— В моем нынешнем состоянии я еще далека до такого восприятия случившегося, — огрызнулась тетушка Мейнисс. — Меня раз за разом укладывал на песок огромный зверь, от которого несло пивом и совершенно мерзкой пищей.

— От напавшего на меня мужчины тоже отвратительно пахло. А во всем остальном он оказался почти джентльменом, если такое слово уместно в сложившейся ситуации.

— Евстазия, не слишком ли лестно ты обо всем этом отзываешься?

— Я, прежде всего, чертовски устала. Если Жердин сейчас уже в Динклтауне, то остается дождаться только Миллисенту и Элен. А вот они и идут, притом вместе. Давайте поскорее покинем это ужасное место.

— А какова теперь наша репутация? — без всякого стеснения вскричала тетушка Мейнисс. — Мы же станем посмешищем в глазах всего Ллаларкно!

— Только в том случае, если не оставим все это в глубокой тайне.

— А как же мы тогда сможем наказать этих скотов-дарсайцев, если будем держать язык за зубами?

Тут Герсен не выдержал и вставил свое замечание:

— Сомневаюсь, что вам удастся наказать дарсайцев. По их представлениям, раз вы сами решили отправиться в пустыню ночью, то целью подобной вылазки может быть только продолжение рода. Виноват во всем ваш водитель. Это он сыграл с вами такую злую шутку.

— Вот это и есть та грустная правда, с которой нам остается только смириться, — сказала тетушка Евстазия. — Давайте просто сделаем вид, что ничего не произошло.

— Вот этот человек знает об этом! Дарсайцы знают об этом!

— Лично я не стану кому-либо рассказывать о случившемся, — ответил Герсен. — Что же касается дарсайцев, то они, возможно, и перебросятся между собой парой — другою шуток, но, скорее всего, этим все и ограничится. Альдо, к вам, по-моему, уже вернулось ваше хваленое присутствие духа! Вот и садитесь за руль и отправляйтесь назад, в Динклтаун!

— Если б вам пришлось испытать то, что довелось мне, — проворчал Альдо, — то еще не известно, хватило бы вам самому должного присутствия духа. Не стану вдаваться в подробности.

— События этой ночи не доставили особого удовольствия никому из нас, — осадила его тетушка Мейнисс. — Так что садитесь за руль, да поживее! Ничего на свете мне не хочется больше, как поскорее принять ванну!

Глава 11

«Подобно всем популярным играм, хадавл характеризуется сложностью и многоплановостью.

Условия проведения игры предельно просты: соответствующим образом расчерченное поле и определенное количество участников. Поле в большинстве случаев расчерчивается краской на мостовой площади. Иногда — это устроенное особым образом ковровое покрытие. В остальном возможно немалое число вариаций, но наиболее типичная схема состязания такова: в центре небольшого круга, закрашенного в темно-бордовый цвет, устанавливается особый пьедестал или тумба. Пьедестал может быть любой конструкции, на верхнюю поверхность его выкладывается призовой фонд. Диаметр центрального круга варьируется от одного до двух с половиной метров. Призовую площадку окружают три концентрические кольца, каждое по три метра в ширину. Эти кольца называются «роблами» и раскрашены (если идти от центра) в желтый, зеленый и синий цвета. Пространство за пределами синего кольца называется «лимбо».

В состязании может принимать участие любое количество претендентов на приз — так называемых «роблеров». Обычно игра начинается, если записалось не менее четырех и не более двенадцати желающих. Любое большее количество создает чрезмерную кучность на арене и производит впечатление просто всеобщей свалки. При меньшем числе — резко ограничивается возможность проведения различного рода махинаций, которые являются существенным элементом игры.

Столь же просты и правила. Исходные позиции роблеры занимают в желтом робле. Пока что все они еще «желтые». Как только начинается игра, они всеми способами стараются вытолкнуть кого-либо из «желтых» в зеленый робл. Коснувшись хотя бы раз любой точкой тела поверхности зеленого робла, «желтый» становится «зеленым» и ему больше уже нельзя возвращаться в желтый робл. Он теперь будет пытаться вытолкнуть других зеленых в синий робл. Желтый роблер может наведываться в зеленый робл и возвращаться в желтый как в прибежище; подобным же образом зеленый роблер может заходить в синий робл и возвращаться в зеленый, если только при этом кто-нибудь из синих роблеров не вытолкнет его в лимбо.

Бывает так, что игра заканчивается с одним желтым роблером, одним зеленым и одним синим. Желтый не испытывает особой охоты нападать на зеленого или синего; зеленый тоже побаивается синего. В подобном случае дальнейшее проведение игры невозможно. Подается сигнал о ее прекращении, и призовой фонд делится между оставшимися тремя участниками в соотношении 3:2:1. Желтый, таким образом, получает половину призового фонда. Зеленый или синий в этом случае могут внести суммы, равные сумме, выигранной желтым, и благодаря этому снова становятся желтыми. Подобное протекание игры иногда может продолжаться до тех пор, пока на арене не останется всего лишь один роблер, который и становится обладателем всего призового фонда. Правила, касающиеся проведения конечной стадии состязания, значительно варьируются от одного хадавла к другому. Бывает так, что любой желающий из зрителей может вызвать на поединок победителя, внеся сумму, эквивалентную призовому фонду. Победитель должен принять вызов, а может и отклонить — все зависит от местных правил. Зачастую претендент может поставить удвоенную сумму приза. В этом случае вызов отклонять нельзя за исключением тех случаев, когда у победителя имеются сломанные кости или отмечены другие повреждения, препятствующие продолжению борьбы. В таких схватках победителей с претендентами, по желанию или взаимной договоренности участников, могут применяться кинжалы, палки, а иногда — и плети. Далеко нередко бывает, что начавшийся вполне дружественно хадавл заканчивается уносимым на носилках трупом. Судьи тщательно следят за проведением состязания и прибегают к помощи особых электронных устройств, фиксирующих пересечение линий, разграничивающих роблы.

Тайный сговор одних роблеров против других является неотъемлемой составной частью игры. Перед началом игры различные роблеры заключают оборонительные или нападательные союзы, причем соблюдение условий заключаемых соглашений каждый из роблеров нисколько не считает для себя обязательным. Различные хитрости, коварное предательство, двуличность считаются теми дополнительными элементами, которые придают всей игре особую пикантность. В связи с этим, тем более удивительно, что обманутый роблер зачастую откровенно выражает свое негодование даже в тех случаях, когда сам секундой ранее намеревался точно таким же образом предать своего сообщника.

Хадавл относится к тем играм, которые непрерывно совершенствуются и преподносят все новые и новые сюрпризы как зрителям, так и участникам. Ни одно состязание не бывает похожим на другое. Иногда участники настроены весьма добродушно друг к другу и даже получают удовольствие, наблюдая, сколь искусны в различных хитростях соперники. Иногда в игре вдруг возникает ожесточенность, спровоцированная каким-нибудь особо вопиющим обманом или предательством, и тогда дело доходит до крови. Зрители заключают пари между собой, а на особо крупных хадавлах — с агентством, обобщающим многочисленные ставки. В каждой из крупных сеней Дарсая за год проводится несколько хадавлов, обычно во время праздников, и эти хадавлы считаются одной из главных приманок для инопланетных туристов как зрелище, которое можно увидеть только на Дарсае.

Эверетт Райт «Игры Галактики» Отрывки из главы «Кадавл»

Когда Герсен проснулся у себя в «Крылатом Призраке», Кора уже прошла половину пути к зениту. События прошлой ночи теперь для него подрастеряли прежнюю реальность. Как там Жердин? Какие чувства она сейчас испытывает, не подвергаясь гипнотизирующему воздействию лунного света, не испытывая эмоциональной незащищенности перед теми мотивами, которыми руководствовался Герсен, спасая именно ее, а не кого-то другого?