— Леночка, покажи Юре мое хозяйство, а я пока мотыльницу в порядок приведу — порвалась. Хочу сегодня пойти на озеро, немного мотыля намыть.

Лена провела Юрку во вторую комнату, где у окна, ярко освещенные солнцем, стояли аквариумы старого Кожара.

Больше всего поразила Юрку парусная моллинезия, деловито поклевывавшая нитчатку. Огромный черный верхний плавник рыбки, сантиметров пяти-шести высотой, был усеян синеватыми и зелеными крапинками и оторачивался широким ярко-красным кантом, такой же кант был и на хвосте. Ни дать ни взять — крохотная веретенообразная яхта под пестрым парусом.

«Да,— вздохнул про себя Юрка,— далеко мне до таких аквариумов и до таких рыбок. Дала мама три рубля, и те...»

И у Юрки тоскливо заныло сердце, когда он бегло попробовал прикинуть, сколько заплатил Кожар за всех этих рыбок: с ценами он уже был знаком. Получилось дорого, слишком дорого, и ему расхотелось любоваться чужими, недосягаемыми сокровищами.

Не обращая внимания на Лену, продолжавшую что-то горячо рассказывать о стеклянных окунях, которых до сих пор еще никому не удалось развести в неволе, Юрка вышел к Сергею Ермолаевичу.

Кожар заканчивал ладить мотыльницу.

— Понравились? — спросил он об аквариумах.

— Понравились,— вздохнул Юрка.— Ну, таких у меня никогда не будет, можно даже не стараться...

— А ты постарайся,— улыбнулся Сергей Ермолаевич.— Только не надо сразу за все хвататься. Я понимаю, тебе хочется, чтобы все как у опытных аквариумистов было. Но ведь люди занимаются этим годами, собирают рыбок постепенно...

— А вы тоже постепенно собирали? — спросил Юрка.

Кожар запыхтел трубкой, раздумывая, не соврать ли, чтоб не расстраивать мальчишку.

— Видишь ли, я тоже на аквариумы, как голодный на хлеб, набросился. Но я — другое дело. Я сам за свои ошибки платить могу, а тебе лучше не ошибаться. Расплачиваться-то приходится маме! Вот если бы нам что-нибудь придумать, чтоб можно было мальками обмениваться, чтоб не только на рынок аквариумисты ходили... Скажем, один барбусов вывел, другой — кардиналов, третий — меченосцев... Ну куда каждому столько одинаковых рыбок? Нынче выход один — продай и купи новых. А надо, чтоб и другой выход был — собрались вместе и поменялись, кому какие рыбки нужны. Вот как марочники, например, делают. Тогда легче было бы хороший аквариум завести. А что барбусы у тебя пропали, не огорчайся. Видел, у меня мальки подрастают. Через месяц дам тебе десяточек. Дал бы и сейчас, да больно маленькие они, не выкормишь, рано их еще в общий аквариум.

— Правда, дадите? — У Юрки загорелись глаза.

— Непременно. И парусных моллинезий дам, и вуалевых скалярий. Я сейчас три семьи на нерест отсадил. Так что потерпи, сынок, будут и у тебя хорошие рыбки.

Обрадованный, Юрка заторопился домой. Лена закрыла за ним дверь и тоже стала одеваться.

— Как у тебя с мамой? — осторожно спросил Кожар, подавая ей пальто.

— Все по-прежнему,— тряхнув рыжими, коротко остриженными волосами, ответила Лена.— Она меня на рынок гонит, рыбок продавать, сама уже не управляется. А я упираюсь. В этот раз не пошла, и все. Ругает она меня, даже поколотить грозится. Только я не боюсь, вы не думайте. Пусть попробует, я и близко к аквариумам не подойду. А сама она ничего не умеет.— Лена застегнула пальто и с отчаянием бросила: — Знала бы, что так все кончится, лучше б коту своих первых рыбок отдала, чем в дом принести...

ЛУЧШАЯ ОБОРОНА — НАСТУПЛЕНИЕ

Чем внимательнее присматривался Сергей Ермолаевич к тому, что происходит на Кисловке, тем тревожнее становилось у него на душе.

«Это ж подумать только, что за каких четыре месяца с Сашкой сделалось,— бормотал он себе под нос, вытирая с аквариумов пыль.— Хороший ведь парнишка был... А нынче неонов вывел — и вроде бы задохнулся от жадности. Вскружили голову шальные деньги. Школу бросил, много он в той вечерней научиться, если целыми днями с аквариумами возится. И не замечает, чума болотная, что эти рыбки уже не радостью, бедой для него оборачиваются... А теперь еще Лене против родной матери идти приходится. Легко это?»

Разволновался Сергей Ермолаевич, бросил тряпку, сел в кресло, задумался.

Нет, надо что-то делать.

Дядю Васю можно победить только его же «оружием»: жемчужками, барбусами, неонами... Чтоб собрать столько «оружия», нужно объединить всех аквариумистов города, была ведь у него эта мысль, он о ней и Юрке говорил. Нужно создать клуб аквариумистов. Сейчас каждый возится со своими аквариумами и каждый зависит от дяди Васи, от Анны Михайловны, Сашки Короля. А тогда можно будет увести от них мальчишек, учить их правильно ухаживать за аквариумами... Мальчишки и корма сколько хочешь добудут, и рыбок досмотрят. И не нужно будет им втридорога платить за каждую малявку, бесплатно сможет клуб раздавать мальков любителям. Тогда Кисловка лопнет, только тогда...

Сергей Ермолаевич сердито дернул себя за ус. Что же надо, чтоб лопнула Кисловка? Главное — помещение. Одна-две большие солнечные комнаты. Остальное; аквариумы, рыбки, водоросли — приложится. На первый случай из своих можно выделить. Да и другие не поскупятся, всем дядя Вася поперек горла стал. И за помощниками остановки не будет.

Помещение, помещение... А где же его взять?..

Кожар достал из письменного стола чистую тетрадку и сел писать письмо. Написал обо всем, что тревожило его, положил листок в конверт. Долго думал, какой адрес надписать, потом решил: пошлю-ка я это в горком комсомола. Ведь больше всех от спекулянтов страдают дети. Вот комсомол и должен прийти им на помощь!

Хотел он. написать в этом письме и о трудной судьбе Сашки Королева, но потом подумал: не стоит. Надо попробовать самому еще раз поговорить с Королем. Не может такого быть, чтоб рубли вконец замутили его душу! Ведь не случайно Сашка готов был поделиться с ним своей «тайной», и, может, зря он, старый ворчун, тогда так резко ответил... А теперь затаил на него парень обиду, попробуй подступись к нему.

— А вот и попробую! — упрямо проговорил Кожар и принялся одеваться.

Он трясся в полупустом автобусе и думал о том, что если бы удалось перетянуть на свою сторону Сашку, одно это было бы уже победой над Кисловкой. Лучшего аквариумиста, чем Сашка, в городе нет, он мог бы так наладить в клубе дело, что все даже дорогу на рынок забыли бы. Только нелегко будет с ним договориться, он ведь теперь единственный хозяин неоновых рыбок, самые опытные любители перед ним заискивают... Но — попытка не пытка, так, кажется, говорят...

Сашка жил в старом деревянном доме, крытом красной, кое-где потрескавшейся черепицей, с высокой железной трубой и синими ставнями на трех больших, выходивших на улицу окнах. Одна ставня болталась на ветру с оборванной петлей, в невысоком заборе перекосились доски, перила на крыльце были обломаны, и Кожар с горечью подумал о том, как это заметно, когда в доме нет мужчины. Сашка пацан еще, да и голова у него только рыбками забита, а Василь Федорович что... квартирант... Дело ему до перекошенного забора с подгнившими столбами да до оборванных петель на ставнях!.. Не свое, чужое...

Сашка встретил Кожара настороженно. Резко задернул шторки на аквариумах с неоновыми рыбками, отошел к окну и засунул руки в карманы. «Ну что вам надо? — всем своим видом, казалось, говорил он.— Зачем пришли?»

Сергей Ермолаевич уже несколько раз бывал у Сашки: приезжал посоветоваться с ним и с дядей Васей, когда вдруг начали болеть рыбки, однажды купил вуалевых скалярий. Знакома была ему Сашкина комната — длинная, узкая, с широкой кроватью, на которой высилась горка подушек, с диваном и маленьким письменным столом, заляпанным чернилами и уставленным банками с настоем для инфузорий, с длинной трехъярусной полкой у стены — там стояли Сашкины аквариумы, и щелястыми, рассохшимися половицами. Стена, у которой стояла полка, была разрисована потеками; краска на полу лупилась — всякий раз, когда Сашка чистил аквариумы или отлавливал рыбок, вода выплескивалась наружу, а у него, видно, не всегда были время и охота подтирать лужицы.