За оставшиеся три дня Альберт получил столько удовольствия, сколько не получал никогда раньше, но за улыбками и смехом он не мог забыть взрослого человека, плачущего перед пустым экраном.

Иллюзии.

Когда они вернулись домой, мать была там, добрая и ласковая. С тех пор она стала часто уезжать. Но куда бы она ни направлялась — «в больницу», «к родственникам» или «на конференцию», — результат был одним и тем же. Он остро ощущал исходящие от отца волны болезненного одиночества.

Однажды, когда Альберт вернулся домой из школы, отец объявил ему, что они с матерью разводятся и он должен выбрать, с кем будет жить. Альберт остался с отцом и имел возможность наблюдать, как в течение шести месяцев пышущий энергией и здоровьем мужчина превратился в жалкого старика. Его чувство к матери, к ее маленьким подаркам и телефонным звонкам нельзя было назвать ненавистью, скорее, это была обида. Странно, но он даже немного радовался, что такое произошло с человеком, которого он любил больше всего на свете. Альберт знал, что получил самый важный урок в жизни: все в этом мире ложь и фантазии. «Спасибо, мама».

Он вышел из лифта на первом этаже и замер. Что-то не так… Но что? Звук? Да, последние отголоски эха. Райс насторожился.

Он посмотрел по сторонам, ничего не увидел и задумался. Действительно ли он что-то слышал? Это просто оседают стены старого здания. В вестибюле стояла полная тишина, и Райс немного расслабился. Он осторожно, почти на цыпочках, пересек вестибюль и повернул налево, к машинописному бюро. Проходя мимо зеркальной стены, он с удивлением увидел свою согнутую крадущуюся фигуру и искаженные гримасой губы, так не соответствующие шапке мягких светлых волос.

Ни звука. Ничего. Он заставил себя проверить все двери нижнего этажа. За административным отделом располагались туалеты. Он взглянул на часы. Девять двадцать семь, восемнадцать минут до следующего обхода. Можно немного отдохнуть. За туалетами находилась комната отдыха с сандвичами, кофе и несколькими столиками.

Райс вошел и прищурился от яркого света. Да, здесь был новый торговый автомат с безалкогольными напитками. Он вставил пластиковую кредитную карточку «Коулз Индастриз» в щель и нажал клавишу с надписью «Лимонад». В его руку упал пластиковый пакет с восемью унциями напитка. На ощупь он был прохладным и бесформенным, как только что извлеченная из холодильника сырая печенка. Райс предпочитал бутылки или жестяные банки.

Он открыл крышечку и сделал большой глоток. В это мгновение чья-то рука сдавила его шею.

Лимонад вылился у него изо рта и забулькал в горле. Рука сильнее сжала его горло. Райс поперхнулся, лимонад вытекал из его носа, размазываясь по лицу. Он скрючился, беспомощно размахивая руками.

Ему удалось повернуть голову, так что его горло попало на локтевой сгиб противника, и рука нападавшего больше не пережимала ему трахею. Райс боролся. Он ударил нападавшего локтем в живот, а затем еще раз, с другой стороны. В ответ послышался болезненный вздох. Но противник, вместо того, чтобы выпустить его, подпрыгнул, обхватил ногами талию Райса и сжал так, что у того затрещали ребра. Перед глазами у Райса все поплыло, и он опрокинулся на спину, стараясь, чтобы голова нападавшего попала между ним и полом.

Когда они ударились об пол, послышался стон, и давление ослабло. Райс вцепился в душившую его руку, судорожно вдыхая живительный воздух. Собрав силы, он нанес удар через плечо и ощутил под своим кулаком податливую плоть. Приободрившись, он принялся молотить противника кулаками и локтями, пока рука, сжимавшая его горло, не стала ослабевать, а затем попытался встать на колени. Если бы он смог это сделать, то у него появилась бы возможность опрокинуться на спину и ударить нападавшего о край стола. Ему уже почти удалось выпрямиться, но в это время его правая коленка попала на пакет с лимонадом. Пакет порвался, и напиток выплеснулся на пол. Поскользнувшись, Райс потерял равновесие и упал на пол лицом вниз.

Противник вскочил ему на спину, и остатки воздуха вышли из сдавленных легких. Лежа на животе, Райс чувствовал, как сильная рука вновь сдавила его горло. Вторая рука уперлась сзади ему в шею, чтобы усилить нажим. В глазах у Райса потемнело, но неимоверным усилием воли он просунул руку под себя и, напрягая слабеющие руки, попытался отжаться. Его легкие горели огнем, в висках стучало. Райс попытался закричать, но из пересохшего горла вырвалось слабое шипение. Тьма навалилась на него, и он услышал свою мысленную мольбу: «Господи, еще один глоток, господи, всего один маленький глоток воздуха… »

— Вызовите Боббека. Немедленно.

Гриффин обращался к Мелоуну, коротенькому и толстому охраннику, отвечавшему за три верхних этажа здания исследовательского отдела. Обрадованный Мелоун выскочил из комнаты. Он никогда раньше не видел мертвеца.

А Райс, несомненно, был мертв. Можно, конечно, создать голограмму связанного по рукам и ногам человека с кляпом во рту, но невозможно воспроизвести висевшее в воздухе ощущение смерти. Глаза Райса были закрыты, голова повернута набок, как у куклы, а светлые волосы напоминали надетый на манекен парик.

Гриффин подошел поближе и наклонился. Руки Райса были связаны за спиной. Нет, правильнее было бы сказать так: его запястья были скреплены при помощи пластыря, а большие пальцы рук связаны отдельно. Несколько витков пластыря были обмотаны вокруг его лодыжек, еще одна полоска пластыря закрывала рот. Райс сидел, прислонившись спиной к торговому автомату с безалкогольными напитками и уткнув голову в колени. Гриффин осторожно взял Райса за плечо и приподнял. В тонкой стенке торгового автомата была небольшая вмятина, как раз в том месте, где находилась голова Райса.

Услышав шаги, Гриффин инстинктивно выпрямился.

— Извините… Босс, я… — Миллисент Саммерс вздрогнула при виде мертвеца.

— Он мертв, Милли. Послушай, я вызвал тебя и Марта, потому что мне нужны дополнительные глаза и уши, понятно? — Она быстро кивнула. — Я хочу, чтобы через пятнадцать минут здесь был врач, обслуживающий поселок «Коулз Индастриз». Мне также нужно, чтобы был произведен тщательный осмотр всего здания. Доложите мне обо всем необычном.

— В игровом иоле А идет игра, Грифф, — она не отрывала взгляда от Райса, и Гриффин видел, что ей с трудом удается сохранять спокойствие. Алекс почувствовал какое-то странное удовлетворение от того, что, наконец, застал ее в тот момент, когда она не была полностью уверенной в себе и готовой к действию.

— Хорошо, Милли. Я хочу знать, не обнаружилось ли каких-нибудь помех в игре или не вскрыта ли система безопасности. Не думаю, что тот, кто это сделал, хотел убить Райса. Если я не ошибаюсь, это скорее похоже на кражу. С этого и начнем.

Миллисент опять кивнула, не отводя взгляда от трупа Райса.

— Давай, малыш, займись делом, — мягко сказал Гриффин. — Я побуду здесь.

Она попыталась улыбнуться. Тщетно. Попятившись, Милли выскочила из комнаты. Алекс слышал, как в коридоре она не выдержала и бросилась бежать.

Гриффин осмотрел комнату, пытаясь представить, что здесь произошло. Очевидно, Райс проиграл схватку. Учитывая крепкое сложение охранника, Гриффин предположил, что его застали врасплох. Это могло означать следующее: либо на Райса напали сзади, либо непрошеный гость обладал необыкновенной физической силой. Стулья в комнате были опрокинуты. Около ноги Райса лежал наполовину пустой пакет лимонада. Правое колено охранника было мокрым.

Алекс вспоминал содержание личного дела Райса: 30 лет, блондин, 5 футов 11 дюймов, 170 фунтов. Бывший моряк-подводник. Прослужил 6 лет и демобилизовался с отличными характеристиками. Два года колледжа, затем три года на случайных работах и, наконец, «Коулз Индастриз». Родители живы, мать где-то в Миннесоте, а отец — пациент гериатрического центра. Симпатичный, но ни с кем не общается, за исключением соседей.

Гриффин присел на один из неопрокинутых стульев и потер глаза ладонями. Что еще? Ах, да. Его квартиру в поселке разгромили. Он не заявлял о пропажах, и расследования не было. Возможно…