Зан закурил сигарету, на миг его лицо озарилось светом. Дождавшись, пока Розмари крепко заснула в большой кровати под балдахином, он набросил на себя халат и спустился сюда. Заметив, что осталось всего несколько минут до полуночи, когда он обычно звонил Шаннон, Зан прошел в кабинет и открыл окно. Был конец июля, и в этот теплый вечер весь Лондон тихо спал под фиолетовым куполом небес.

Опустившись в стоявшее перед письменным столом кресло, Зан не стал зажигать лампу. В темноте было легче еще раз взвесить все обстоятельства. В этот день началась неделя, после которой нельзя будет повернуть обратно. Они втроем должны были отправиться на август в Килгарин, и Зан знал, что завтра за обедом должен будет сообщить Розмари ужасную новость. Подняв трубку, он набрал номер Шаннон.

— Дорогой, это ты? Алло! — радостно сказала Шаннон, услышав его голос. — Я ждала, что ты позвонишь.

— Что ты делаешь?

— О, здесь жарко, как в печке. Даже невозможно заснуть, читаю в постели.

— А что ты читаешь?

— Я тебе признаюсь, принесла сегодня кучу туристических проспектов. Меня вдруг осенило, что если мы сможем вырваться на Рождество, то хорошо бы поехать на острова Карибского моря.

— Звучит замечательно. Послушай, Шаннон, сейчас, пока ты целый месяц свободна, почему бы тебе не отправиться в Сейян? Я к тебе присоединюсь, как только смогу. Разве это не лучше, чем дожидаться меня в Париже?

— А зачем? Что-нибудь случилось? Ты едешь или нет?

— Да, да, конечно. Просто возникли некоторые сложности. Я уже все обсудил на этой неделе с Ноэлем Вилльерсом и сейчас закругляюсь с делами, но мне придется задержаться еще на неделю.

— Но ты едешь или нет, дорогой? — Шаннон не смогла скрыть звучавшую в ее голосе нотку озабоченности.

— Да, конечно, — ответил Зан, стараясь, чтобы его голос звучал повеселее. — Я не могу ждать.

— Ты уже сказал ей? — Почему-то Шаннон не могла выговорить имя Розмари.

— Нет, еще нет. Собираюсь это сделать завтра. Знаешь, откладывал до последнего момента.

— Ох, Зан, почему ты не сделал так, как обещал? Говорил, что скажешь на той неделе, — со вздохом сказала Шаннон. — Так ведь будет нисколько не легче, разве нет? — мягко добавила она.

— Я знаю, знаю. Я только хочу, чтобы мы снова были вместе.

— Я знаю, насколько тебе труднее, чем мне, дорогой. Я стараюсь быть терпеливой, но иногда очень по тебе скучаю.

— Ты бы лучше подумала, на самом ли деле я — то, что тебе надо, — слегка поддразнивающим тоном сказал Зан. — Потому что когда я тебя заполучу, то уже не выпущу. Я хочу быть с тобой всю свою жизнь, прелесть моя. Когда завтра все кончится, ночью постараюсь тебе позвонить. Как бы то ни было, на уик-энд я буду с тобой, и с этого момента остаток жизни мы проведем вместе.

— Конечно. Я буду все время думать о тебе, дорогой. Помни об этом.

— Спокойной ночи, мое сокровище, мой ангел, — прошептал Зан и тихо положил трубку.

Вверху в спальне Розмари услышала щелчок на линии, убрала руку, закрывавшую микрофон и осторожно положила трубку на место. Затем она снова легла. Когда Зан вернулся в спальню, она притворилась спящей. Через несколько секунд после того, как муж лег рядом с ней, Розмари услышала, как он заснул неровным, беспокойным сном. Она лежала, глядя в темноту, а перед глазами снова вставали Аскот, Большой Виндзорский парк и Шаннон Фалун.

Положив трубку, Шаннон долго лежала в постели и размышляла. Хотя было действительно очень жарко, заснуть она не могла не только поэтому. Она была беременна. Уже несколько дней собиралась сказать об этом Зану, дожидаясь его звонка, но, когда он наконец позвонил, что-то ее удержало. Сейчас Шаннон была рада, что не поддалась порыву. Скоро они вместе будут в Сейяне и там, когда выдастся подходящий момент, она сообщит эту новость. К тому времени Зан освободится от своего пустого брака, а пока он не перешел этот рубеж, она будет молчать. Шаннон хотела, чтобы он был сильным и свободным, как в ту первую ночь, которую они провели в Сен-Поль-де-Ванс.

Шаннон положила руку на живот. При мысли о ребенке она испытала прилив счастья. В ту ночь, которую они неожиданно провели вместе в Ницце, она единственный раз забыла об осторожности, не было времени. Когда Шаннон обнаружила, что беременна, то оцепенела от ужаса. Но постепенно в ней стали пробуждаться материнские чувства, и теперь она считала, что ребенок станет ей великим утешением после того, как контракт с Валентино придется порвать. По сравнению с ее нынешними переживаниями вся ее радость от получения контракта казалась Шаннон пустой и неуместной. Когда они с Заном будут вместе ждать рождения своего ребенка — это и будет счастье.

Розмари и Джонкуил завтракали у Джонкуил на террасе, заросшей розами и жимолостью. Они сидели напротив друг друга за столиком со стеклянной крышкой, полосатый тент защищал от солнца.

Ловкими движениями Джонкуил помешала салат и передала его Розмари.

— Как чудесно пахнут эти белые петуньи! Разве они не великолепны? Розмари! Ты не слышишь меня. Что случилось, дорогая? Как ты только вошла, я сразу поняла, что-то тебя тревожит.

Розмари отложила вилку.

— Я хотела обедать в Сити с Заном, но после того, что узнала прошлой ночью, я должна с тобой поговорить. Ты единственный человек, которому я могу довериться, — с волнением сказала она. Джонкуил встревоженно посмотрела на Розмари.

— Дорогая, ты знаешь, что можешь мне рассказать абсолютно все.

— В последнее время Зан стал очень странно себя вести. Я не знаю, заметила ли ты, каким он стал рассеянным с тех пор, как вернулся с юга Франции. Я все время убеждала себя, что это из-за загруженности делами. Но прошлой ночью, когда я услышала, что он звонит по телефону снизу, то сняла трубку в спальне. Я уже не в первый раз слышала, что он кому-то звонит поздно ночью. Не в моих привычках подслушивать, Джонкуил, но это оказалось гораздо хуже, чем я думала. Мне уже приходило в голову, что у него какая-нибудь интрижка и не впервые, но я никогда не думала, что все может оказаться так серьезно. — Розмари замолчала. На лбу обозначились две глубокие морщины, рот скривился.

Джонкуил заморгала от удивления.

— Не знаю что и сказать. Кто она? Ты хотя бы догадываешься?

— Да. Я точно знаю. Шаннон Фалун, девушка, что была у тебя, а потом стала моделью, — холодно сказала Розмари.

— Шаннон? — ахнула Джонкуил. — О, ты, должно быть, ошибаешься, Розмари. Этого не может быть.

— Ошибки нет. Несмотря на все ее попытки скрыть свой австралийский акцент, я все равно его чувствую. Кроме того, Зан называл ее Шаннон.

— Я просто поражена! — воскликнула Джонкуил. На лице ее было написано полное замешательство — как у ребенка, который только что сломал любимую игрушку.

— Он явно уже обсудил детали развода с Ноэлем и планирует в этот уик-энд оставить нас с Саффрон на произвол судьбы, вместо того чтобы ехать в Килгарин. Вероятно, именно это он и собирается сказать мне за обедом. Цивилизованно, не правда ли? — В голосе Розмари слышался горький сарказм. — Когда я ему сказала, что не смогу пойти, это совершенно выбило его из колеи.

— Ох, моя дорогая, что же нам теперь делать?

— Джонкуил, мне нужна твоя помощь. Я на тебя надеюсь. Ты поможешь?

— Ну, ты же знаешь, что помогу. Все это просто возмутительно. Просто не могу поверить, — пробормотала Джонкуил.

— Я знаю, одно время вы были очень близки с Шаннон. Честно говоря, я не очень представляла, как сообщить тебе эту новость.

— Ты прекрасно знаешь, как я тебе предана. Ты ведь крестница Фредди. Подумать только — какой неблагодарностью Шаннон отплатила мне за то, что я ввела ее в свой дом, представила своим друзьям, относилась к ней как к члену семьи! Я обижена, я возмущена! Как ты думаешь, сколько это продолжалось?

— Совершенно не имею представления, но одно знаю наверняка. Нам нужно быть очень осторожными. Любой неверный шаг только подтолкнет Зана к ней. Ты знаешь, где она живет?