Когда-то, еще молодым парнишкой, бороздя с отцом соленые океаны Фенриса, он уже испытывал подобное чувство. Их ладья сильно сбилась с курса во время шторма, и они высадились на каком-то островке в поисках пресной воды. Там они наткнулись на лагерь небольшой группы своих соплеменников, которых выбросило на берег подобной бурей два года назад. Рагнар до сих пор помнил, как он впервые ступил на территорию их лагеря и как пережившие шторм смотрели на него словно стая диких псов. Они жили в совершенно другом мире с тех пор, как исчезли, и их испытания выковали узы, которых не понять никому другому и тем более не разделить. Это был мир, влиться в который целиком и полностью Рагнар и его спутники не смогли бы никогда, и теперь молодой Космический Волк испытывал те же чувства, расхаживая среди воинов Тринадцатой роты.

Они безмолвно пересекли маленький лагерь и направились в дальний конец каньона. Рагнар с удивлением увидел слева стаю огромных фенрисийских волков, которые растянулись перед входом в большую пещеру. Когда приблизились Торвальд и вульфены, волки подняли свои косматые головы и самый маленький из них вскочил и бросился в темноту пещеры. Торвальд поднял топор, дав сигнал группе остановиться, и зашел внутрь, не проронив ни слова. Вульфены опустились на корточки, некоторые из них прикрыли глаза, отдыхая, другие достали куски мяса из мешочков на поясах и набросились на них, орудуя могучими челюстями.

Кровавые Когти Харальда бережно опустили инквизитора Вольта на землю. Несколько долгих минут старик вылавливал из своего ранца металлическую бутылочку. Открыв ее трясущимися руками, он поглотил содержимое одним глотком. Чуть поодаль Хаэгр поставил на ноги Габриэллу. Хоть и явно утомленная, навигатор рассматривала вульфенов и мрачный маленький лагерь с неподдельным интересом.

Рагнар медленно повернулся, оглядывая каньон и его странных грозных обитателей. Он напомнил себе, что, несмотря на разницу между ними, их связывают одни и те же клятвы и одна планета. Тысяча Сынов — их непримиримые враги, и у Рагнара не оставалось сомнений в том, что они смогут рассчитывать на Булвайфа и его воинов, когда придет время нанести удар в сердце грандиозного замысла Мэдокса. Впервые с момента крушения на теневой планете у молодого Космического Волка блеснула искра настоящей надежды.

Внезапно резкий крик отразился эхом от скалистых стен. Развернувшись, Рагнар увидел, как Габриэлла зашаталась и упала на колени, прижав руки к лицу. Между ее бледными пальцами прорывались лучи яркого зеленого света из шишковидного глаза.

— Леди! — крикнул Рагнар, бросившись к навигатору.

Молодой Космический Волк почти достиг Габриэллы, когда колдовская волна ударила по нему, словно невидимым порывом ветра. Ее жуткая энергия проникла сквозь доспехи и погрузилась в его плоть, объяв пламенем и кровь, и кости. Изо рта Рагнара, рухнувшего на колени, вырвался крик невыносимой муки.

Он смутно понимал, что он не одинок в этих мучениях. Харальд и его Кровавые Когти также упали и корчились на земле. Даже Хаэгр опустился на колено, с силой сжав веки от боли.

Рагнар закрыл глаза, когда его тело накрыла очередная волна мучений. Его мускулы под кожей вздымались, а по телу бежали мурашки. Во рту было полно крови, и он сознавал лишь, что воздух наполнен голодным, алчущим рычанием, а внутри поднимается красная волна, чтобы поглотить его разум.

Воздух над холмистой равниной был наполнен свистом выстрелов из лазпушек и грохотом тяжелых орудий. В небо поднимались столбы черного дыма от горящих корпусов танков и бронетранспортеров, раскрашивая горизонт на западе в цвет запекшейся крови.

Войскам мятежников оставалось всего лишь полкилометра до космопорта Чариса, когда их наступление приостановилось. Уступающим по численности и качеству вооружения имперским защитникам удалось отступить организованно, несмотря на постоянные артобстрелы и яростные атаки. Дорога, которая связывала столицу с космопортом, была завалена телами и разбитыми транспортными средствами — свидетельство отчаянных действий арьергарда, составленного из Двадцатого Гебридского пехотного и Тайранского нерегулярного полков — двух ветеранских частей Ательстан. Изорванные знамена их развевались на резком ветру, задувающем над дорогой, в окружении тел павших воинов знаменных групп. Оба полка полегли до последнего человека, сдерживая наступление бронечастей предателей до тех пор, пока остальные имперские части не достигли укрепленного периметра космопорта.

Теперь же взбешенные войска мятежников оказались под огнем защитников космопорта, перед ними — сотни метров открытой поверхности, напичканной минами, которую прикрывают противотанковые пушки и артиллерийские батареи. После двух кровавых атак предатели вынуждены были отступить из зоны обстрела, пока не выдвинется их тяжелая артиллерия для обстрела имперских позиций.

Всего лишь в километре от осажденных защитников первые батареи мятежников занимали позиции в свете заходящего солнца. Полураздетые артрасчеты, чертыхаясь и выбиваясь из сил, снимали с передков тяжелые короткоствольные осадные минометы и пытались закатить их на позиции вдоль склона низкого, лишенного растительности холма. Другие солдаты вскрывали приземистые деревянные ящики с мощными фугасными снарядами. Через час они будут готовы дать первые залпы.

Артрасчеты обессилели, и перспектива неминуемой победы сделала их небрежными. Не было выставлено ни одного часового для наблюдения за окружающей территорией, поэтому никто не заметил восьми фигур в доспехах, наблюдавших за батареей из рощицы в сотне метров к западу.

Микал Стенмарк сжал пальцы в перчатке вокруг эфеса Алого Когтя и втянул в себя запахи вражеских войск.

— Боеприпасы? — спросил он.

Свен посмотрел на своих товарищей.

— Юрген и Борс могут стрелять из этих проклятых фонарей еще целый месяц, — сказал он, нахмурившись при виде хеллганов в руках Волков. Он проверил счетчик своего мелтагана. — А у меня остался один выстрел.

Хаакон прочистил горло. Во время боя в его шее застряли несколько кусков шрапнели — и он охрип.

— У меня кончились ракеты, — проскрежетал он. — У Бьорна, Нильса и Карла — по пять зарядов.

— Гранаты? — спросил Волчий Гвардеец.

Свен покачал головой:

— Не осталось после того боя на перекрестке.

Стенмарк кивнул, хотя, положа руку на сердце, он не помнил, о каком бое говорит Свен. Этот день слился в одну длинную смертельную погоню. Они отступали на несколько сотен метров, устраивали засаду на своих преследователей, а затем наносили удар, убивая как можно больше врагов, и отступали к следующей точке засады дальше по дороге. Волки оставили за собой сотни мертвых предателей и разбитых машин, пока в конце концов не ускользнули от неприятеля в катакомбы на краю города.

Они могли исчезнуть в низких холмах на юге столицы, притаиться там до прихода ночи и затем пробраться мимо позиций мятежников под покровом темноты в безопасное место за имперскими линиями обороны, но Стенмарк ни за что не позволит сказать, что он прокрался в лагерь как побитая собака.

Красный прилив поднимается. Микал чувствует, как он давит изнутри на глаза, и принимает его.

— Мы будем продвигаться стандартной стрелковой цепью, — объявил он, а затем указал окровавленным клинком на команду артиллеристов, которые ввинчивали взрыватели в три снаряда. — Свен, когда мы окажемся в пределах досягаемости, отправишь свой последний заряд прямо туда.

Свен тихонько присвистнул и сказал:

— Потяни за спусковой крючок, а потом прикуси язык. Есть, мой лорд.

Волчий Гвардеец не придал значения дерзости Серого Охотника. Он уже тронулся с места, плавно выскользнув из теней под деревьями.

Они пересекли низину в считаные мгновения, не замеченные артрасчетами, занятыми своим делом. Стенмарк прикинул расстояние глазом хищника, кивнул Свену и опустился на одно колено. Серый Охотник без колебаний вскинул мелтаган к плечу и выстрелил.