М-да, ситуация непростая, однако, но насколько я видел, этим двоим поговорить просто необходимо. Расставить точки на «и», иначе горечь недосказанности будет мешать им жить дальше.

- Попробую, - сказал я, в любом случае поговорить с Сантой я поговорю, а вот удастся ли убедить ее в необходимости звонить Воф-фе, не знаю, не уверен.

- Ее зовут Сондра, живет в Риге, фамилия Озола, и номер телефона запиши, может быть, пригодится.

Я согласно угукнул, честно записал продиктованный номер и с громадным облегчением сбежал из кабинета: до конца рабочего дня оставалось не так много времени, а сделать предстояло много. Только как я в таком раздрае работать буду, неизвестно, и так мысли все время норовят свернуть на Рея, а тут еще тему для размышлений подсунули. С Сантой не так легко поговорить на такую тему, пусть даже не по телефону, пусть по скайпу, поэтому надо тщательно подготовиться. Когда только? В дороге разве что.

Вечером я сидел возле ноутбука, боясь пропустить звонок невесты. Рейнис опять ушел в глухую несознанку, Санта объясняла его поведение тем, что он жутко скучает и если увидит, то ни о чем другом думать не сможет, что после встречи пару дней вообще ни на что был не способен. Не могу сказать, что понимал, мне наоборот хотелось его видеть или хотя бы слышать, поэтому я снова и снова гонял на компе все записи группы, отчего в душе просыпалось щемящее чувство одиночества.

- Привет! – Санта выглядела осунувшейся, и ее внешний вид сильно контрастировал с преувеличенно бодрым тоном, которым она поздоровалась.

- Чау, - произнес я, желая сделать ей приятное, как раз сегодня узнал латышский эквивалент нашего приятельского «привет».

- Ми-иша, ты такой милый, - искренне улыбнулась Санта.

Мы еще немного поболтали, а я все никак не мог придумать, как перейти к той неприятной и сложной теме.

- Микки, ты где? – позвала меня Санта, когда я видимо не ответил на ее вопрос.

- Прости, что ты сказала?

- Где ты витаешь? – пробурчала девушка, но повторила: - Фрак, сюртук или смокинг ты предпочитаешь надеть на свадьбу?

- А что лучше? – вывернулся я, понятия не имея, что означают эти слова. Как-то не было надобности разбираться, чем одно отличается от другого.

- Понятно, - хмыкнула Санта. – Значит так, со своим платьем я разобралась, приеду на следующей неделе, и мы займемся твоим костюмом!

- Может, не надо? Зачем ты хочешь устроить из нашей фиктивной росписи такое масштабное мероприятие? – попытался воззвать к ее здравому смыслу.

- Ми-иша, никто кроме нашей семьи не знает, что брак фиктивный, и если не будет хотя бы скромной свадьбы, то это вызовет ненужные вопросы и разговоры, - пояснила она.

- А она точно будет скромной? – подозрительно уточнил я, внезапно понимая, что надо срочно где-то добывать денег на это мероприятие, ведь я раньше по глупости считал, что мы просто зайдем в мэрию, или как там это называется, и поставим подписи в нужных местах.

- Да, - радостно сказала Санта, - очень скромная свадьба.

Я ушел спать с сильным подозрением, что понятия о скромности у нас несколько отличаются.

Наверное, только я мог забыть про свой день рождения. Неудивительно вообще-то, если еще с раннего детства его особо никто не отмечал в нашей семье. Это другие дети ждали этот праздник с нетерпением, а мне торжественных обедов-ужинов никто не готовил, ограничиваясь покупным тортиком, а подарки дарили практичные, наподобие теплого свитера или тренировочного костюма. Так что когда в воскресенье утром ко мне ворвались Рейнис и Санта с кучей пакетов, даже не сразу понял, по поводу чего переполох. Радость от созерцания Рея затмила все.

- Микки, - тормошила меня Санта, - я сейчас иду в магазин примерно на два часа и потом буду готовить праздничный обед. Чтобы когда я приду, никаких закрытых дверей и криков, что вы заняты. Понятно? – сурово произнесла она, нахмурив брови. – Рейнис?!

- Да, да, иди уже, - подтолкнул сестру к двери добрый брат.

Было такое ощущение, что мы не виделись годы. В нетерпении стукались зубами, целуясь, и путались в одежде, пытаясь помочь друг другу ее снять.

Мы успели задолго до возвращения Санты, наверное, она все же специально задержалась, вряд ли там такие очереди в обычный выходной день. И теперь просто лежали, уже одетые, и просто наслаждались обществом друг друга.

- Ах, Ми-иша, как же плохо без тебя, - Рей потерся носом о мою щеку. – Я так скуча-аю.

- Я тоже скучаю, даже заснуть без тебя нормально не получается, - пожаловался я, вспомнив, что Санте тоже как-то плакался на это.

- Да, - согласился со мной Рейнис. – Я знаю, и у меня есть подарок для тебя, чтобы лучше спалось.

Он достал из одного из пакетов плоскую коробочку, перевязанную бантом.

- Только не открывай сейчас, - произнес он, вручая ее мне.

- Почему? – удивился я.

- Я уеду сегодня вечером, и ты сможешь насладиться подарком, ну я так думаю, - поправился он. – Заодно и проверим, как улучшится сон.

- Уедешь? – в груди стала нарастать обида и разочарование: как же так, только ведь приехал – и..?

- Утром я должен быть с группой, - грустно сказал он. – Потерпи, немного осталось, и будем вместе.

Я молча обнял его, целуя и благодаря за подарок, но на самом деле хотелось плакать.

Это был самый замечательный день рождения в моей жизни, хоть и приправленный ноткой грусти от скорой разлуки. Рейнис уехал в аэропорт, запретив провожать, потому что мы с Сантой были немного навеселе, и он объяснил, что не хотел бы волноваться о том, как мы доберемся обратно ночью. Да, Санта осталась пока в Москве, и я был несказанно рад этому обстоятельству: находиться в одиночестве было тяжко, это с одной стороны, и с другой – можно было попытаться прояснить вопрос с Воф-фой.

Пожелав «спокойной ночи» девушке, отправился устраиваться на ночь сам. Улыбаясь от уха до уха, уложил с собой в кровать новых жильцов квартиры: огромного плюшевого медведя песочного цвета с клетчатым бантом на шее и такого же крупного Микки Мауса в синих штанах на лямках. Интересно, кому пришло в голову мне их подарить?! На столе остался нераспечатанным последний подарок – небольшая коробочка в серебристой упаковке и с синей ленточкой. Поколебавшись секунду, развязал бант и открыл подарок: внутри оказался диск. Пришлось включать ноут и смотреть, что там записано.

- Колыбельная для Микки, - прозвучал любимый голос, камера показывала лишь кисти его рук, замершие над черно-белыми клавишами синтезатора.

Пальцы пришли в движение, и полилась нежная мелодия:

«Спи, мой мышонок, закончился трудный день.

Завтра наступит не раньше, чем кончится ночь.

Пляшет на стенке свечки неровная тень.

Она прогоняет невзгоды и горести прочь.

Спи, мой мышонок, сказка начнется с утра.

Глазки закрой и в доброе чудо поверь.

Спи, мой мышонок, сна наступила пора…

Счастье с утра в твою постучится дверь.

Спи, мой хороший, ты же сегодня устал,

Подвиги, как и принцессы, пока подождут.

Завтрашний день сегодня пока не настал.

Спи, мой мышонок, я сон твой посторожу».*

Пел Рейнис для меня, тщательно выговаривая латышские слова, чтобы я понял, про что речь, и да, я понимал! Пара незнакомых слов на общее восприятие не влияла совершенно!

Колыбельная подошла к концу, прозвучали последние аккорды, и Рейниса показали целиком: он сидел в ярко-оранжевой футболке в очень знакомом подвале-бункере. Камера немного отъехала назад, и Рей, хитро улыбаясь, медленно повернулся всем корпусом вместе с крутящимся стулом к снимающему. На футболке крупными красными буквами было написано: «для Микки с любовью!» И нарисована куча сердечек…

Глава 16

Проснулся я, обнимая медведя, так вот почему мне так хорошо спалось! Будильник нудно пиликал, постепенно наращивая громкость, вставать не хотелось совсем, но побоявшись разбудить Санту за стеной, встал и поплелся в сторону ванной. Черт, вот про дверь совсем из головы вылетело, надо что-то с этим делать. Наскоро приняв душ и почистив зубы, свалил на работу без завтрака. Совесть не позволила мешать спать Санте, ей-то никуда вставать не надо. Обидно, конечно, что поговорить не успели, но с какого бока зайти, чтобы хотя бы просто намекнуть на Владимира Юрьевича, который рвется пообщаться с ней, я так и не придумал.