до середины лета. Под мхом мерзлота держалась надежно, она держала машины. Так работали в самом

начале на этом богатом месте — в Сургуте. ..

Этому месту триста восемьдесят лет. Старые люди дали ему такое название за богатство лесов пушным

зверем, за многорыбные угодья могучих рек во главе со славной Обью.

Новому Сургуту только десять лет, но он, как и положено всему новому, уже оттеснил, заслонил старый

деревянный город. Это современный многоэтажный город, спроектированный в Ленинграде с учетом всех

потребностей и местных условий. Так, например, дома строятся с повышенной утепленностью. В центре

города — административные здания, клубы, детсады и, конечно, жилые дома. В окнах мелькают цветы —

верный признак счастливой жизни человека. Но подумать страшно, как сложно было возводить первые

дома, ведь готовые секции стен, балки, перекрытия — все везли за многие сотни километров по Оби или

переправляли на тяжелых вертолетах. Дорого обходились первые дома — раза в три дороже, чем в Москве

или в Ленинграде, но вот заработал свой, сургутский домостроительный комбинат, и все изменилось!

Быстрей и дешевле стало строительство. Въезжают в новые дома нефтяники, строители, работники

газовой промышленности, получают квартиры люди самых разных профессий, необходимых нынешнему

городу. Когда мы шли по главной улице Сургута, перед нами исчезло расстояние, будто мы не среди тайги,

а где-нибудь в Подмосковье — и такси, и современное кафе, и люди, одетые по последней моде. Особенно

поразил всех в Сургуте культурно-просветительный комплекс: нефтяной техникум, музыкальное училище,

даже индустриальный институт! На богатой земле Сургута уже трудятся первые выпускники этого инсти-

тута.

Современного человека трудно чем-нибудь удивить, но когда видишь город, выросший лишь за десять

лет среди болот, кажется, что он пришел из сказки. Да, он и казался бы сказочным, скрытым от мира за

лесами и болотами, но такие города, как нынешний Сургут, знают во всем мире. И это не случайно. Здесь

обнаружено месторождение нефти и газа. Нефте- и газопроводы уже пересекают болота, вечную мерзлоту,

тайгу. . Они несут под давлением свыше шестидесяти атмосфер топливо промышленным центрам, сырье

для химической промышленности. Нефть и газ идут в братские страны социализма. Нефти и газа ждут

развитые промышленные страны мира — Япония, Америка, вся Европа.

Сургут. . Маленькая точка на карте Родины. Этот маленький городок - в сорок первом году в нем жило

лишь шесть тысяч жителей отдал фронту лучших своих сыновей. Они, потомственные охотники, мирные

люди тайги, сражались в стрелковых дивизиях, в снайперских соединениях. Они дрались за новую жизнь,

что пришла в Сургут вместе с революцией. Тысячу, целую тысячу жизней отдал Сургут Родине за право ее

оставаться свободной.

...Мы стоим на самом священном месте города — у мемориального кладбища погибших в войну героев.

Здесь ни у кого нет вопросов. Здесь все ясно. Память героев свята. Скорбное молчание — ее караул. .. Они

верили в будущее своего Сургута и не ошиблись: земля эта стала знаменитым местом нашей Сибири.

В Сургуте в конце августа уже веет осенью. Вот-вот закурлыкают в небе редкие в мире птицы — бе лые

журавли. Они непременно пролетят тут, потому что гнездятся в верховьях Оби, за Березовом. Пролетят

они над нашей Сибирью, возьмут немного на запад, к Волге, по-жируют полмесяца под Астраханью и

скроются на зимовку на берегах Южного Каспия.

Нам тоже пора лететь. Самолет берет разгон и взмывает над сургутской тайгой. Гудят винтовые дви-

гатели, будят Сибирь — спящую землю. Но спящая ли она нынче? Нет, эта земля разбужена не жу-

равлиными криками, она разбужена человеком. Самолет разворачивается и ложится на курс к северу.

Смотрю сверху на землю. Там, среди таежных просторов, белеет новыми домами Сургут — маленькая

точка на карте нашей Родины.

Только одна точка.

ПО РОДНОЙ СТРАНЕ

Александр Кондратов

В АГИНСКИХ

СТЕПЯХ

ЗАБАЙКАЛЬЯ

„ПО РЕКАМ

АГЕ И ОМОНУ..."

«В Забайкалье я находил все, что хотел: Кавказ и долину Пела, и Звенигородский уезд, и Дон... Днем

скачешь по Кавказу, ночью по Донской степи, а утром оглянешься от дремоты, глядь — уж Полтавская, и

так всю тысячу верст, — писал восхищенный Антон Павлович Чехов, проезжая этими местами во время

своего путешествия на Сахалин. — Забайкалье великолепно. Это смесь Швейцарии, Дона и Финляндии».

В центральной части Забайкалья раскинулась Агинская степь, где на протяжении веков кочевали со сво-

им скотом ее исконные жители — буряты. Впрочем, «степь» — название условное, ибо степные просторы

Аги то и дело разделяются невысокими сопками, которые на северо-западе переходят в горы. Там

возвышаются величественные, напоминающие кавказские, громады Ал-ханайского горного массива. Вер-

шина его священная гора Алха-най, древний потухший вулкан.

Повсеместно в Are встречаются перелески берез и осин, чащи черемухи, орешника, дикого абрикоса,

покрывающие сопки и заполняющие расщелины и распадки. Слова Антона Павловича Чехова о «смеси

Швейцарии, Дона и Финляндии» как нельзя лучше характеризуют природу Аги: тут есть и степи, и леса, и

холмы, и горы, и живописные озера и реки.

Но в этом прекрасном крае испокон веков, из поколения в поколение буряты жили в нужде, вечных

заботах и тревогах. Вся жизнь скотоводов проходила под открытым небом. В летний зной и суровую

зимнюю стужу, когда мороз достигает пятидесяти градусов, они ютились в легких переносных юртах из

войлока. На земляном полу этих темных, дымных и грязных юрт рождались дети, и уделом большинства

из них были бедность, невежество, тяжкий труд пастуха-арата.

Река Онон.

Предания говорят, что «агинский народ кочевал вначале по реке Ин-годе и впадающим в нее речкам», а

затем «обосновался по рекам Are и Онону», а также «по рекам и ручьям вблизи них». До начала прошлого

века среди агинских бурят не было людей, знавших грамоту русскую ли, тибетскую, старо-

монгольскую (не говоря уже о бурятской, которую создали лишь после Октября). Но вот в Агу про-

никла буддийская религия, ее своеобразная форма — ламаизм (ибо главным в ней считается лама

-монах, которого миряне должны почитать так же, как самого основателя религии Будду, и считать

выше богов!). В степи был воздвигнут величественный храм, или, как называют его буряты, дацан. В

Агинском дацане поселились грамотные монахи, ламы-лекари и ученые-богословы, с которыми не

могли тягаться местные шаманы и шаманки. Храм получал богатые дары; из года в год в нем

становилось все больше монахов и послушников; каждая бурятская семья, как это было в Монголии и

Тибете — двух странах «оплоте ламаизма», стремилась отдать одного из детей в монастырь. И вот

число обитателей Агинского дацана достигло тысячи человек! А неподалеку от него стоял

Цугульский дацан, соперничавший в роскоши и величии с Агинским; кроме этих двух главных

монастырей-храмов на территории Аги располагалось еще шесть маленьких дацанов со своим

штатом лам, монахов и послушников.

Лама, буддийский монах, дает обет жить подаяниями мирян, он не должен работать. Агинским бу-

рятам приходилось кормить несколько тысяч лам. А помимо того, для лампад, в великом множестве

горящих перед статуями, требовались ежедневно тонны сливочного .масла (естественно, что это

масло жертвовали благочестивые миряне). На покупку статуй, икон, книг в Тибете, Монголии,

Непале, Китае требовалось много денег — и деньги эти также жертвовали агинские буряты...