– У вас есть я, – я хотел продолжить в том ключе, что с моими связями и возможностями всегда можно, не поднимая шума и пыли, выйти на нужных людей и провернуть любую операцию, но не успел. Червехую надоело щекотать мои яйца, пробраться к заветной дырке он не мог, а потому этот орган удивил, совершенно неожиданно натянувшись на мой член, как презерватив.

– О-о! – ошарашенно взвыл муженек, для которого подобная инициатива была в новинку.

Я схватился за его плечи, чтобы не упасть. Ощущения были очень яркие, коленки мгновенно ослабли и отказывались держать. Я смотрел в его растерянные глаза и плавился от накатывающего удовольствия – никогда в жизни мне не приходилось испытывать такого! Какие шлюхи, какие минеты и прочие возможности получения оргазма! Я вцепился в плечи мужа и забился в судорогах удовольствия.

Стоять было неудобно, но отодвинуться я бы не рискнул. Пол уходил из-под ног, стены отплясывали дикий танец. Давление на член уменьшилось, возможно, просто из-за того, что он опал.

– Ты как?

– Нормально. Кажется, – ответил я, чувствуя влажным членом прохладу и щекотку в промежности – половой орган мужа настойчиво пробирался к заветной дырке. Мне ничего не оставалось, как чуть расставить ноги и дать полный доступ.

– Приведи себя в порядок, – сказал муж, когда излился внутри меня, – я пока поговорю с Советом по поводу твоей идеи.

Я остался один. Повернулся к раковине, над которой висело зеркало, где отразилась моя не совсем вменяемая физиономия. Я плеснул себе в лицо воды, чтобы хоть немного прийти в себя. Помогло слабо. Голова кружилась, и хотелось только одного – лечь. Я с тоской вспомнил удобства в нашем со скрейлом доме. Там не нужно было подмываться холодной водой над раковиной, к моим услугам были все достижения цивилизации. Да черт побери, даже в каком-нибудь богом забытом гарнизоне условия были гораздо лучше, только вот возможности когда-нибудь вернуться на службу у меня не было. И ворчи не ворчи, злись не злись, а будешь приспосабливаться и адаптироваться – деваться некуда. Альтернатива известна.

Я еще раз умылся. В голове постепенно прояснялось. Я поправил одежду, достал из кармана и надел запасные трусы, первые, как всегда, оказались испачканы едким секретом. Теперь осталось только сделать безразличное лицо и выйти отсюда в зал. Что наговорил муж членам Совета, еще большой вопрос, как бы снова не загреметь за решетку, мало ли какие у скрейлов законы.

Мое появление было встречено молчанием. В полной тишине я прошел на свое место и сел.

– Мы не можем дискредитировать нашу расу, – заявил председатель, в упор глядя на меня.

Я молчал. Принимать какие бы то ни было решения – вне моей компетенции и власти. Да и напрямую ко мне никто не обращался.

– В предложении все же есть рациональное звено, – сказал кто-то справа от меня.

– Предлагаю не принимать решений в спешке, – муж успокаивающе поднял руки вверх.

Дома мы оказались довольно скоро. На Совете как будто не знали, о чем еще говорить, и разошлись довольно рано. Почему-то мне казалось, что мужа я своей идеей подставил. Вряд ли скрейлы обладают такой долей авантюризма, как люди. Не похоже, что приключения и интриги их стезя.

Я отмокал в джакузи, наслаждаясь теплом и разными режимами подводного массажа, никак не ожидая появления дорогого супруга. Но он против правил зашел, одетый в один тонкий халат, и сел на край ванны.

– Не помешаю?

Вопрос был риторический, мы оба знали об этом. Простая вежливость, ничего более.

– Нет, конечно, – говорить, что рад видеть, не стал, и так постоянно вместе, ни личного времени, ни личного пространства, но протестовать смысла не было – сделка есть сделка.

– Хотел поговорить, – муж был странно напряжен, ему бы самому расслабиться и отдохнуть, ведь я для него тоже нечто чужеродное и малопонятное существо.

– Присоединишься? – зачем-то сказал я и поджал ноги.

– М-м? – задумчиво протянул он, потрогал рукой воду и после некоторых колебаний все же залез в ванну.

Мы сидели напротив друг друга, соприкасаясь коленями, кажется, оба испытывали неловкость. Что делать дальше, я не представлял, слишком мало знал о традициях и привычках скрейлов. Муж, судя по всему, был озадачен тем же вопросом. Единственный, кто чувствовал себя как рыба в воде, – это червечлен. В тепле он развернулся и высунул верхнюю часть наружу, поводя изогнутой частью из стороны в сторону, как подводная лодка перископом. Я с интересом следил за ним и поднял голову только тогда, когда муж глухо сказал:

– Иногда я чувствую себя лишним.

– Прости?

– Вы с ним вполне самодостаточны, я для вас как лишнее, но необходимое приложение.

– Прости, но я совсем не понимаю, что ты имеешь в виду. Ты не контролируешь свой член? Он живет сам по себе?

– Нет, – муж поморщился, – не так. Он просто реагирует на тебя не так, как должен был бы, а я просто иду на поводу и не имею сил и желания изменить ситуацию.

Я сидел и хлопал глазами, глядя, как муж снова прикрыл лицо рукой.

– Постой. Я не понимаю. Как должен вести себя твой член? Или я как-то неправильно себя веду?

– Он реагирует на тебя как на самку. Но не совсем.

– Ты можешь объяснить нормально?! – разозлился я. – Можно подумать, мне много известно о скрейлах.

– Внутри самки созревает яйцеклетка, примерно раз в год она выходит наружу. Чтобы облегчить этот процесс, нужен самец, половой орган которого входит в родовые пути, захватывает яйцеклетку, покрытую твердым хитиновым панцирем, и как бы всасывает ее внутрь, где специальный секрет истончает оболочку и происходит оплодотворение. Потом яйцеклетка возвращается в самку для дозревания.

– Как у вас все сложно, – пробормотал я.

– Да, – согласился муж, – поэтому сейчас детей выводят в специальных инкубаторах, так меньше риск и есть возможность подобрать идеальную наследственность.

– Выводят в инкубаторах, растят в интернатах, – съязвил я, но скрейл кивнул, подтверждая. – А как же родительская любовь? Семья?

– Мы не люди, – тихо сказал скрейл, – на заре цивилизации у нас были кланы, которые сообща добывали пропитание и растили детей. Любой взрослый отвечал за каждого ребенка и обязан был его защищать и помогать. Как только ребенок мог о себе позаботиться, он считался совершеннолетним и выходил из-под опеки. Тогда самок было больше, но предки мало знали о созревании семенной жидкости, и было много сбоев при размножении. Теперь самок мало, но благодаря научному прогрессу демографическая ситуация стабильна.

– Доклад окончен, спасибо за внимание, – пробормотал я, впечатленный прочитанной лекцией.

– Что?

– Я пошутил, извини, – поспешно сказал я и потянулся к крану с горячей водой, сидеть в остывшей ванне стало не очень приятно. – Так я не понял, почему вы с членом ко мне странно относитесь.

– Мы! – скрейл вполне по-человечески усмехнулся. – Сегодня процесс был аналогичен втягиванию внутрь яйцеклетки. Но знаешь, что самое странное? Если бы он пошел по стандартному сценарию, то ты бы остался без своего полового органа, кислота бы его сожгла. Ты понимаешь, что значит растворить плотную хитиновую оболочку? – муж встал и перед моими глазами оказался его пах.

Я поежился, осознав перспективу. Безрадостную, прямо скажем, перспективу.

– Спасибо, – с чувством сказал я и ласково погладил маячащий прямо перед лицом скрейловский член.

– Ну вот, я же говорил, – пробормотал муж и плюхнулся снова в воду, выглядел он при этом немного обалдевшим.

– Ничего не знаю, – я открестился от любых инсинуаций в свой адрес.

– Будем вылезать?

Я в ответ пожал плечами – все равно – и встал. Ноги муж расположил таким образом, что просто перешагнуть через высокий бортик не получилось бы. Нужно было наклониться и выставить беззащитную пятую точку на обозрение озабоченного полового органа скрейла, который нервно подрагивал в воде, предвкушая. Еще к одному раунду прямо сейчас я не готов, о чем и сказал.