Нужно что-то горькое, как полынь, но иначе, память перебирала известные мне материи, пока не остановилась на смирне, основе погребальных ароматов и курений.
И ничего, что здесь я ее еще не встречал, запах ладана запоминается навсегда, его тяжесть и легкость, помянем ушедшую из мира Императрицу, прикоснувшись к нашему с ней Скипетру…
Вы овладели высшей способностью Парфюмера: «Интеграция Ароматов».
Ранг способности равен рангу способности «Распознавание Ароматов.» Вы создали Аромат, не принадлежавший ранее этому миру: «Смирна». Вы создали новый рецепт Аромата «Вдохновение Мастера». Вы хотите объединить созданные Вами рецепты в класс? Да? Нет?
– Да.
Вы создали новый класс Ароматов:
«Вдохновение Императора».
Вы создали новый Аромат этого класса:
«Страсть по Императрице».
Скипетр знает свою вторую половину и только в ее ладонях воссияют сокрытые в нем самоцветы.
Парфюмер 143+10=153.
+12000 репутации с расой «Радужный тритон», ваша репутация с этой расой имеет нейтральное значение.
Знающий мою вторую половину скипетр выглядел как обыкновенная палка с набалдашником, только дерево больше похоже на сандал, даже темнее, поверхность полированная гладкая, никаких гнезд для самоцветов в принципе не наблюдается. Может, внутри навершия? Навершие выглядело куском застывшего стекла, непроницаемо черного и ровной шарообразной формы, а в целом жезл как жезл, чуть длиннее обычного для магов, я же даже и не маг. И как тут понять, что такое «частичная активация»? Никаких рун или надписей, ничего.
Покрутив в руках бесполезный артефакт Древних и так, и эдак, убираю его, наконец, в сумку. Пора выбираться отсюда. Решил сделать это самым трудным для себя образом – морем – сначала через стены катакомб, потом под водой, а потом еще и вплавь. Заодно и свой уровень Ныряльщика проверил, промок совершенно, подобрал два десятка крупных жемчужин для жабы и выбрался на материк никем не замеченным в одном из множества узких заливов, даже не оканчивающимся удобной для стоянки кораблей бухтой, а так, мелководьем. Потом долго пробирался между песчаными холмами, дважды угодив в зыбучие пески, первый раз выбрался без приключений, просто приказав песку стать твердью, а второй раз, наоборот, добавил к движению песчинок небольшой смерч, сначала опустивший меня вниз локтей на сто ко дну образовавшейся воронки, а потом с шиком поднявший меня обратно на поверхность вместе с добычей. Не первый я в эту ловушку угодил. Еще и мумия горного тролля, когда не была мумией. Что она забыла в этих местах, можно было выяснить лет сто назад, наверное, но смерть наступила быстро и тело не разложилось, а усохло, отдав влагу ненасытной песчаной утробе. Ростом тролль был чуть выше меня, одежда, прекрасно выделанная из кожи неизвестной мне твари, вполне обыкновенная для путника, в сумке же оказалось очень мало вещей: чаша для воды, искусно выточенная из зеленоватого камня, дорожный нож, точнее, его рукоять из желтой кости и хрустальный шар, видимо, для магии погоды или еще какого-нибудь там предвидения. Хозяину эта магия не помогла вовсе, раз угодил в зыбучий песок. Прежде чем предать тело обычной земле, нажимаю на камень душ и жду. Сначала ничего не происходит, а потом еле-еле слышный голос: «Выпусти меня, не держи здесь, я очень устал…»
– Да я и не держу, это камень, свойство у него такое – души утягивать, ладно, отпускаю на свободу, может, есть просьбы какие или желание последнее…
Из пустоты проступили контуры зеленокожей фигуры, потом заклубились и как бы втянулись обратно в мумию: «Умри, вор!», – прошелестело в воздухе, тело тролля заклубилось тоже и исчезло, а вместо него возникло ядовитое желтое облако с морозными искрами внутри, которое лениво потекло в мою сторону. Красивая была бы смерть, ничего не скажешь, не то что у Совета какая-то чернильная масса…
Что ж тут меня все время с кем-то путают? Отпустил, называется, душу на покаяние, а она, значит, отблагодарила. Как мне это все надоело! Достаю из сумки пустую флягу и перенаправляю туда облако, сжимая его до конденсата силой Воздуха со всех сторон. Затем завинчиваю крышку и бросаю флягу в зыбучий песок, возвращая исходную материю тела в исходное место. Туда же летит и сумка с барахлом, было бы что красть…
Не без удовлетворения жму на камень душ и наблюдаю зеленоватое свечение над могилой. Для весомости приговора достаю палку с набалдашником и вещаю с мрачным выражением лица: «Именем Императора приговариваю неблагодарную мумию тролля к вечному заточению во фляге!»
А дальше случилось неожиданное: внутри палки что-то громыхнуло и из навершия в зыбучий песок ударила молния, превращая его в массивную линзу застывшего стекла. А рядом со мной буквально из воздуха возникли аккуратно сложенное одеяние неизвестной принадлежности (кто его знает, этого тролля, кем он там был, жрецом или шаманом), бывшее раньше на мумии, плюс резная каменная чаша и гадальный шарик из его сумки. Ну, чаша, она для воды будет, добротная одежда тоже будет не лишняя, а шар мне зачем? Подбираю одеяние с чашей и собираюсь уходить. Отчаянный вопль Совета, наверное, разбудил всех призраков в округе:
– Подбери палантир, босс, чаша эта рядом с ним вообще ничего не стоит, а Око – оно же бесценно!
– Ба, кого я слышу, а ну вылазь на свет, дурило, хочу убедиться, что в центре Земли ты ничего не потерял, мозги, например! На кой ляд мне сдалось это око, пусть его подбирает, кто хочет – Фатум, он у нас оракул, его и вещь.
– Фатуму она бесполезна, – вмешалось призрачное друидское недоразумение высшего ранга. Но если бы меня спросили, я бы не стал оставлять артефакт такой мощи первому встречному. Он уже лет сто с лишком как считается утраченным и хвала за это Создателю! Была.
– Зарубите себе на носу оба, или что там у вас вместо него: я не ходячий музей утраченных реликвий, если я сказал, что стекляшка мне не нужна, значит, она останется лежать здесь. Это понятно? А теперь наказание обоим: молчать в тряпочку неделю. Вон с глаз моих!
Наступившую тишину прервал стон погребенного на старом новом месте тролля: «Что ты творишь, безумец, бери Око, судьба отдала его в твои руки, иначе этот мир погибнет!»
А нехай себе погибает, пока что я не вижу никаких особых причин оставлять его жить дальше. Что и довожу до сведения всех троих спевшихся из-за куска хрусталя призраков-идиотов, только подбираю более понятные для их ущербных умов выражения. По мере удаления от остекленевшей могилы размышлял о ставшем ядовитой субстанцией «мумитролле», вот бедолага, он действительно гордился после смерти тем, что спрятал и хранил как призрак что-то ценное? Ну и придурок – жизнь, она ценнее любой побрякушки, ни одна самая намагиченная вещь ее не стоит. А тут все как сбесились, отбирают жизни сотнями или даже тысячами из-за магических Очей Властелинов, Колец Всевластий и Имперских Жезлов, и кто из нас в итоге такой жизни лох?
Вечером устроил небольшой привал, к которому присоединилась и сладкая парочка:
– Несс, ты с ума спрыгнул, оставил Великое Хрустальное Око горных троллей на дороге?
– Арх, не бухти, забирай его себе, если надо.
– Фат, объясни ему…
– Арх, Несс так глупо пошутил, что получилось умнее некуда. Этот «великий троллий палантир» теперь не более, чем кусок хрусталя на дороге, вся его сила улетучилась. В имперский скипетр. И подвластна теперь только Нессу безо всяких там плясок с бубнами напрямую. Если кто-то из выживших в Диких Землях жрецов или шаманов им воспользуется, то все, что узнает он, узнает и Несс. Причем сначала Несс, Духи будут подчиняться владеющему скипетром, а не палантиром. Так стало в тот момент, когда наш юный по сроку пребывания здесь друг-геомант сделал свой выбор, подняв простые дорожные одежды и чашу из камня вместо хрустального «сокровища из сокровищ». Может, это магия Скипетра Древних, а может, Генератор Сценариев тренируется так в чувстве юмора, но в любом случае подобное безобразие здесь впервые.