- Предположим, ты прав, - скривил скептическую мину Старый К., - хотя такая мощная группировка могла бы найти более простые и безопасные методы решения проблемы - общак позволяет. Но, допустим, не получилось. Что ты предлагаешь?

   - Предлагаю встретиться с Грачевым и потребовать отпустить Гусева.

   - Отпустить Христа ради? - съехидничал Поплавский.

   - Нет, просто объяснить ему, что в наших силах донести соответствующую информацию до Малышевских, и развалить всю его комбинацию с рынком.

   - Это уже серьезнее, - согласился Слава.

   - И пойдешь на встречу, конечно, ты? - иронично поинтересовалась Лида.

   Козлов вздрогнул, представив, что под колпак Службы собственной безопасности в компанию к ним с Овечкиной может попасть еще и Виктор.

   - Нет, - вмешался он в разгорающийся спор, - встречаться и разговаривать буду я. Только, конечно, не с Грачевым - много чести! - а с его доверенным лицом. Воспользуемся, так сказать, знакомством Лидии Сергеевны. Прямо сейчас позвони и назначь ему свидание, - обратился он к ней, - на двадцать три часа, у входа в сад "Эрмитаж".

   - Товарищ полковник, - покраснев, спросил Алик, - а если нынешние хозяева рынка потребуют доказательств?

   - Эх, Базарджян, - вздохнул Старый К., - доказательства, как говорится, нужны суду и прокуратуре, а этим... В крайнем случае предъявим им Чугуна. Кстати, в свете принятого решения, делать тебе на рынке больше нечего, поскольку свою главную задачу ты успешно и оперативно выполнил: без твоей информации мы бы не вычислили заказчика убийства Маслова и возможного организатора похищения Гусева. Завтра сутра сдай свою "легионерскую" форму, будешь координатором на телефоне и резервом Верховного Главнокомандования в одном лице.

   Пока Овечкина выполняла распоряжение полковника, Поплавский занялся чаем (Лизу, как всегда, Козлов уже отпустил). Алик, будучи самым младшим, "в порядке координации" был командирован в дежурный буфет за бутербродами. Крамской, надо сказать, на практически немедленную встречу согласился удивительно легко, хотя, судя по доносившимся голосам, находился в веселой компании.

   Бутерброды ушли влет, и под позвякивание чайных ложек совещание продолжилось.

   - Теперь перейдем к проблеме безопасности, - объявил Старый К. - По сути, она стала насущной для каждого члена нашей группы..., включая меня, - непонятно для остальных закончил он. Надеюсь, что хоть у Леши Быкова все в порядке - он у нас надежно подстрахован...

СРЕДА, 17-04 - 20-00. БЫКОВ

   Услышав эти слова: "требовать три рубля перед смертью", он понял, что надежды не остается. А ведь в каких-то нескольких десятках метров от этого проклятого гаража его до сих пор "прикрывают" коллеги! Он вспомнил, как совсем недавно радовался их незримому присутствию, и против воли невесело ухмыльнулся. Перо, сосредоточенно рассматривавший "хохла" и прикидывавший, где бы его удобнее "замочить", принял эту мимику на свой счет.

   - Не, гляньте, Кирилл Олегович, он еще лыбится! Ты че скалишься, падло?

   С этими словами он влепил капитану здоровенную оплеуху. Содрогнувшись от бессильной ненависти, Алексей, сплевывая выбитый зуб, ответил:

   - У прошлый второк був в зоосаде, мартышек бачив. Так там один павиан тоби подобен, блазень! Свиняча ты морда, а не Перо!

   Схватив непогашенную еще горелку, "качок" с ревом кинулся на Быкова. Но на его пути встал Хандыбин.

   - Перо, назад! Назад, я сказал! Хватит с него, он свое уже получил, и с излишком: про зуб мы не договаривались.

   Затем директор обернулся к Алексею:

   - И ты тоже, ханурик, помолчи! "Свинячим рылом" ты ему сполна за ожоги отомстил, хватит с него.

   Взяв у ворчащего под нос страшные угрозы Пера ключ от наручников, Хандыбин освободил пленника. После этого достал из кармана портмоне, вытащил оттуда сто долларов и протянул "хохлу":

   - НА вот тебе задаток и компенсацию за зуб. Не переживай, до свадьбы заживет. Лучше скажи мне, что такое "блазень"?

   Неожиданный поворот событий (приговоренному к смерти компенсацию за выбитый зуб, как верно смекнул Алексей, платить не будут!) чрезвычайно Быкова возбудил.

   - "Придурок" по-вашему, - обиженно буркнул он в ответ. - А за зуб, пане директор, сотенной маловато буде!

   - Ну, ваще! - выдохнул "качок", с ненавистью глядя на упрямого "ханурика".

   Сжимая и разжимая волосатые кулачищи, он с огромным трудом удерживал себя на месте. Хандыбин, развеселившись, не торгуясь, добавил к "компенсации" сто рублей и обидно захохотал:

   - Это ты правильно заметил, Перо у нас придурковат, но, что б ты знал, в своем деле он - мастер. Так что предупреждаю еще один, последний раз: обходи его стороной, и больше не задевай. И ты, Перо, запомни: ханурик теперь работает у меня постоянно. Понял?

   - Гад он, Кирилл Олегович, падлой буду, гад!

   - Все, Перо! Кончай базар. Мы его проверили, а Колянычу лет десять светит!

   Обратившись к еще не успевшему прийти в себя капитану уже как к своему человеку, Хандыбин пояснил:

   - Тебе, парень, сильно повезло! Во вчерашней драке замели Коляныча, и мой человек в ментовке сообщил, что на него одно старое дело повесили: "пальчики", курва, им на память в свое время оставил. Он, когда помоложе был, фартовым делом занимался - сейфы вскрывал, вырезал у них заднюю стенку. Знаменитый мастер был! И у меня Коляныч по специальности устроился: варил-резал кузовные номера, вот его и заменишь, вроде получается у тебя. Платить буду восемьсот баксов в месяц, сегодняшний стольник не в счет. Поживешь пока здесь, в соседнем гараже. Свобода - как на зоне: в пределах забора ходи где хочешь, только в два дальних гаража не лезь - не дорос еще. За территорию сервиса - или вместе с Пером, или с другими рабочими. Испытательный срок - три месяца. Выдержишь - получишь полную свободу и штуку в месяц, не выдержишь - отдам тебя Перу. То же самое будет, если соберешься увольняться или убежишь. Согласен?

   - А кажу ни, шо буде? - задал риторический вопрос "ханурик". - Секир-башка буде! Як пить дать, буде. Потому кажу, согласен. Опять же: иде я стильки грошив напрацюваю?

   - Молодец, одобрил Хандыбин ход мыслей своего нового сварщика Горячева, - на вид с дуринкой, а соображаешь! А теперь, чтоб я был спокоен, пожмите с Пером друг другу руки.

   Остаток дня капитан провел со сварочным аппаратом в руках, забежав предварительно в медпункт наложить на обожженную ногу повязку. За медсестру в нем по совместительству была Зинаида. Увидев ожог, она ахнула:

   - Это кто ж тебя так, Перо?

   - Нет, я сам, - нормальным языком ответил ей Алексей, которому надоело уродовать украинский, - производственная травма.

   - Ага, щас! - не поверила секретарша. - Штанина-то не повреждена. Не умеешь врать, и не ври! Ах ты, бедненький, - она с состраданием погладила Лешину голову, - сейчас мы тебе ножку подлечим...

   Обрабатывая и перевязывая рану, она простодушно щебетала о том и сем. Попутно сообщив, что "Перо - тупой садист и убийца" и что он на нее "давно зарится, да боится директора".

   - Вот и все, бедненький, - сообщила она капитану, завязывая бинт. - А ты ничего парень, мужественный, не ныл. Приходи завтра поменять повязку.

   Схватив висевший на поясе мобильник и отрапортовав: "Бегу, шеф!", она метнулась в сторону офиса, а Быков отправился в ангар. До конца смены он вкалывал как проклятый под неостановочную болтовню снова прилипшего к нему Виталика. Эта трескотня мешала сосредоточиться на решении непростой задачи: что нужно сделать для того, чтобы в четверг не явиться на Петровку на вечернее совещание в компании к полковнику с закадычным другом Пером.

СРЕДА, 22-55 - ЧЕТВЕРГ 01-47. ОВЕЧКИНА