— Ах ты, воришка! — накинулась она на кота. — Бессовестный! Они для коллекции были! Брысь!..
Что же это получается? Его подозревают, что он съел этих дохлых бабочек? Его, уважаемого всеми кота, у которого даже имя, как у настоящего человека?! Да он к ним и не притрагивался. Они все до единой упорхнули, как только банка опрокинулась.
Ну, нет, такого оскорбления он терпеть не намерен! И Степан Иваныч, обиженно подняв хвост, удалился.
— Не расстраивайся, — успокаивала Витька Матвейку. — Мы с тобой новых наловим! Ещё лучших! Вот увидишь!..
Но Матвейка сидел, отвернувшись, и ничего не отвечал.
— А можно слепить чего-нибудь. Из пластилина! А? Ты же хорошо лепишь, сам говорил... Или я нарисую картинку, хочешь?
— Ничего я не буду... Не успею ни за что... Пусть меня Оля завтра ругает!..
Как дрожит голос у Матвейки! Он, кажется, плачет? Ой, ну не надо! А то Витька сейчас сама заревёт! И всё — из-за этого противного нахала, негодника лохматого!..
— Давай попугайчиков отнесём!
Матвейка повернулся и с удивлением уставился на Витьку. Смеётся она или дразнит его? Но Витька была очень серьёзной.
— Они понравятся Оле. Честное слово, понравятся! А если ты думаешь... — Витька запнулась на секунду, — что мне жалко, так это — неправда! Нисколечко! Ничуточки я не жадина, вот!..
Матвейка давно уже понял это, разве он стал бы дружить с плохим человеком?
— Ты не сомневайся, — сказал он, — им будет хорошо: я сам возьмусь ухаживать за Пашей и Дашей. Изо всех сил!
— А я и не сомневаюсь, кстати, — сказала Витька и неожиданно рассмеялась, рассмеялась просто так, потому что ей стало весело.
И Матвейке тоже вдруг стало весело, и он тоже рассмеялся.
Так они стояли и смеялись. А Степан Иваныч, дремавший на солнышке, недовольно поднял голову: сначала нападают на приличных котов, а потом смеются...
Странные люди эти дошколята.
ОЧЕНЬ НУЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК
Конечно, волнистые попугайчики понравились. Все были просто в восторге, когда Витька принесла их в зооуголок.
— А у нас дома живёт ёжик Петька, — сказала Валя Ватрушкина. — Если хотите, я его тоже принесу.
— А у меня белочка есть, — похвасталась Гюльнара, — ручная! Она пьёт из чашки и спит в настоящей кроватке. Мы, когда приехали сюда из Башкирии, привезли с собой, вот что.
И тут выяснилось, что почти у каждого дома живёт какой-нибудь зверёк: или бурундук полосатый, или морская свинка, или черепаха, или скворец.
— Вот видите, — сказала Оля, — у нас уже настоящий зверинец собирается. Осталось только домики зверятам построить да директора назначить. Комсомол поможет? — обратилась она к высокому серьёзному человеку, который давно, заметила Витька, стоял в стороне и внимательно прислушивался к их разговору.
— Конечно, — откликнулся он, — да и пионеры, я думаю, не отстанут.
— Ребята, это Артём Васильевич Воинов, командир дружины «Зелёный друг», — пояснила Оля. — Он пришёл в гости, хочет с вами поговорить.
— Это у них такой отряд есть, у комсомольцев, — шепнул Матвейка. — Специальный. Для охранения природы. Вроде как пограничники.
Витька кивнула: поняла!
Тимурята с любопытством ждали, о чём будет рассказывать самый главный «зелёный» командир.
— Товарищи бойцы! Дорогие дошколята! — начал он. — Ваш отряд делает очень важное дело, помогает взрослым строить и украшать родной город Нефтеград. Вы поливаете на клумбах цветы, недавно посадили целую зелёную аллею и взяли над каждым деревцем шефство. Вы очень нужные люди! Спасибо!
Артём Васильевич на секунду умолк, и тимурята вместе со своим командиром дружно захлопали. Потом он поднял руку, и все снова замерли.
— А сейчас я расскажу о двух бойцах вашего отряда, которые недавно совершили геройский поступок.
Ребята оживились: интересно, какие такие герои? Посмотреть бы на них.
— Все, наверное, знают, что кедр растет очень медленно, — сказал Артём Васильевич. — И те маленькие кедры на вашей аллеетолько через пятьдесят лет подарят первые шишки. Так что их орехи с удовольствием будут щёлкать ваши внуки и внучки.
Ребята засмеялись: как смешно говорит Артём Васильевич! А он продолжал:
— К сожалению, есть люди, которые не понимают, что эти деревья необходимо охранять. Недавно в тайге два взрослых хулигана трактором трясли кедры только для того, чтобы сбить шишки!
Витька толкнула в бок Матвейку: слышишь, про кого рассказывает Артём Васильевич? Но Матвейка сидел, не шелохнувшись, щёки бледные, а уши — словно их надрали — красные-красные.
— Но преступники успели погубить только одно дерево: ваши товарищи защитили кедры и прогнали хулиганов из тайги!
— Нам дедулина Лайка помогла, — не выдержала Витька и испугалась. Все сразу посмотрели на них с Матвейкой. А командир «Зелёного друга» улыбнулся и поправился:
— Значит, героев трое: Матвей Стрижов, Виктория Турабова и сибирская Лайка.
Что тут началось! Матвейку и Витьку тормошили, шутливо толкали, кричали, визжали…
— Мы решили, — перекрывая шум, очень громко сказал Артём Васильевич, — подарить ребятам по набору «Подарок первокласснику» и по коробке конфет «Мишка на Севере».
Ой, оказывается, приятно быть героями! Витька хоть каждый день согласна, да и Матвейка, наверное, не откажется?
— А Турабова, между прочим, не отрядная! — раздался звонкий голос. — И вообще ничья! Она от моря приехала и обратно скоро уедет!
Все узнали, кто это крикнул — Вастрюков! И Витька тоже узнала. Она стояла с «Подарком» и «Мишкой», который «на севере», и чуть не плакала. Конечно, она не отрядная, конечно, она скоро уедет, но почему он кричит, почему он такой злой?!
Тимурята притихли, растерялись, а Оля Копейко одобрительно кивнула:
— Молодец, Ворсо, напомнил: мы ведь до сих пор ещё не приняли Витю в отряд. Товарищи бойцы, хороший человек Витя Турабова?
— Хороший! — грянули бойцы.
— Нужный человек?
— Нужный!
— Принимаем её в боевой отряд тимурят?
— Принимаем!
Поднялся страшный шум.
— Урр-а-а! — закричал вдруг Матвейка. Он забрался на скамейку, развязал на своих «мишках» зелёную ленточку и протянул коробку ребятам: налетайте!
Витька встала рядом, сдёрнула розовую ленточку со своих и радостно засмеялась:
— Налетайте!
И бойцы налетели…
ПИСЬМО ОТ БАБУШКИ
Вы замечали, как быстро пробегает лето?
Кажется, совсем недавно неслись бумажные кораблики по весенним ручейкам-речкам, а в садах стучали молотки, готовя дома-скворечники для долгожданных гостей, и только вчера ты бегал босиком по тёплым лужам и кричал: «Дождик-дождик, пуще!..» И вот уже нет-нет, да и промелькнёт жёлтый цвет в зелёном, ещё полноводном море листьев, и солнце уж ленится подниматься высоко, а птицы хлопочут об отлёте. А ведь ещё только август...
Но как бы ни хотелось нам задержать лето, а до конца его, до первого сентября, дней остаётся всё меньше и меньше: 30... 20... 15...
И хотя Витька следила, как отлетают листки календаря, она почему-то думала, что день отъезда наступит не скоро, что поживут они здесь, погостят ещё у папы.
И вот пришло письмо... Письмо от милой, дорогой и любимой бабушки Фатьи, по которой, оказалось, Витька страшно соскучилась! Соскучилась по тёмным морщинистым рукам, которые терпеливо расчёсывали Витькины кудри, по чудесным сказкам, которые не рассказывала, а пела бабушка, по её лучшим в мире сладким пирожкам с орехами,— пахлаве и даже по низкому скрипучему голосу соскучилась Витька, которым бранила её бабушка за мокрые ноги и вымазанные во время футбольных тренировок джинсы.
А бабушка Фатья писала, что давно приехала из Карабаха, что тётя Дунья жива и здорова и проживёт ещё, наверное, лет сто. А вот она, нестарая совсем женщина, каких-то шестидесяти с небольшим лет, будет скоро умирать. Потому что дом, в котором она ждёт ненаглядную свою внучку, совсем пустой: ни зверушки живой нет, ни Арифа-бездельника, который доигрался до того, что лежит сейчас травмированный в центральной больнице родного города. Потому что словом перекинуться не с кем, а также не с кем поделиться и неутешным горем...