Он полз уже во тьме, ничего не видя.
Когда он перевалился через барьер-порожек рубки, в мозг вонзилась игла: «Стой! стой!! стой!!! Ты идешь к Земле! Ты вот-вот будешь на ней! Не смей возвращаться!!!» Иван скривил губы. Кто?! Он не знал, кто это! Но возвращаться надо, иначе смерть! Он обязан вернуться именно в то место, откуда он начинал – в то место Вселенной возле сектора смерти, где его выбросило ещё тогда – только оттуда возможен откат. Если он вообще возможен.
Капсула сама вернётся. А ему нужен только откат – Иван мысленно трижды назвал Большому мозгу координаты. Туда! Туда!! Это приказ!!!
Сатанинское рычание громом прогремело в спину:
– Ты ещё вернешься! Ты проклят навеки! Планета Навей никогда не отпустит тебя! Смерть – лютая, страшная смерть… Чёрное заклятье! Во веки веков!!!
Иван ударился головой о переборку.
Всё позади.
Он опередил их всех.
Он выиграл!
И как подтверждение в его воспалённом, усталом мозгу тихо прогудело:
– Откат!
Волна тошноты захлестнула горло. И всё пропало.
Он сидел в мягком уютном кресле. Чёрный столик чуть поблескивал своей матовой поверхностью. Кресло было воздушно-упругим. Иргизейский гранит высвечивался чёрным внутренним огнём. Этот странный неземной огонь разливался по сферическому залу, играл лиловыми бликами под зеркально прозрачным, уходящим глубоко вниз гидрополом.
– Этого не может быть! – воскликнул круглолицый человек с перебитым широким носом. Глаза его были широко раскрыты, и в них легко угадывалось… нет, не страх, не отчаянье, а лишь непонятное помутнение.
– Плюсовой бесфактурный сдвиг, – вяло вырвалось из узких губ старика с ясным взором.
Одутловатый в чёрной шапочке на затылке переглянулся с пижоном в запашном старинном костюме и с алмазной заколкой в чёрной парчовой бабочке.
Оба были явно обескуражены.
– Неудачный пуск?
Иван уставился на вопрошающего. – Нет, – сказал он с расстановкой, – всё прошло как нельзя более удачно!
Он положил обе руки на иргизейский столик. Барьера не было.
Вот и славненько, – подумал Иван. Он глядел на свои руки – они были молоды, сильны, упруги. Он всё помнил! Это были руки десантника-смертника, готовящегося к поиску, отправляющегося на задание. Откат! Он выиграл… на этом этапе! И он не дряхлый старец, чудом вырвавшийся из Пристанища, которое имеет только вход. Он помнил всё!
«Не торопись, Иван, не смей поступать опрометчиво, нельзя…» – бубнил в мозгу Первозург, так и не обретший пока нового тела. «Нет, я не поступлю опрометчиво!» – мысленно ответил Иван. Он широко улыбнулся, пожал плечами, вздохнул.
Следующим движением он резко выбросил вперёд свои сильные молодые руки. Смертный сип вырвался из сдавленного горла круглолицего, хрустнули позвонки, струйка крови вытекла из полуоткрытого рта.
«Тебе нравится это тело?» – мысленно вопросил он Первозурга.
Но того уже не было в его мозгу.
Иван отбросил столик к стене. Встал. Прежде, чем он успел открыть рот, все три кресла с ещё живыми членами тайного совета, обрекшего его на смерть, будто по мановению руки провалились в черноту и прозрачность гидропола, спасая сидевших в них. Этого Иван не ожидал. Ох, как они ценят свои жизни!
Он знал, что через секунду в зал ворвется охрана.
Но его это мало беспокоило.
На Земле были дела и поважнее.
Погружение во мрак (Звездная месть – 3)
Пролог
«И прийдет время наше»
Чудовищное давление, восьмидесятикилометровая толща мрака над головой. Тишина. Верная, изнуряющая тишина. И бледные тени неведомых существ, не имеющих плоти, но имеющих тень. Страх одиночества. Исхода нет, Пути отрезаны. И надо идти до следующей перемычки.
Надо!
Он переставил огромную шаромагнитную ступню и ощутил безумное сопротивление враждебной среды. Надо идти! Эти подонки ползут по следам. Добром от них не избавиться. Бесполезно. Все бесполезно! Он опустил голову – титанопластиконовый сплав на глазах терял ребристссть. Еще две-три минуты – и все! Надо успеть добраться до перемычки. Иначе его сомнет медленно расплющивающимся скафандром. Здесь все не так. Это не Земля. Это Гиргея! Жуткий подводный ад, в котором медленно погибают тысячи каторжников. Он вздрогнул. Почему медленно? Многие гибнут очень быстро, многие гибнут мгновенно – они сами выбирают смерть, предпочитая ее мучительному, растянутому на долгие годы гниению. Они умудряются выйти из-под контроля гидроандроидов-охранников... и навсегда растворяются в многокилометровой толще. Подводные гиргейские рудники! Последний приют смертников.
Он сделал еще шаг. И внезапно ощутил себя жалкой амебой, ползущей по дну свинцового океана. И захотелось вдавиться в это дно, вползти в первую попавшуюся трещинку, норку, зарыться в песок... Какой тут песок! Шаромагнитная ступня шаркнула по каменистому дну – будто по сердцу ножом резануло. Мегагидравлика работала отвратно. Он рвался вперед – всем сердцем, всеми мышцами и жилами. Кололо в боку и безумно стучала кровь в висках. Но семидесятитонный скафандр, казалось, тянул назад, непомерной гирей придавливал к гребнистому камню. Нет! Неправда! Без скафа он не сделал бы и полшага. Вперед!
Датчик у виска пронзительно взвизгнул. Проплывший над плечом бешено вращающийся сфероид, рассыпая снопы лиловых холодных искр, сгинул в темноте. Догнали!
Он не стал оборачиваться. Он и так все видел. Обратный сектор дельта-стопора вогнал в грунт еще три сфероида, пятый ушел вертикально вверх. Подлецы! Он знал, что они подлецы и негодяи, но никак не мог свыкнуться с их подлостью. Ведь осталось совсем немного, несколько метров. Сплав не выдерживал, тяжесть, страшная тяжесть – режет плечи, ноги, холодный металл уже прикасается к затылку. Не останавливаться! Шаг. Еще шаг!
Инфралинзы кругового обзора высвечивали из тьмы тени двоих. Серые приземистые фигуры без плечей и голов, глубинные привидения. Привидения на донниках. Ему бы такой, он давно был бы в шахте! Эх, амеба на тарелочке! Он не мог ответить на выстрелы, скафандр был рабочий, в нем предусматривалась только защита от всяких сюрпризов. Жаль!
Еще немного... чуть-чуть. Он вдруг ощутил, что ноги уходят в скалистый грунт, что он проваливается. Но как-то медленно, словно не по правде, а в тягостном замедленном сне. Два сфероида рикошетом отлетели от многогранного шлема, почти и не коснувшись его. Перемычка! Эх, она была совсем рядом!
Черная плита толщиной не менее трех метров мягко скользнула над головой, закрывая провал. Бесцеремонные стальные руки ухватили его с двух сторон, встряхнули и с нарастающей скоростью поволокли по черному неосвещенному ходу. Он ничего не понимал. И ничего не мог поделать. Он только что ушел от погони. И он схвачен. Кем?!
– Спокойно! – прозвенел внутри шлема металлический голос. – Они сюда не войдут, даже если вход будет открыт.
– Кто вы?! – выкрикнул он.
– Терпение, старина, и ты скоро все разузнаешь!
Что-то знакомое, очень знакомое просквозило в этих словах, выражениях. Он содрогнулся... нет, не может быть.
Шлюз.
Второй шлюз.
Гиперпереборка. Тройной стакан-лифт. Сервошлюз.
Дверь...
Обычная, старинная дверь – трехметровый титанобазальт с прослойками зангейского стеклотана и почти архаическим трехосным штурвалом.
– Разблокировка! – пискнуло в шлеме.
Он не думал долго. Чутье не могло обмануть.
– Блок шестнадцать ультра-два, – команда внутреннему «сторожу» отозвалась комариным зудом – блокировка снята.
И тут же он почувствовал, как стальные руки свинчивают огромный шлем, как герметизационные иглы разваривают спайки швов. Процедура разоблачения и, тем более, облачения всегда вызывала у него раздражение. На все про все понадобилось две с половиной минуты.