УДАЧНАЯ ОПЕЧАТКА

У южного побережья Новой Земли имеется довольно обширный залив Русанова. Этот залив соединяется с Баренцевым

морем проливом Русанова, который находит ся между островом Богословского и полуостровом Русанова. Интересно, что в

1833 году этот пролив впервые нанес на карту (правда, в несколько неверной кон фигурации) известный русский исследова-

тель Новой Земли П. К. Пахтусов и на звал проливом Рубанова в честь своего со служивца мичмана Иустина Игнатьевич;)

Рубанова. Этот офицер, что называется, с неба звезд не хватал. Скромно прослу жил он еще несколько лет в Кронштадте, где

и скончался в 1847 году, не дожив до пятидесяти лет, так и не сделав ничего примечательного за свою жизнь.

В двадцатых годах нашего века этот рай он был подробно исследован советскими гидрографами. На карте появились

залип и полуостров Русанова, заслуженно названные в честь выдающегося русского поляр ного исследователя Владимира

Александровича Русанова, многократно и успешно работавшего на Новой Земле, а в 1910 году впервые после легендарного

помора Саввы Лошкина обошедшего ее с севера на небольшом парусно-моторном судне.

При очередном переиздании карт Новой Земли в названии пролива была допущена опечатка. Вероятно, редактор, мало

знакомый с историей исследования Новой Зем ли, неизвестную ему фамилию Рубанова сознательно заменил на популярную

и неоднократно здесь употребляемую фамилию Русанова. Так пролив Рубанова превратился в пролив Русанова. Впрочем,

опечатку эту никто вполне справедливо не спешит исправлять.

Н. Урванцев

ПО ПОРОГАМ

РЕКИ

ХАНТАЙКИ

В двадцатые годы Норильск — этот город, широко известный теперь не только в нашей стране, но

и далеко за рубежом, — знали лишь немногие геологи, занимавшиеся изучением недр Енисейского

севера. В 1920 году первая разведка на уголь для Северного морского пути, которому В. И. Ленин

придавал большое значение, привела к открытию в Норильске медно-нике-левого месторождения.

Признаки медно-никелевых руд вскоре были обнаружены и в других местах Норильского района.

Я получил задание обследовать реку Хантайку, которая впадает в Енисей в ста двадцати

километрах к югу от Норильска. На этой реке я еще не бывал, а из расспросов местных жителей

выяснилось, что Хан-тайка — река бурная, непроходимая, вся в порогах. Оленеводы пересекали ее в

самых верховьях или в устье у Енисея. Говорили, что Хантайка течет в глубоких скалистых ущельях,

дерево, попавшее в порог, выныривает ниже по течению без сучьев и коры. Грохот у перекатов такой,

что даже голоса не слышно. Рассказывали, что Хантайка вытекает из огромного озера, которое

называется Кутармо. Лежит оно далеко в горах Сыверма.

Зная склонность местных жителей к преувеличению, я осторожно отнесся к их рассказам, но все

же было ясно, что путешествие по Хан-тайке — дело непростое и к походу надо готовиться серьезно.

Прежде всего следовало решить, как идти: пешком по берегу или вплавь по реке.

Путь по суше был затруднен тайгой, болотами и многочисленными притоками, через которые

трудно переправляться. Река течет в скалах, к берегу для осмотра подобраться трудно, да и осмотреть

можно только одну сторону. Лучше идти водою, но не на лодках, а на легких суденышках, которые

можно переносить на себе. Состав экспедиции должен быть минимальным: три человека геолог,

топограф и рабочий.

В Ленинграде при подготовке к походу мы обсудили вопрос о судах с инженерами верфи яхтклуба

и пришли к заключению, что наиболее подходящими для нас будут легкие брезентовые лодочки типа

каноэ, с прочным каркасным остовом. Они легко могут проходить любые пороги, не опасаясь даже

крупных волн. Но в отличие от обычных каноэ наши лодки должны быть наглухо закрыты сверху,

чтобы вода не попадала внутрь. Судно должно быть двухместным, с люками, закрытыми круглыми

фартуками, которые в случае нужды завязываются у пояса наглухо. У каждого человека будет своя

лодка, в переднюю часть которой укладывается имущество. Размеры наших лодок должны быть

таковы, чтобы они обладали грузоподъемностью около 300 килограммов. В спутники себе я взял

топографа Виктора Александровича Корешко-ва, а рабочим — его брата Николая.

Берем с собой измерительные инструменты и продовольствие на два месяца, но, впрочем, больше

рассчитываем на рыбу и гусей. Палатка с брезентовым полом, меховые спальные мешки,

инструменты и материал для ремонта каноэ, запасная одежда и обувь, оружие и рыболовная сеть вот

и все наше снаряжение.

Путь наш из Ленинграда лежал в Красноярск по железной дороге, а оттуда по Енисею до Дудинки,

куда мы попали первым пароходом в июне, когда по берегам еще лежали горы льда, оставшиеся от

ледохода. Дальше до Хантайки добирались уже на лодке, ведя свои каноэ на буксире.

... Вверх по Хантайке километров 60 прошли без затруднений. Течение было хотя и быстрое, но

идти на веслах, а местами и бечевой все же можно. Но вот вдали послышался глухой рокот и мы

въехали в обширное озеровидное расширение, замыкающееся каменной стеной, в , разрыве которой

низвергался огромный каскад воды. Это и был первый порог, о котором нам говорили. Он образовался

в месте пересечения рекой стометровой толщи базальта. Река прорезала в нем узкое ущелье,

обрывающееся отвесной скалистой стеной. В этом месте из узкой горловины низвергался каскад.

Здесь не было бурлящего водопада, а единый водослив по наклонной поверхности, как будто сама

природа подготовила место для гидростанции. Плотина готова, надо только поставить турбины. И

действительно, теперь здесь стоит мощная гидроэлектростанция, снабжающая энергией Норильск, а

рядом возник поселок Снежногорск.

Стоя на скале у горловины водослива, можно было видеть, как по его краям периодически

возникают огромные водовороты. Они образуются постепенно, растут, превращаются в вихревые

воронки более двух метров в поперечнике, куда с шумом, бешено крутясь, уходит вода. Но вот вихрь

достигает апогея, потом постепенно затихает и воронки исчезают, чтобы через некоторое время

сформироваться вновь.

На веслах по тихой воде.

Сквозь прозрачную воду было видно, как в этой сумасшедшей круговерти стояли огромные тайме-

ни размером чуть не с человека. Они стояли неподвижно в глубине на границе струй водоворота.

Подбрасываемые восходящими потоками, иногда медленно всплывали наверх, так что показывались из

воды их широкие спины с ярко-красными плавниками. Потом снова опускались вниз и там опять стояли

неподвижно, медленно пошевеливая плавниками. Иногда же, заметив добычу, стрелой бросались вперед и

опять застывали в покое.

Виктор Александрович, соблазненный зрелищем огромных рыб, решил порыбачить, и это едва не

стоило ему головы. Он взял бечеву для буксировки лодок, привязал к ней медный канатик с крюком из

лодочного гвоздя и, насадив на него одного из пойманных вечером в сеть хариусов, забросил в водоворот.

Последовала хватка и рывок, от которого наш рыбак, не удержавшись, свалился на камни над обрывом.

Услышав крик, мы примчались на помощь. Общими усилиями вытащили громадную рыбину почти

метровой длины.

Осмотр берегов показал, что тропы здесь нет, придется идти верхом через густолесье и кустарники.

Тропу прорубали целых два дня. Оставив на берегу у порога лодку и часть имущества, укрыли свой

«склад» брезентом и обложили камнями. Остальное снаряжение, самое необходимое, распределили так,

чтобы на каждое каноэ приходилось не более ста пятидесяти килограммов.

Выше порога течение стало тише, и мы некоторое время плыли на веслах, но это продолжалось не-