ГАФУР ГУЛЯМ
ИЗБРАННАЯ ЛИРИКА
«Библиотечка избранной лирики»
Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия», 1966
Scan, OCR. Spellcheck А.Бахарев
СОДЕРЖАНИЕ
Разум и перо. Перевод В. Луговского
Мавджуда. Перевод В. Потаповой
Мать. Перевод С. Северцева
Ташкент. Перевод В. Державина
Всё твоё! Перевод Т. Стрешневой
Сентябрь. Перевод С. Северцева
Аму-Дарья. Перевод С. Северцева
Женитьба. Перевод В. Соколова
Снег. Перевод С. Северцева
Авторучка. Перевод В. Державина
Гранат. Перевод С. Северцева
Осенние работы садовода. Перевод В. Державина
Хурджун. Перевод А. Наумова
«Очень разными были годы...» Перевод А. Наумова
«Снова девушки где-то запели...» Перевод А. Наумова
«Эти песни не хотят на пенсию...» Перевод А. Наумова
НАШ ГАФУР-АКА
Широкие ворота, ведшие в тенистый двор, запомнились мне открытыми
настежь, словно сердце хозяина этого дома. Запомнилось и выразительное лицо
поэта, добрые морщинки вокруг простодушных и мудрых глаз, улыбчивый рот и
всегда лукаво приподнятые брови — это лицо располагало к себе с первого
взгляда. Несколько раз довелось мне побывать в этом доме, перелистывать
хрупкие страницы старинных рукописных книг, а под вечер сидеть во дворе, в
тени листвы, слушая вечную песню воды и неторопливый голос старого поэта.
Гафур-ака любил и умел рассказывать. А рассказать он мог о многом...
«Одною дорогой с народом я шёл и правду великую встретил!» — сказал о
себе Гафур Гулям. Родившийся на заре нашего столетия, рано осиротевший, с
детства хлебнувший горя и унижений, он с первых дней Советской власти сразу
осознал своё место в борьбе за новую жизнь. Шестнадцатилетним юношей, окончив
курсы, он стал народным учителем, несколько лет был на комсомольской работе, потом перешёл работать в газету. Это были бурные годы: первые стройки, ломка
старого быта, коллективизация, борьба с басмачеством... В разгар этих
классовых боёв молодой писатель был всё время на передовой — почти ежедневно
появлялись на страницах газет его острые фельетоны, статьи, очерки, сатирические новеллы. Но главным его оружием с самого начала стала поэзия.
Гафура Гуляма называют «узбекским Маяковским». Ещё в начале 20-х годов
зазвучал громкий, смелый, задорный голос комсомольского поэта. Этот голос
сметал с дороги мусор старинных предрассудков, срывая с молодых узбечек
чёрную паутину паранджи, призывал смелее шагать по новому пути, развевал
флаги над новостройками. А звучные, призывные ритмы этих стихов, подобно
острым лемехам, по-новому вспыхивали сухие, слежавшиеся пласты старой
восточной поэтики. Гафур Гулям стал поистине «агитатором, горланом, главарём»
новой узбекской поэзии. Да и строки самого Маяковского — его поэма «Во весь
голос» — впервые прозвучали на узбекском языке в переводе Гафура Гуляма.
Творчество Гафура Гуляма — это поэтическая летопись Советского
Узбекистана. В его стихах и поэмах «На путях Турксиба», «Юлдош», «Кукан-
батрак», «Аму-Дарья», «Гранат», «Пирамиды», «Такдузи», «Ты не сирота» и
других отразились все важнейшие события, все труды, тревоги и радости, все
перемены, произошедшие в жизни узбекского народа за годы Советской власти.
Гафур Гулям — автор нескольких десятков поэтических сборников, а также многих
рассказов по истории узбекской литературы. Три года назад, в дни празднования
60-летия маститого писателя, ему было присвоено звание народного поэта
Узбекистана.
До преклонных лет Гафур Гулям оставался поэтом-трибуном, любимцем
молодёжи, пламенным политическим лириком. Мне вспоминается одно из его
последних выступлений. Вот он встаёт перед многолюдным залом. Энергией и
задором разгорается его орлиное, сразу помолодевшее лицо. То радостно и
зычно, словно окликая идущие поколения, то внезапно переходя на доверительный
шёпот, то упрямо отчеканивая каждую строку, читает он свои стихи. И зал, пестреющий тюбетейками и полосатыми атласными платьями девушек, отвечает ему
по-южному темпераментно — возгласами одобрения, изумлённым шёпотом, взрывами
оваций...
«Наш Гафур-ака» — так с ласковой гордостью называл и ещё долго будет
называть народ своего любимого поэта. Глубок и светел след, оставленный его
жизнью и трудом. Велик его вклад в поэзию советского Узбекистана.
Сергей Северцев.
Разум и перо
Перо, пустой чурайся фразы,
Не отставай и не спеши!
Ты подчиняешься приказам
Народной доблестной души.
Геракл, окованный цепями, -
Таков был разум в путах тьмы,
Но ярко запылал над нами
Свет, озаряющий умы.
Ты наделён чудесной властью,
Поэт, петь вольным языком.
Воспой же нам дорогу к счастью —
Советский мудрый наш закон.
Когда с народом связь ослабла,
Забудь о песнях и молчи,
Ищи в цветах полей и яблонь
От вдохновения ключи!
Не торопись, перо стальное,
Ты у народа в толмачах.
Я вижу небо над страною
В горячих ленинских лучах.
Когда от жизни изобильной
Я хищной смертью буду взят,
Пусть над моей плитой могильной
Перо, как знамя, водрузят.
Мавджуда
Ещё в твоей памяти горечь былого жива:
Четыре сиротки и мать, молодая вдова,
Вы жили в труде, но на корку хватало едва, Тебя вековая томила нужда, Мавджуда.
Вращался весь мир наподобие веретена:
Голодные дни и унылые ночи без сна.
Судьба, точно пряжа, была и скудна и темна, Как нити, мечты обрывались всегда, Мавджуда.
Челнок по основе летал, и худая рука
Соседа была, как челнок, и суха и легка.
Бывало, следишь за работой ткача-старика –
И медленно тянется дней череда, Мавджуда.
Всё это – печальная повесть минувших времён, Теперь кипарисом свободы твой мир осенён, Заботою партии, шёлком октябрьских знамён
Повиты твои молодые года, Мавджуда.
Ты ловкой рукою в движенье приводишь станки, Задорно сверкают в глазах у тебя огоньки; Струится, как плавные волны свободной реки, Поток твоего молодого труда, Мавджуда.
Ткачиха искусна, красива, проворна, ловка, Подруги её разодеты в цветные шелка,
И песня о счастье звучит, широка, глубока, Наполнены ею сады, города, Мавджуда.
Прядёшь ты надёжную нить небывалой длины, Но более прочною нитью сердца скреплены.
Ты – славная дочь трудовой обновлённой страны, Республика наша, как ты молода, Мавджуда!
Мать
Я миг рожденья своего припомнить не могу, Но эту первую зарю всегда благодарю!
Ещё, спелёнатый, лежу на новом берегу
И с удивлением на мир открывшийся смотрю.
Сжимая крепко кулачки, гляжу на море дня, Ещё сознание моё как тёмная руда...
Забыл я бабушку мою, принявшую меня,
Ведь вскоре умерла она – в те дальние года.
Благодарю тебя, о мать, о мой родник святой, Поныне сладость молока в моей крови течёт.
Как юный тополь на груди долины золотой,
В твоих объятьях я мужал, не ведая забот.
Я стал поэтом, стал борцом, кругом росла семья, И оглянуться не успел – полвека пронеслось...
Зачем так рано ты ушла, родимая моя, -
Увидеть сил моих расцвет тебе не довелось.
Не довелось тебе войти в мой новый, светлый дом, На новый труд, заветный труд благословить меня, Увидеть, как цветёт страна весенним ярким днём
И как зажиточно теперь живёт твоя родня.