Тонкин продолжил рассказом о Маргарет Воспер, бывшей Картлэнд, урожденной Бог знает под какой фамилией, которая оставила мужа и крутит шашни с сэром Хью Бодруганом. Росс повторял «Ну надо же, ну надо же», думая при этом: «Вот и хорошо, если он не будет теперь шнырять около их дома, как старый мартовский кот». Они поднялись из-за стола и спустились вниз. На верхней ступеньке Росс увидел поднимающегося Джорджа Уорлеггана.

Тонкин заколебался, взглянул на Росса, не заметил никаких изменений в выражении его лица и стал спускаться позади него. Джордж заметил их, но не сделал никаких попыток избежать встречи. Да это было и невозможно, они столкнулись на лестничном пролете.

Росс продолжал спускаться, словно Джордж не существовал, но Уорлегган поднял свою малаккскую трость поперек пролета, преградив путь. Это было весьма опасное решение.

— Что ж, Росс, — сказал он. — Какая приятная встреча. Давненько не виделись.

Росс посмотрел на него.

— Именно так.

Рубин размером с горошину придавал расточительно дорогому шейному платку Джорджа восточный лоск. Росс, напротив, выглядел потрепанным.

— Вы выглядите хуже, чем в прошлый раз. Это всё из-за тревог судебного процесса?

— Как и вы, — ответил Росс. — Полагаю, вы разочарованы?

Джордж постучал тростью по перилам.
— Не припоминаю ничего, что могло бы меня разочаровать. Я весьма доволен своими предприятиями. Кстати, как я слышал, вы собираетесь открыть новое.

— Для вас и у стен есть уши, — сказал Росс. — Или у замочных скважин?

Низменность устремлений Джорджа затрагивала Росса, как никого другого. Именно жажда власти и была самой главной причиной ненависти Джорджа к Россу, чем прочие более очевидные мотивы.

Джордж убрал трость.
— Мне нравятся игроки. Особенно те, что прыгают с моста, когда удача поворачивается спиной.

— Хороший игрок, — парировал Росс, — всегда прежде других знает, когда удача готова повернуться спиной.

— А плохой игрок верит в это, даже когда это не так, — засмеялся Джордж. — Должен признаться, меня немного повеселил ваш выбор партнера. Выбрать из всех прочих Фрэнсиса! Не забыли ли вы, что он сделал с «Карнморской медной компанией»?

Росс прекрасно понимал, что Ричард Тонкин навострил уши.

— Кстати, — сказал он, — на одного из свидетелей по моему делу всего три недели назад напали, и он чуть не погиб от рук нанятых головорезов. Мне не хотелось бы думать, что подобного рода кара войдет в привычку.

Промелькнувшее в глазах Джорджа удивление выглядело неподдельным. Он прислонился к стене и позволил двум мужчинам подняться по лестнице.

— Только у полного бездельника найдется время на личную вендетту с всякими деревенскими отбросами. Почему вы думаете, что это нечто подобное?

— Кто бы за этим ни стоял, он ошибается, решив, что запугивание останется односторонним. Шахтеры, как вы знаете, умеют показывать свое недовольство.

— Как и все мы, — вежливо произнес Джордж. — О, я слышал, что вы продали часть вашей доли в Уил-Лежер — одном из немногих прибыльных предприятий в графстве. Серьезная ошибка, уверен.

— Время покажет.

— Из сорока четырех подъемных механизмов, возведенных за десять лет в Камборне и Иллагане, лишь четыре еще действуют, — сказал Джордж. — На Уил-Лежер у вас редкое сочетание хорошей руды и легкого осушения. Грейс уж точно придется осушать. Что вы там ищете? Золото?

— Нет, — ответил Росс, — свободу жить по собственной воле.

Джордж вспыхнул и быстро и язвительно произнес:
— Полагаю, вы знаете, откуда Фрэнсис взял деньги, которые вложил в шахту, не так ли?

— Имею кое-какое представление. Весьма любезно с вашей стороны.

— Да, это мы, Уорлегганы, выплатили ему эти деньги — в качестве компенсации. Шестьсот фунтов... или тридцать сребреников.

Внизу, в баре, из-за кружки пива сцепились два посетителя, их грубые раскатистые голоса показались Тонкину отзвуком изношенного часового механизма, который не смог сдвинуть с места застывшие на лестнице фигуры. Но вдруг, не успел он и глазом моргнуть, как фигуры начали двигаться.

Росс протянул руку и схватил Джорджа за шейный платок, который раздражал его с первой секунды, как он его увидел. Росс притянул Джорджа к себе и затряс. От удивления одну секунду Джордж ничего не предпринимал, но потом начал задыхаться от сжимающейся на горле хватки и занес трость, чтобы ударить Росса по голове. Тот перехватил руку за запястье и вывернул. Джордж поднял другой кулак и двинул Росса по голове. Они зашатались и рухнули на перила, которые оказались крепкими и не сломались.

Тонкин шагнул вперед, призывая к благоразумию, но на него не обратили внимания, сейчас здравый смысл их не волновал. Снизу их увидел какой-то человек и позвал трактирщика.

Джордж побагровел и снова занес кулак, но потерял равновесие, и замах не удался. Трость стукнулась о пол, Росс ослабил хватку и ударил Джорджа по лицу. Теперь он наконец-то выпустил шейный платок и ухватил Джорджа за пояс. Они раскачивались поперек лестницы, как два быка, сбив по пути Тонкина. Силы были равны, но жизненный опыт у Росса был побогаче. Джордж почувствовал, как подкашиваются ноги. Разъярившись, он попытался надавить пальцами Россу на глаза, но опоздал. Росс оторвал его от пола и перекинул через перила. В последний миг Джордж успел за что-то ухватиться, но только оторвал кусок сорочки Росса. Он с грохотом рухнул на пол, приземлившись на стул и маленький столик, расплющив их, как картонку.

Росс, покачиваясь, тяжело дыша и отплевываясь, начал спускаться вниз. Его лоб кровоточил, кровь текла по брови и щеке. Джордж извивался и стонал на полу. Выскочил хозяин и застыл, пораженный зрелищем, а потом подбежал к лестнице.

— Капитан Полдарк, сэр... какой позор... Что это всё значит, объясните? Мистер Уорлегган, что случилось? Вы ранены, сэр? Капитан Полдарк, я требую объяснений... Мистер Тонкин, умоляю, объясните, что происходит. Никто не ожидает от джентльмена... стол и два стула... возможно, повреждены перила. Капитан Полдарк...

Когда Росс спустился по последней ступеньке, хозяин постоялого двора преградил ему путь. Росс увидел красную жилетку и в последнем приступе ярости, какой не испытывал уже многие годы, отпихнул его с дороги. Это был просто жест, не более, но коротышка-хозяин отшатнулся и резко плюхнулся вниз, к стене, с которой слетела и разбилась тарелка. Когда Росс вышел из постоялого двора, Джордж только поднимался на колени.

В Нампаре косили сено. В этом году трава выдалась хорошей, Джон и Джейн Гимлетты работали вместе с Джеком Кобблдиком и двумя младшими Мартинами под присмотром несколько недовольной Демельзы, которой запретили самой этим заниматься. В последние дни ей предписывали много того, что ей не нравилось. Чувствовала она себя прекрасно и просто зря теряла время, когда столько всего предстояло сделать.

Стоял солнечный денек с сильным юго-восточным ветром, и после обеда Демельза не пошла снова к косарям на поле, а задала корм птицам и сделала еще кой-какую работу по дому — всё это с беспокойным видом, словно такие простые дела не приносили удовлетворения. На прошлой неделе пришло письмо от Верити, она писала о своих опасениях, что пасынок и падчерица наконец-то нанесут ей визит, но главным образом письмо было наполнено любящей заботой и советами. И вправду не стоит переутомляться, подумала Демельза, хотя и возможности-то такой не предоставлялось — Росс приставил Гимлеттов, как сторожевых псов. Не удивлюсь, если они вскоре побросают косы и побегут проведать, не случилось ли со мной чего, думала Демельза.

Она подошла к главному входу и выглянула в сад. Мягкая зима отступила, и проглянули цветы. Как странно, подумала Демельза, ведь и женщины так на них похожи — взращены теплой погодой, а в холода туго соображают. Ветер клонил тюльпаны. Демельза сорвала несколько растрепанных цветков и вернулась в дом, в молочную кладовку, где зрели сыры, подняла тряпицу, чтобы посмотреть, не образовалась ли плесень, и прошла во флигель. Оттуда открывался вид на Длинное поле и мыс за ним.