Туржан, услышав топот копыт, вышел из мастерской и был свидетелем этого убийства. Он побледнел от ярости, и заклинание мучительной пытки готово было сорваться с его губ. Но тут Т’саис увидела и прокляла его, и он понял, как она несчастна, какой сильный дух заставляет ее одновременно отрицать свою судьбу и держаться за жизнь. Разноречивые чувства боролись в его труди, но он позволил Т’саис уехать. Он похоронил Флориеллу на речном берегу и постарался в напряженной работе забыть о ней.

Через несколько дней он поднял голову от стола:

— Панделум, где ты?

— Что тебе нужно, Туржан?

— Ты упоминал, что когда создавал Т’саис, ошибка извратила ее мозг. Я хочу создать подобную ей, но со здравым разумом и духом.

— Как хочешь, — равнодушно ответил Панделум и сообщил Туржану параметры, необходимые для эксперимента.

И Туржан создал сестру Т’саис. Он день за днем следил, как возникает в чане то же стройное тело, те же гордые черты.

Когда настало время и в чане села девушка с глазами, горящими радостью жизни, у Туржана перехватило дыхание, и он поспешил помочь ей выйти.

Она стояла перед ним, влажная и нагая, двойник Т’саис. Но если лицо Т’саис было искажено ненавистью, на этом лице царили мир и покой; если глаза Т’саис горели злобой, эти сияли, как звезды воображения.

Туржан стоял, дивясь совершенству своего создания.

— Твое имя будет Т’саин, — сказал он, — и я уже знаю, что ты станешь частью моей жизни.

Он отказался от других занятий, чтобы учить Т’саин, и она постигала все с поразительной быстротой.

— Скоро мы вернемся на Землю, — говорил он ей, — в мой дом у большой реки в зеленой стране Асколайс.

— А небо Земли тоже полно цветами? — спрашивала она.

— Нет, — отвечал он. — Небо Земли бездонно голубое, и по нему движется древнее красное солнце. Когда наступает ночь, загораются звезды; их рисунку я тебя научу. Эмбелион прекрасен, но Земля более обширна, и горизонты ее далеко уходят в загадочное. Как только захочет Панделум, мы вернемся на Землю.

Т’саин любила плавать в реке, и Туржан иногда приходил к ней поплескаться или мечтательно бросать камни в воду. Он предупредил ее о Т’саис, и девушка обещала быть поосторожней.

Но однажды, когда Туржан готовился к возвращению, она далеко ушла по лугу, замечая только игру лучей в небе, величавость высоких деревьев, цветы под ногами; она смотрела на мир с тем удивлением, которое свойственно только недавно появившимся из чанов. Она прошла несколько невысоких холмов и через темный лес, в котором нашла холодный ручей. Она напилась из него, погуляла по берегу и вскоре увидела какое-то жилище.

Дверь была открыта, и Т’саин заглянула, чтобы узнать, кто здесь живет. Но дом был пуст, а единственной мебелью можно было назвать разве что травяной матрац, стол да полку с корзинкой орехов и несколькими предметами из дерева и олова.

Т’саин уже хотела уйти, но тут услышала зловещий топот копыт, приближавшийся как судьба. Перед ней остановилась черная лошадь. Т’саин попятилась, вспомнив предупреждение Туржана. Но Т’саис уже спешилась и шла к ней с мечом наготове. Она подняла его для удара, и тут взгляды их встретились. Т’саис в удивлении остановилась.

Такое зрелище способно возбудить любой мозг: прекрасные девушки, совершенно одинаковые, одетые в одинаковые белые брюки, с одинаковыми глазами и распущенными волосами, с одинаковыми стройными телами. Но на лице одной ненависть к каждому атому во Вселенной, а у другой на лице написана любовь в этому миру.

Т’саис обрела дар речи.

— Кто ты, ведьма? У тебя моя внешность, но ты — не я. Или на меня снизошло благословение безумия и затуманило зрелище этого мира?

Т’саин покачала головой.

— Я Т’саин. Ты моя сестра, Т’саис. Поэтому я должна любить тебя, а ты должна любить меня.

— Любить? Я ничего не люблю. Я убью тебя и тем самым сделаю мир лучше, в нем на одно зло станет меньше. — И она опять подняла свой меч.

— Нет! — с болью воскликнула Т’саин. — Почему ты хочешь погубить меня? Что я тебе сделала плохого?

— Ты делаешь плохо самим своим существованием, и ты оскорбила меня, насмехаясь над моей отвратительной внешностью.

Т’саин рассмеялась.

— Отвратительной? Нет. Туржан говорит, что я прекрасна. А значит, прекрасна и ты.

Лицо Т’саис застыло, как мраморное.

— Ты смеешься надо мной.

— Нет, Ты на самом деле прекрасна.

И Т’саис опустила свой меч. Лицо ее стало задумчивым.

— Красота? Что такое красота? Может, я слепа, может, враг исказил мое зрение? Скажи, как понять красоту?

— Не знаю, — ответила Т’саин. — Мне это кажется ясным. Разве игра цветов не небе не прекрасна?

Т’саис в изумлении подняла взгляд.

— Вот это резкое свечение? Все эти цвета вызывают во мне лишь отвращение.

— Посмотри, как прекрасны цветы, какие они хрупкие и очаровательные.

— Это паразиты, у них отвратительный запах.

Т’саин изумилась.

— Не знаю, как объяснить красоту. Ты, похоже, ни в чем не видишь радости. Разве тебе ничего не приносит удовлетворения?

— Только убийство и уничтожение. Только они прекрасны.

Т’саин нахмурилась. «Я бы назвала это злым взглядом на мир», — подумала она.

— И ты в это веришь?

— Я убеждена в этом.

Т’саис задумалась.

— Откуда мне знать, как действовать? Я была уверена в своей правоте, а ты говоришь, что я приношу только зло.

Т’саин пожала плечами.

— Я мало жила, и у меня нет мудрости, Но я знаю, что все имеет право на жизнь. Туржан лучше объяснит это тебе.

— А кто такой Туржан? — спросила Т’саис.

— Он очень хороший человек, — ответила Т’саин, — и я люблю его. Скоро мы отправимся на Землю, где небо глубокого синего цвета.

— Земля... А если я отправлюсь с вами на Землю, найду ли я там красоту и любовь?

— Может быть. У тебя есть разум, чтобы понять красоту, и красота, чтобы привлечь любовь.

— Тогда я больше не буду убивать, как бы отвратительно мне ни было. Я попрошу Панделума отправить меня на Землю.

Т’саин сделал шаг вперед, обняла сестру и поцеловала ее.

— Я всегда буду любить тебя, — просто сказала она.

Лицо Т’саис застыло. «Рви, режь, руби», — говорил ее мозг, но в ее теле, в каждой ее частице, нарастал поток удовольствия. Она неумело улыбнулась.

— Ну... я тоже люблю тебя, сестра. Больше я не убиваю, и я найду и познаю на Земле красоту... или умру...

Т’саис села на лошадь и отправилась на Землю в поисках любви и красоты.

Т’саин стояла в дверях, глядя, как уезжает в многоцветье ее сестра. Сзади послышался крик, и появился Туржан.

— Т’саин! Эта бешеная ведьма обидела тебя? — Он не дождался ответа. — Довольно! Я убью ее заклинанием, чтобы она не могла больше никому причинить боль!

И он собрался уже произнести Заклинание Огня, но Т’саин рукой закрыла ему рот.

— Нет, Туржан, не нужно! Она обещала больше не убивать. Она уходит на Землю в поисках всего того, что не может найти в Эмбелионе.

Туржан и Т’саин смотрели, как Т’саис растворяется в многоцветье луга.

— Туржан, — сказала Т’саин.

— Что?

— Когда мы будем на Земле, ты найдешь мне черную лошадь, как у Т’саис?

— Найду, — улыбнулся Туржан, и они пошли к дому Панделума.

ВОЛШЕБНИК МАЗИРИАН

В глубокой задумчивости волшебник Мазириан брел по своему саду. Ветви деревьев, увешанные красивыми, но ядовитыми плодами склонялись над ним, цветы раболепно опускали головки при его приближении. Тусклые как агаты глаза мандрагор следили за его обутыми в черное ногами в дюйме над землей.

Таков был сад Мазириана — три террасы, полные странной и удивительной жизни. Некоторые растения непрерывно меняли расцветку; другие пульсировали, как морские анемоны: пурпурные, зеленые, лиловые, розовые, желтые. Здесь росли деревья с кроной, как парашюты из перьев, деревья с прозрачными стволами, увитыми красными и желтыми лианами, деревья с листвой, как металлическая фольга: каждый лист из другого металла — меди, серебра, синего тантала, бронзы, зеленого иридия. Цветы, подобно воздушным шарам, вздымались вверх над блестящими зелеными листьями; куст, покрытый тысячами цветов-флейт, и каждая флейта негромко играла музыку древней Земли — музыку, напоминавшую о рубиново-красном солнечном свете, о воде, сочащейся сквозь чернозем, о ленивых ветерках. А за рокваловой изгородью деревья дикого леса образовывали загадочную стену. В этот час затухания земной жизни ни один человек не мог похвастать, что знает все ее лесные долины, прогалины, просеки, поляны, все лощины и впадины, все уединенные ущелья, руины павильонов, все сады и парки в солнечных пятнах, овраги и холмы, многочисленные ручьи и ручейки, пруды, луга, чащи, заросли и скалистые выступы.