Дело в том, что Соломон Барнгольц, по глубокому убеждению Сыпчука, был прожженный жулик, многоопытный человек, и вывести его на чистую воду мог только тоже опытный человек — такой, как Сыпчук Степан Евгеньевич, бухгалтер с двадцатидевятилетним стажем.

Так, по крайней мере, говорил Нефедов. Так после разговора с Нефедовым решил и Сыпчук. Вежливость! Вот чем всегда можно было уломать Степана Евгеньевича. И Сыпчук сумел настроиться на боевой лад. Ему понравилось короткое и дельное совещание в закусочной, понравился Нефедов и его план.

Войдя в кабинет и увидев лицо и фигуру Бахметьева, а затем и став свидетелем его странного телефонного разговора, опытный Сыпчук мгновенно все понял и, стараясь не обратить на себя внимания, незаметно вышел из кабинета. Жаль, что он раньше не посмотрел, где находится бухгалтерия, тогда не пришлось бы сейчас искать ее, теряя драгоценные секунды.

И пока маленький, сутулый Степан Евгеньевич Сыпчук, подслеповато щурясь сквозь очки, искал в коридоре дверь с надписью «Бухгалтерия», главный бухгалтер управления Соломон Иванович Барнгольц успел сделать следующее. Повесив трубку после разговора с Бахметьевым, он открыл ящик стола, вытащил одну из толстых папок и положил ее на свой стул под широкую блинообразную подушку, которую клал на сиденье. Потом, сев, он позвонил начальнику второго участка Уманскому и сказал, что приехала комиссия и пусть он ждет ее на своем участке. Сказав это, он тотчас повесил трубку и, набирая заветный номер телефона, краем глаза увидел, что в бухгалтерию вошел незнакомый мужчина угрюмого вида. Не обращая на него ровно никакого внимания, Барнгольц спокойно спросил секретаршу Мазаева, нельзя ли соединить его с Иваном Николаевичем сейчас же. В ответ секретарша сказала, что его сейчас нет. Тогда Барнгольц попросил передать, что звонили от Михаила Спиридоновича по важному делу.

А рядом с его столом уже стоял и многозначительно молчал Сыпчук.

Тем временем в кабинете начальника управления Бахметьев, радушно встречая гостей, расспрашивал Нефедова о самочувствии Пантелеймона Севастьяновича Хазарова, просил передать ему привет при случае и, сокрушенно разведя руками, спросил вдруг:

— И что же это ему вздумалось прислать комиссию, а? Хотя да, понимаю, понимаю, сейчас вообще так принято, конечно-конечно, в свете новых решений… Что ж, пожалуйста, милости просим — у вас свой участок работы, у нас свой, стараемся, как можем…

И такую приветливость излучало его лицо, так рад он был вроде бы приезду этих людей, что казалось, — не ревизионную комиссию принимает он, а дорогих гостей…

И даже Старицыну, который сначала почувствовал симпатию к этому крепкому, бодрому человеку, даже ему неприятно стало.

Нестеренко же, вдруг ощутив себя на коне, оборвал этот лицеприятный монолог начальника и сказал:

— Ну так вот, значит, товарищ Бахметьев… — Он насупился и продолжал: — Так вот, значит… Товарищ Сыпчук займется вашей отчетностью, в бухгалтерию его, пожалуйста… А мы, то есть мы все четверо, значит… Хотим убедиться…

Нефедов, который с удивлением взирал на своего косноязычного командира, решил вмешаться:

— Если разрешите, Михаил Спиридонович, мы бы хотели съездить куда-нибудь на объект… Вот товарищи Гец и Старицын… Познакомьтесь.

Старицын протянул руку и почувствовал крепкое пожатие Бахметьева.

— Старицын… Очень приятно…

— Бахметьев… Очень приятно…

— Гец, Лев Борисович… Рад познакомиться…

— Так вот, товарищ Старицын останется здесь со Степаном Евгеньевичем Сыпчуком. А мы трое, если не возражаете…

«Сморчок лысый, — подумал про себя Бахметьев. — «Если не возражаете»!..»

— …А мы трое поедем с вами. Если, конечно, у вас нет сейчас неотложных дел, — закончил Нефедов.

— Ну что вы! Что вы! — радушно вскричал Бахметьев. — Как говорится, для дорогих гостей… Вас, простите, как по имени-отчеству?

— Сергей Петрович.

— Что вы, Сергей Петрович, конечно, поедем. Куда вам будет угодно! Хотите — на первый участок, хотите — на третий… О, впрочем, нет! Я бы вам советовал на четвертый… Там сейчас большие площади озеленяются, сквер, кстати и ресторан поблизости, «Луч», хотя, конечно, сейчас думать об обеде еще рановато… — Он посмотрел на часы.

— Видите ли, Михаил Спиридонович, наша миссия, как бы это сказать… Ну, не прогулочная, что ли… — вежливо улыбаясь, заметил Нефедов.

— О, что вы! Я понимаю, разумеется, конечно-конечно… Что ж, поехали, куда вам будет угодно. Сейчас я только дам распоряжение, чтобы вас допустили к документации… Алло, Соломон Иванович? — сказал он, сняв трубку. — К тебе тут гости придут, ты с ними повежливее, пожалуйста. А? Ха-ха!.. Конечно! — И он повесил трубку. — Ну, все в порядке, можем ехать. Так где же ваш, этот, бухгалтер-то?

— А и в самом деле, где же он? — забасил Нестеренко.

— Ну, он подойдет, ему ведь в бухгалтерию, она у нас здесь же, в этом коридоре. Впрочем, может быть, он уже и там, а? Ха-ха!

И Бахметьев ожег Нефедова смеющимся издевательским взглядом. Он сразу почувствовал, кто здесь главный. Этот сморчок!

Пока ехали в машине — за руль сел сам Бахметьев, — рядом Нестеренко, сзади Нефедов с Гецем, — Нефедов думал о том, что дело, которое они затеяли, будет, пожалуй, труднее, чем казалось. Сыпчук, конечно, не промах — на него можно положиться, Старицын — тоже отличный парень, это видно сразу, но вот Нестеренко… Первое впечатление, когда утром Нефедов видел его вылезающим из машины, если и обмануло в чем-то, то не очень. Как-то думалось все-таки, что он хоть деловой и неглупый. А так мямлить, начиная серьезное дело… Правда, Нефедов нашелся, взял все на себя и тем самым не только натянул нос Петру Евдокимовичу, но и лишний раз поверил в свои силы, по… Однако… Что ж, поживем — увидим.

Прямой чопорный Гец молчал, поглядывая в окно. Нестеренко с Бахметьевым разговаривали об автомобильных моторах.

Бахметьев правил отлично — «Волга» летела, плавно останавливаясь у светофоров и быстро набирая скорость опять. Миновали новые кварталы и выехали на шоссе. «Куда же это, собственно, мы едем?» — подумал Нефедов.

— И далеко мы направляемся? — спросил тотчас и Нестеренко.

— Километров пять осталось! — бодро ответил Бахметьев. — Не беспокойтесь, не пожалеете. Я хочу показать вам нашу работу.

Последние дома остались позади. Нефедов оглянулся. Несколько новых зданий — форпост города — словно вырвались из-за пригорка и остановились в растерянности перед необозримым простором полей и розовели сейчас на фоне голубого осеннего неба. А вперед убегала лента шоссе…

«Приятно вот так, на своей машине…» — подумал Нефедов.

Резкий поворот налево — Нефедова притиснуло к Гецу, — машина покатила по узкой и очень гладкой, видимо недавно заасфальтированной, дороге. Вдалеке слева виднелась пегая осенняя полоса леса, а на фоне ее высился едва скрытый деревьями большой, современный, почти сплошь стеклянный корпус какого-то здания. Чем ближе подъезжали к нему, тем больше он становился — ширился, рос, — и огромные стекла его сверкали на солнце, и казалось, что весь он пронизан солнцем насквозь, словно гигантский кристалл. Аккуратно посаженные вдоль фасада деревья только подчеркивали его величину и воздушность и, желтея, сочетались с голубизной стекла.

— Что это? — спросил Нестеренко.

— Дом отдыха нефтяников, — сказал Бахметьев. — Объект нашего второго участка. Здесь выйдем или проедем дальше по территории? — спросил он, когда «Волга» подъехала и остановилась у главного входа.

— Здесь и выйдем, чего ж, — буркнул Нестеренко и завозился, открывая дверцу машины.

Прохладный ветерок чуть шевелил лимонные листья молоденьких лип у главного входа, кирпично-красная площадка и дорожки были усыпаны этими листьями.

— Если хотите, мы обойдем корпус и осмотрим всю территорию… Вы понимаете, конечно, что строительство находится не в нашем ведении, а вот выравнивание грунта, газоны, дорожки, посадка деревьев, спортивный комплекс — это наше. Здесь в основном все уже закончено.