Между нами в тот раз так и не состоялось настоящей беседы. Может быть, это случилось потому, что Мюллер все никак не мог избавиться от своих привычек, приобретенных им на посту секретаря по уголовным делам мюнхенского полицай-президиума, и не находил нужных слов для более доверительного разговора.
«Откуда вы? Кем вы работаете сейчас? Гейдриху нравятся ваши доклады…» — в таком сухом стиле, прямо как на допросе, беседовал он со мной.
Свою службу в главном управлении СД я начал в организационном отделе. Поначалу работа, по существу, заключалась в чисто административно-технических поручениях. Моим непосредственным начальником был оберрегирунгсрат оберфюрер СС д-р Мельхорн (из 2-го управления), внешне незаметная личность, обладавший однако исключительными способностями, человек, не имеющий ничего общего с национал-социализмом в понимании партийной бюрократии. Его позицию характеризовало высказывание, которое он как-то сделал: национал-социализм, считал он, есть лишь одна из многих форм проявления жизнедеятельности немецкого народа, говорить же сегодня о «тысячелетней империи» — бессмысленно.
Используя организационные предварительные мероприятия, которые осуществляли д-р Бест и д-р Мельхорн, Гейдрих укреплял свое могущество. Позднее, несмотря на их профессиональные достижения, Гейдрих обоих отстранил от дел; «вина» Мельхорна заключалась в том, что он осмелился настраивать сотрудников СС против Гейдриха и к тому же обладал таким «недостатком», как саксонское происхождение, Гитлер и Гиммлер не только отрицательно относились к саксонцам, они даже отказывали им в подлинном праве называться немцами, как «смешанной со славянами расовой составной части немецкого народа».
В 1936 году Мельхорна заставили предстать перед судом чести, в результате чего он должен был уйти со своего поста. Однако на этот раз ему удалось отделаться довольно легко — его послали путешествовать по различным странам мира. Два года длилось его отсутствие. Его отчеты о состоянии дел на Ближнем Востоке и в Восточной Азии свидетельствовали об исключительно острой наблюдательности и политической дальновидности, которые были свойственны этому человеку. Напротив, нарисованная им картина «вероятного развития событий в США и Латинской Америке» показалась мне настолько неверной, что я в свое время даже подозревал, что он хотел этим докладом создать у Гитлера ошибочное представление о тогдашней ситуации в упомянутых странах.
Д-р Мельхорн проявлял в то время очень большой интерес к моему профессиональному развитию; он буквально заставлял меня, наряду с работой в главном управлении СД, вновь обратить свое внимание на юридическое образование. В результате его постоянных уговоров я весь 1936 год посвятил своей юридической карьере и сдал главный государственный экзамен.
В начале 1937 года — тем временем Мельхорн уже должен был оставить свою должность в главном управлении СД — меня вновь отозвали в имперское министерство внутренних дел. Через полгода я получил чин регирунгсрата. С этих пор я все более самостоятельно должен был решать организационные вопросы — такие, как проблемы личного состава, государственно-правовых реформ и проблемы мобилизации. Кроме того, через каждые две недели я готовил подробный доклад об общем положении, откуда руководство рейха могло почерпнуть всеобъемлющие сведения о событиях во всех сферах административно-управленческого аппарата, экономики, культуры и партийной жизни, а также о так называемых «действиях противника». Часто внутри партии происходили резкие политические столкновения, о которых Гитлер, как правило, узнавал через Рудольфа Гесса. Противные стороны были представлены, с одной стороны, Гиммлером и Гейдрихом, а с другой — до 1941 года, — Рудольфом Гессом и позднее его преемником Мартином Борманом.
Все лица, представлявшие интерес в рамках упомянутых сообщений, заносились в секретные личные дела, содержание которых в виде краткой аннотации излагалось на карточке, входящей в картотеку. В течение ряда лет накопились сотни тысяч таких карточек. В центральном управлении были установлены огромные вращающиеся столы, на которых по кругу были размещены карточки. Эти столы вращались на шариковых подшипниках и имели электрический привод. Одного человека было достаточно, чтобы при помощи небольшого числа рычагов и рубильников легко привести в действие это чудовищное сооружение. Однако первоначально столь совершенной техникой была оснащена лишь внутренняя служба безопасности. Она получала, как было сказано вначале, свои информации непрерывно от местных организаций СД, разбросанных по всей стране, которые, в свою очередь, повсюду имели внештатных сотрудников и доверенных лиц.
Наряду с этими задачами я посвятил себя планированию создания объединения всех управлений полиции безопасности и главного управления СД. Эта новая центральная организация, которую необходимо было создать, была названа позднее «Главным имперским управлением безопасности» (РСХА) [2] .
В то время я считал необходимым вывести СД из-под контроля высшего партийного руководства и сделать ее государственным учреждением, подчинив вместе с отраслевыми управлениями полиции имперскому министерству внутренних дел. Мои предложения не были приняты, так как Гесс, бывший тогда заместителем Гитлера, и не в последнюю очередь рейхсляйтер Шварц, казначей партии, упорно настаивали на разделении партийных и государственных учреждений. Ведь партия получала на нужды СД такую крупную государственную субсидию, что изрядно нажилась при этом.