- Какие вещи? Куда ты собрался? – опешил Алеф.
- На половину омег, - пояснил Танейдо, протыкая пальцем большой мыльный пузырь. – Я же теперь как они…
- Не говори ерунды! – отрезал альфа. – Выдумал тоже, остаешься со мной!
- Спасибо! – кинулся ему на шею омега, грозя утопить их обоих в этой огромной ванне. – Я буду таблетки пить, больше никогда… Прости меня! Накажи… - сбивчиво говорил он, покрывая поцелуями все свободные от воды и пены поверхности тела Алефа.
- Уймись, успокойся, - пытаясь утихомирить мужа, прикрикивал альфа. – Накажу! – пригрозил он.
Эти слова наконец возымели действие – Танейдо уселся и смотрел почти осмысленным взглядом, радостно и часто кивая головой.
- Когда? – осведомился он.
- Вот вылезем и…, - Алеф не успел договорить, как страждущий наказания Танейдо выскочил из воды, вытираясь и выжидательно глядя на супруга, как бы говоря: «Ну, пойдем же!»
Алеф закатил глаза, но сдался – мыться под таким несчастным и ждущим взглядом было невозможно.
В спальне альфа в небрежно завязанном на поясе халате подошел к шкафу и, прошуршав там чем-то, достал плетку и, как понял ошарашенный Танейдо, ошейник с поводком. Омега зажмурился, представив, как его сейчас посадят на цепь и отходят вот этой самой плеткой, и бессильно опустился на край кровати…
- Ну что, ты готов к наказанию? – спросил подозрительно веселый голос над ухом.
- Д-да, - прошептал омега, не открывая глаз, почувствовал, как руки мужа легли ему на колени, и с опаской открыл глаза.
Муж сидел на пятках и, положив подбородок на сцепленные в замок руки, смотрел на него озорными глазами.
- Наказывайся, - сказал он, пододвинув к нему ошейник с поводком и плетку. – Я буду очень, очень послушным.
- Не понимаю, ты же хотел меня наказать…
- Нет, это ты хотел, чтобы я тебя наказал, - поправил Алеф, - вот теперь и выполняй требования – мое наказание будет твоим. Вот так вот!
- Ты ненормальный, - заключил Танейдо.
- Ага, мы оба не отличаемся нормальностью, так что все в порядке. Ладно, так уж и быть, - Алеф спрятал плетку под одеяло, - пока без этого попробуем, но погулять со мной ты просто обязан!
- Где?!
- По комнате, балда, я еще не настолько сумасшедший, - рассмеялся альфа.
У Танейдо несколько отлегло от души, и он вполне успешно справился с задачей, правда, все равно не очень понимая, почему мужу нравятся такие игры. Но глядя на его счастливое лицо после «прогулки», омега смирился: надо так надо!
- Прости за течку, - вновь затеял он просить прощения, когда они снова валялись в постели на свежих простынях. – Это моя первая, не понял предвестников… Больше не повторится, буду пить таблетки.
- Только попробуй начать принимать эту гадость! – возмущенно сказал Альфа, мгновенно выходя из состояния блаженной расслабленности, в котором находился последний час. – Это было великолепно, и я не позволю лишать нас обоих такого удовольствия. Или тебе не понравилось?
- Понравилось, - признался Танейдо и, немного помявшись, уточнил, - а наказываться придется каждый раз?
- Обязательно, - предвкушающе улыбнулся Алеф, - да и для профилактики между течками тоже не помешает, - он звонко расхохотался, увидев потрясенное лицо мужа.
Правила семейной жизни - 2 (сиквел)
Алеф предвкушал. Смотрел на Танейдо и предвкушал… Тот ерзал своей сладкой попкой по обитому бежевым бархатом сиденью стула и смущался, и никак не мог донести до рта тост, намазанный джемом. Быть может, идея с завтраком на кухне не была так хороша, как показалось сначала, ведь если бы это была их комната, возможностей было бы больше. Алеф прикрыл глаза, в которых плавала какая-то странная муть, и с наслаждением втянул воздух – чувствительные рецепторы уловили тонкий аромат начинающейся течки, заставив крылья носа затрепетать.
В воздухе поплыло вожделение, зазвенела, грозя лопнуть, тонкая нить, удерживающая сознание на грани…
- Еще кофе? – голос экономки подействовал лучше, чем ведро холодной воды, посылая почти осязаемые волны жгучего разочарования.
- Нет, спасибо, - вежливо отказался Алеф, прикрывая глаза, потому что мог бы запросто испепелить взглядом несчастную женщину. – Мы, пожалуй, вернемся в свою комнату. Сегодня нас ни для кого нет.
Альфа встал, подавая руку своему супругу, тот положил на тарелку свой остывший тост, который так и не надкусил, и медленно поднялся. Аромат омеги стал отчетливее, заставляя Алефа судорожно втягивать воздух, упиваясь.
Дорогу до своей комнаты никто из них не заметил, и лишь только закрылась дверь, отсекая личное пространство от общественного, как Алеф с рыком притянул вдруг задрожавшего омегу к себе. Прижимая, впечатывая в себя. Наслаждаясь теплом и близостью такого желанного и такого любимого…
Он смял губы Танейдо в жадном поцелуе, почти терзая, почти делая больно, но слабый стон в ответ и еще сильнее прижавшееся тело, горячее и возбужденное - все это кричало о предложении, о согласии с действиями альфы. Алеф понимал, что сейчас его любимая омега, источавшая мириады молекул феромонов, круживших ему голову, и испытывающая самую настоящую гормональную бурю, позволит все… И эта вседозволенность пьянила, нетерпеливая дрожь податливого тела вызывала ответный трепет. Сейчас Алеф понимал, чувствовал кожей, принимал всем сердцем своего омегу. И хотел, и вожделел, и жаждал оказаться внутри, чувствовать, как внутренний жар любимого передаётся ему.
Постель оказалась неожиданно близко – они упали на нее, не разжимая объятий и даже не прерывая поцелуй. Альфа-самец, взявший, наконец, верх в Алефе, с рыком стал срывать одежду с омеги, чувствовать обнаженное тело, касаться его ставшими вдруг чувствительными ладонями – все это стало насущной потребностью. Только так: тело к телу, кожа к коже…
Болезненно пульсирующий, налитый кровью, горячий темно-красный член скользнул между ягодиц. Омега застонал, завозился, подаваясь назад, пытаясь найти своей пульсирующей дыркой вожделенный орган, который только и способен унять этот нестерпимый зуд внутри, утолить жажду близости, насытить, наполнить собой…
Алеф прикусил загривок тяжело дышащего и ерзающего по шелку простыни мужа. Он и сам сейчас дышал так, как будто пробежал марафонскую дистанцию. Головка плавно раздвинула податливые, ждущие этого вторжения мышцы, и по комнате пронесся сдвоенный стон.
- Какой ты сладкий, как бы я хотел от тебя ребенка, жаль, что это невозможно, - прошептал альфа на ухо мужу, плавясь в ощущениях. Жидкий восторг бежал в его венах вместо крови. Удивительно, что делает с альфой его омега. Где-то на периферии сознания мелькнула мысль, что, наверное, жестоко лишать остальных мужей таких восхитительных ощущений, но она растворилась под напором все возрастающей страсти.
Уверенный стук в дверь оказался неожиданным и был совсем неуместен – хозяева комнаты не были расположены к гостям и открывать дверь не собирались. Алеф замер на несколько секунд, но затем продолжил свое весьма и весьма приятное занятие.
Стук повторился.
- Какого, - прорычал альфа, прижимая мужа к себе еще сильнее, прерывать акт любви он не собирался, а если бы и смог это сделать, то только для того, чтобы разорвать нахала. Ну или по крайней мере основательно потрепать.
Чертова дверь распахнулась, являя паре, замершей на постели от такого невероятного хамства, растрепанного омегу – первую скрипку. Обычно гладко причесанный скрипач сейчас был с распущенными волосами, которые темной пеленой покрывали его спину до лопаток. Он явно нервничал, кусая губы, и раздувал ноздри, втягивая воздух, пропитанный чужой страстью.
- Прошу прощения, у меня непредвиденные обстоятельства, - едва смог произнести он.
Алеф уже было приготовился рыкнуть, чтобы лишний муж убирался и не мешал им с Танейдо, как его нос уловил то самое, что вынудило первую скрипку нарушить неписанные правила их большой семьи. Течка.