К вечеру Борис дозвонился до Стаха. Дотошно, со всеми подробностями, дорожа вниманием собеседника, рассказал о своей катастрофе. Тот вроде слушал терпеливо, сочувственно, потом спросил:

— А как там Артур?

— При чём тут Артур?! — завопил Борис. — При чём? С ума сошёл ваш Артур! Саркому лечит. А мне завтра утром лететь в Тель–Авив! В шесть тридцать!

— Я располагаю только газиком, — ответил Стах. — Сами знаете. Вам есть где ночевать?

Борис злобно повесил трубку.

Здесь, в аэропорту, время словно выкачали. Казалось, минутная и часовая стрелки часов вязнут в глицериновом вакууме. Снова на пустой площади зажглись редкие фонари, снова, как в дурном сне, трусила по ней собака с перебитой лапой. А в зале ожидания плакали дети.

Но необъяснимым образом время, тем не менее, мчалось с курьерской скоростью. Прошел целый день. В начале первого ночи Борис, небритый, голодный, осознал, что даже если сейчас каким‑то чудом он вылетел бы отсюда — на рейс в Тель–Авив не успевает.

Оставшихся долларов, чтобы купить в Москве новый билет до Израиля, уже не хватало. Билет за рубли стоил чудовищных денег, и самое страшное, его можно было приобрести в лучшем случае только за шесть месяцев вперёд.

«А где жить? — думал Борис, в который раз выходя на площадь. — Сдуру сдал ключи, выписался. Наверняка кого‑то вселили. Как эта дворняга, бегать по знакомым? Проклятые диспетчеры! Проклятые «СкрижалиІ!»

— Тоже в Москву летишь? — раздался над ухом чей‑то голос.

Борис оглянулся. Над ним навис плечистый автобусный попутчик в джинсовом костюме. Все так же невозмутимо пережёвывал жвачку, хотя с лица его крупным градом катил пот, грудь ходила ходуном, будто он только что таскал пудовые гири.

— Говорю, в Москву летишь? Где чемодан? Багаж?

— Нет ничего.

— А то, за чем приезжал? Где?

— Нет ничего. Ничего нет. — Борис сделал шаг назад.

— Куда? — плечистый амбал лениво протянул руку, придержал за отворот курточки. — Дурак! Опоздаешь в свой Израиль. Готовь баксы. Иди за мной.

— У меня билет есть. — Борис все‑таки пошёл за ним куда‑то в обход здания аэропорта.

— Можешь подтереться своим билетом, — амбал все убыстрял шаги.

Борису пришлось бежать за ним. Они обогнули серебристый ангар, возле которого стоял танк, и оказались на краю лётного поля. Вдалеке от старенького «Ил-18» отъезжал грузовик.

— Деньги! — обернулся амбал.

— Сколько? — спросил Борис, на бегу вынимая бумажник.

— Сто баксов.

— Чего? Сколько?

— Сто долларов! Давай быстрее!

— Слушайте, как вас зовут?

— Зови Маратом.

— Марат! Я всё равно опоздал на свой рейс.

— Там время московское! А здесь — местное. Четыре часа разницы. Успеешь.

— Ох ты! Как это я забыл?! — Борис все так же на бегу сунул деньги Марату. — Откуда ты знаешь, что у меня валюта?

— Не надо кассиршам показывать.

Они подбежали к железной лесенке без перил, приставленной к люку «Ил-18». Марат отдал стодолларовую купюру стоящему возле самолёта лётчику в военной форме.

Едва забрались внутрь, в тёмный, неосвещённый салон, заваленный какими‑то тюками, как дверца захлопнулась, взревели двигатели.

Сидений в салоне не было. Пассажиров тоже не было. Борис то ли сидел, то ли лежал на тюках, благо они оказались мягкие. Один из них был прорван. Борис осторожно, так, чтоб не заметил Марат, пролез пальцем в дырку. И сообразил: это какой‑то мех.

— Значит, того, чего искал, нет? — спросил Марат. Он и тут, в самолёте, ухитрялся больно толкать его плечом. — Зачем обманывал солидных людей?

— Самого обманули. — Борис постарался придать своему голосу как можно больше скорби. — В такие расходы ввели…

— Э! Твои расходы — доходы! Знаешь, на чём сидишь?

— Знаю, — признался Борис. — Какой‑то мех.

— Каракуль! На миллион долларов. За границу везу.

— В Израиль?

— Нет. В Грецию. Сейчас перегружу в Москве. Уже сегодня сдам товар в Афинах. Неделю погуляю там — и назад.

— Часто так ездишь?

— Часто.

Самолет летел дрожа и вибрируя. Казалось, еле тянет.

…Через шесть часов полёта «Ил-18» приземлился. Не в Домодедово, не во Внуково, а, к удивлению Бориса, на Тушинском учебном аэродроме.

Здесь к нему сразу же подъехал «КАМАЗ» — фургон.

Еще в самолёте Борис поставил на своих часах время Москвы. Оставалось всего два часа на то, чтобы добраться до квартиры Крамера, забрать у Толи «Скрижали» — он наверняка был дома, спал — и после этого хватать такси, мчаться в Шереметьево, успеть пройти таможенный и паспортный контроль.

— Спасибо, Марат! — сказал Борис, когда они по такой же приставной лесенке сошли на землю. Он спешил избавиться от своего опасного попутчика.

— Зачем «спасибо»? Не надо твоё «спасибо». Зачем я тебя взял? Чтоб помог груз перенести.

— Нет времени! Опаздываю!

— Есть у тебя время. Шереметьево близко. Отсюда пятнад–цать–двадцать минут.

Стиснув зубы, Борис помогал Марату и водителю фургона вытаскивать тюки из грузового люка самолёта. Не хотел связываться, боялся «волосатой лапы», которая при надобности могла настичь и в Тель–Авиве… Не объяснять же, что здесь, рядом, в Москве, под телефонным аппаратом — «Скрижали»!

Работали в быстром темпе. Борис и Марат подавали тюк за тюком стоящему в фургоне водителю. Тот принимал их, укладывал. Один из пилотов взад–вперёд ходил рядом, беспокойно поглядывал по сторонам.

Тюки были тяжёлые. У Бориса треснула под мышкой куртка. Ныли руки, спина. В конце концов с одним из последних тюков он повалился на землю.

— Слабак! — сказал Марат, доставая из кармана пёструю пластинку жвачки. — На!

Борис поднялся, взглянул на часы. До отлёта оставалось всего пятьдесят пять минут.

— На! — Марат насильно запихнул жвачку в карман его куртки. — Гуд лак! Узнай, евреи любят каракуль? Может, увидимся!

Но Борис уже бежал, озирался, искал выход.

Марат оказался прав. Через двадцать пять минут Борис с заполненной декларацией стоял в Шереметьевском аэропорту среди огромной толпы эмигрантов, отбывающих в Израиль. Еще оставалось время осуществить свой последний план на этой земле, называемой Россия.

Он отыскал автомат, набрал крамеровский номер.

— Толя? Привет тебе от Артура. Да, был. Видел. Некогда, Толя, некогда. Слушай меня. Внимательно. Видишь под телефоном нечто вроде записной книжки? Да, в переплёте, да, в кожаном. Так вот. Артур Крамер велел её сжечь!

Одним из последних Борис Юрзаев успел пройти и таможенный, и паспортный контроль.

ЕВАНГЕЛИЯ

ПОСЛАНИЯ АПОСТОЛА ПАВЛА

У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне, и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно.

* * * * *

Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные. По плодам их узнаете их.

* * * * *

И вот подошёл прокажённый и, кланяясь ему, сказал: Господи! Если хочешь, можешь меня очистить. Иисус, простёрши руку, коснулся его и сказал: хочу, очистись. И он тотчас очистился от проказы.

И говорит ему Иисус: смотри, никому не сказывай; но пойди, покажи себя священнику и принеси дар.

* * * * *

Тогда Он коснулся глаз их и сказал: по вере вашей да будет вам.

И открылись глаза их. И Иисус строго сказал им: смотрите, чтоб никто не узнал.

* * * * *

А фарисеи говорили: Он изгоняет бесов силою князя бесовского.

* * * * *

Когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди. Истинно говорю вам: они уже получают награду свою.

* * * * *

И кто не берет креста своего и не следует за Мною, тот не достоин Меня.

* * * * *

Фарисеи же, услышав сие, сказали: Он изгоняет бесов не иначе, как силою вельзевула, князя бесовского.