— Разве окончательное в корне отрицание социального заказа, не влекущее за собою закрывание глаз, можно назвать окончательным и коренным?
Для меня вопрос С. Барта непонятен. Почему, отрицая социальный заказ, т. е. принуждение художника творить по заказу, я не могу говорить о пользе или вреде того или иного художественного произведения и должен закрыть глаза на впечатление, которое может художественное произведение произвести, на те настроения, которые явятся следствием его влияния на массы?
Если отрицать влияние искусства на жизнь, если считать, что художник творит в безвоздушном пространстве, то С. Барт прав. Но на самом деле это не так. Чем талантливее художественное произведение, тем более находит последователей — в особенности произведения литературные. <…>
Приводя многочисленные примеры из русской и иностранной литературы, в которых говорится о смерти, о великом таинстве смерти, С. Барт нисколько не противоречит тому, что сказано в моей статье, тому, что я восстаю и бунтую не против темы о смерти, а против воспевания смерти. <…>