— Вы имеете дело с внеземной расой, — ответил доктор.

— Мы имели дело и с другими внеземными расами. И всегда их понимали. В большинстве случаев находили общий язык.

— Наши с ними отношения строились на коммерческой основе, — напомнил доктор. — Если у нас и возникали какие-либо затруднения, то гораздо позднее, когда уже была заложена минимальная основа для взаимопонимания. Фарсиане — единственные, кто при первой же встрече немедля начал военные действия.

— Не могу понять отчего, — сказал генерал. — Мы даже не посягали на их планеты. Могли вообще пройти стороной и не заметить их. Они знать не знали, кто мы такие. Им было безразлично — вот что главное. Ни с того ни с сего ринулись на нас и открыли пальбу. И так происходит со всеми, кто оказывается вблизи от их планет. Со всеми без исключения. Они постоянно с кем-нибудь воюют — иногда с двумя-тремя противниками одновременно.

— У них комплекс самозащиты, — заметил доктор. — Они хотят, чтобы их оставили в покое. Стремятся лишь к одному — не подпускать других к своим планетам. Вы же сами сказали, что они могли нас уничтожить, но не сделали этого.

— Возможно, они весьма чувствительны к потерям и легкоранимы. Не забывайте, раза два мы пустили им кровь из носу — нам, конечно, досталось намного больше, но им тоже влетело. Думаю, они снова нападут на нас при первом же удобном случае. — Генерал глубоко вздохнул. — В другой раз мы должны быть готовы к схватке с ними. В другой раз они, чего доброго, не остановятся на полпути. И мы должны их перехитрить.

Трудно, подумал он, ох как трудно сражаться с противником, о котором почти ничего не известно. Тем более что этот противник обладает совершенно неизвестным тебе оружием. Гипотез о природе оружия было больше чем достаточно, но даже лучшие из них были всего-навсего смелыми, хитроумными догадками.

Возможно, это оружие оперировало во времени, отбрасывая пораженные цели в невообразимый хаос. Возможно, оно переносило их в другое пространственное измерение. Возможно, вызывало внутренний коллапс атомов, сжимая космический корабль в чудовищно тяжелую смертоносную пылинку, каких не знала Вселенная.

Одно не подлежит сомнению — и дезинтеграция, и взрыв тут ни при чем, поскольку ни вспышки света, ни теплового излучения не наблюдалось. Корабли попросту исчезали — исчезали без следа, мгновенно и целиком, вот и все.

— Меня вот еще что беспокоит, — проговорил доктор. — Те, другие расы, которые воевали с фарсианами, прежде чем они набросились на нас. Когда мы попытались вступить с ними в контакт, получить хоть какую-нибудь помощь, они нас и слушать не стали. И ничего нам не сообщили.

— Для нас это новый сектор космоса, — сказал генерал. — Мы здесь пока чужие.

— По логике вещей, — возразил доктор, — им бы надо обеими руками ухватиться за возможность сколотить союз против фарсиан.

— Полагаться на союзы нельзя. Мы остались в изоляции. И эту задачу нам придется решать самостоятельно.

Он наклонил голову, собираясь выйти из палатки.

— За нами дело не станет, — заверил его доктор, — как только появятся пленные, так сразу и начнем. Предварительный доклад подготовим за час, если от них вообще будет какой-нибудь толк.

— Отлично. — И генерал вышел наружу.

Скверная ситуация, полная неизвестности и способная вселить отчаяние и ужас, если не держать себя крепко в руках.

Пленные люди, возможно, кое-что сообщат, но слепо принимать эти сведения на веру нельзя, так как вполне возможно, что в них содержится подвох — точно так же как подвох был скрыт в тех данных, какие предоставили пленному фарсианину.

На этот раз, подумал генерал, психологи, пожалуй, перехитрили себя.

Сам по себе трюк, бесспорно, толковый — устроить пленному фарсианину космическую экскурсию и гордо продемонстрировать массу бесплодных, ни на что не пригодных планет, словно ничего лучше и примечательнее в Галактической конфедерации не было и нет.

Толковый — если б фарсианин был человеком, потому что человек пулю пожалел бы истратить ради подобных планет, а уж войну затевать тем более не стал бы.

Но фарсиане не люди. И никому не ведомо, какие планеты могут им приглянуться. К тому же не исключено, что эти невзрачные планеты навели пленного на мысль, что Земля окажется легкой добычей.

Вся ситуация была какая-то несуразная, противоестественная, думал генерал. В самой ее основе таилась принципиальная ошибка. Даже с учетом всяческих различий между земной и фарсианской цивилизациями слишком многое не поддавалось логическому объяснению. И даже здесь, на этой планете, что-то было не так.

Он услыхал рев двигателей и, стремительно повернувшись, поднял голову.

Космолет был уже близко и шел на посадку, но с какой скоростью!

Генерал затаил дыхание, однако космолет в ту же секунду резко сбавил ход, на мгновение завис в воздухе и совершил безупречную посадку всего-навсего в четверти мили от корабля землян.

Генерал бегом припустил к космолету, затем спохватился и перешел на четкий военный шаг.

Солдаты выскакивали из палаток и строились в шеренги. Над лагерем прозвучал приказ, и колонна двинулась вперед, как на параде.

Генерал позволил себе улыбнуться. Его ребята — хорошие солдаты. Их не застанешь врасплох. Если фарсиане думали своим неожиданным появлением вызвать в лагере панику и таким образом добиться для себя преимущества, то они просчитались.

Колонна солдат лихо повернула и двинулась к космолету. Санитарная машина выехала из укрытия и последовала за ними. Послышалась дробь барабанов, в холодном колючем воздухе труба пела как-то особенно чисто и звонко.

Именно такие люди, с гордостью сказал себе генерал, обеспечивают целостность растущей Галактической конфедерации и поддерживают мир в космическом пространстве объемом в тысячи и тысячи кубических световых лет. Именно такие люди когда-нибудь покончат с фарсианской угрозой.

Войны стали теперь редкостью. Космос слишком велик для военных действий, и существует достаточно способов избежать войны. Но такой опасностью, как фарсиане, пренебрегать нельзя. Рано или поздно либо Земля, либо фарсиане неизбежно потерпят полное поражение. Конфедерация не может чувствовать себя в безопасности, пока с фланга ей угрожают фарсиане.

Позади затопали сапоги, генерал обернулся. Его догонял капитан Джист, на бегу застегивая китель.

— Все-таки они прибыли, сэр.

— С опозданием на четырнадцать часов, — заметил генерал. — Ну а сейчас давайте прежде всего попытаемся показать себя в лучшем виде. У вас китель не в порядке, капитан.

— Извините, сэр. — Капитан застегнул пуговицу.

— Вот теперь хорошо. Разверните плечи, тверже шаг. Левой, правой, раз, два!

Уголком глаза генерал видел, как отделение сержанта Конрада, маршируя с точностью заведенного механизма, эскортировало пленного фарсианина в полном соответствии с уставом.

Солдаты выстроились двумя параллельными шеренгами по обе стороны космолета фарсиан. Открылся люк, громыхая, из него пополз трап, и генерал удовлетворенно отметил, что они с капитаном Джистом подойдут к трапу как раз в ту минуту, когда трап коснется поверхности планеты. В этом была своя особая торжественность и протокольная пунктуальность, как будто генерал лично во всех деталях спланировал церемонию встречи.

Трап с лязгом остановился, и три фарсианина стали невозмутимо, вразвалку спускаться вниз.

Неказистая троица, подумал генерал. Хоть бы один военную форму наделали нацепил медаль.

Едва фарсиане ступили на поверхность планеты, генерал взял дипломатическую инициативу в свои руки.

— Добро пожаловать, — громко и отчетливо сказал он, чтобы им было легче понять его.

Фарсиане выстроились в ряд, неотрывно глядя на него, и он почувствовал какую-то неловкость при виде их кругловатых веселых физиономий. Вероятно, их лица попросту не могли принять другого выражения. Но поскольку фарсиане всё так же молча смотрели на него, генерал бодро продолжил:

— Земле доставит большое удовольствие добросовестно выполнить обязательства, согласованные в протоколе о перемирии. Мы искренне надеемся, что это знаменует собой начало эры…