Она снова указала на экран. Позади странной головы виднелся подъезд к их дому, с которого Карл только сегодня утром откидывал снег. На нём стояла дорогая на вид зелёная машина.

– На этом, надо полагать.

Дверной звонок прозвонил ещё раз. Она сомневалась, что существо, нажавшее кнопку звонка, испытывало какое‑то нетерпение. Скорее, некий бесстрастный таймер побудил его позвонить ещё раз.

– Хочешь, чтоб я его впустил? – спросил Дон, всё ещё глядя на круглое синее лицо с немигающими глазами.

– Э‑э… да, – сказала Сара. – Думаю, да.

Она смотрела, как он подходит к ведущим к входной двери ступенькам и начинает медленно спускаться по ним, на одну ступеньку за раз. Она последовала за ним и остановилась наверху – и заметила, что кто‑то из внуков забыл свой цветастый шарф. К тому времени, как Дон достиг двери, звонок прозвучал в третий раз – максимальное количество, которое позволяла его программа. Дон отпер замок, убрал цепочку и потянул тяжёлую дубовую дверь на себя, открывая взгляду…

Сара уже давно не видела никого их них во плоти – хотя выражение «во плоти» здесь не очень подходило.

Перед ними стоял, поблёскивая на солнце, робот – на её взгляд, одна из последних моделей; он выглядел более изысканно и молодцевато, чем все, что она видела раньше.

– Здравствуйте, – сказал робот Дону совершенно обычным мужским голосом. Он был примерно пяти футов шести дюймов ростом: достаточно, чтобы нормально функционировать в мире людей, но не настолько высокий, чтобы люди его пугались. – Могу я видеть доктора Сару Галифакс?

– Я Сара Галифакс, – ответила она. Голова робота повернулась и поднялась, уставившись на неё. Сара подозревала, что он анализировал её лицо и голос, чтобы убедиться, что она – это и правда она.

– Здравствуйте, доктор Галифакс, – сказал робот. – Вы не отвечали на звонки на ваш квартирный телефон, поэтому я принёс вам исправный аппарат. Кое‑кто хотел бы с вами поговорить. – Робот поднял правую руку, в которой Сара едва смогла разглядеть датакомм‑раковину.

– И кто же этот «кое‑кто»? – спросила она.

Робот чуть‑чуть наклонил голову, давая понять, что он прислушивается к словам кого‑то ещё.

– Коди Мак‑Гэвин, – сказал он. Сара почувствовала, как её сердце пропустило удар; ей захотелось, чтобы она сейчас стояла на самой лестнице, а не на площадке наверху – тогда она могла бы схватиться за перила. – Вы ответите на звонок?

Дон обернулся к Саре с круглыми глазами и раскрытым от удивления ртом.

– Да, – сказала она.

Слово было произнесено очень тихо, но роботу, по‑видимому, не составила труда его расслышать.

– Вы позволите? – спросил он.

Дон кивнул и отступил в сторону. Робот вошёл в коридор, и Сара с изумлением заметила, что он обут в простые галоши, которые он, одним текучим движением согнувшись в пояснице, снял, обнажив синеватые металлические ступни. Машина прошагала через вестибюль, стуча пятками по старому, истёртому дереву пола, и легко взошла на первые две ступеньки – достаточно для того, чтобы протянуть датакомм Саре. Она взяла его.

– Его надо раскрыть, – услужливо подсказал робот.

Сара сделала это и тут же услышала сигнал вызова из крошечного динамика. Она поспешно поднесла датакомм к уху.

– Здравствуйте, доктор Галифакс, – произнёс чёткий женский голос. Саре было не очень хорошо слышно, но она не знала, где здесь регулируется громкость. – Подождите секунду; мистер Мак‑Гэвин сейчас ответит.

Сара взглянула на мужа. Она множество раз говорила ему, как терпеть не может людей, которые вот так вот заставляют вас ждать. Практически всегда это какой‑нибудь надутый болван, считающий, что его время дороже, чем время любого другого. Но в данном случае, полагала Сара, это истинная правда. О, на Земле, возможно, и есть несколько человек, зарабатывающих в час больше, чем Коди Мак‑Гэвин, но она не смогла бы вот так сразу припомнить имя хотя бы одного из них.

Как Сара часто говорила, SETI – это Бланш Дюбуа[95] научных изысканий: она всегда зависит от милости незнакомцев. Будь то сооснователь «Майкрософт» Пол Аллен, пожертвовавший в 2004 году 13,5 млн. долларов на массив радиотелескопов, или сотни тысяч частных пользователей компьютеров, жертвующих проекту «SETI@home» лишние такты своих процессоров, программа «Поиска Внеземного Разума»[96] десятилетие за десятилетием оставалась на плаву благодаря щедрости тех, кто верил, во‑первых, что мы можем быть не одиноки, и, во‑вторых, что это имеет какое‑то значение.

Коди Мак‑Гэвин к сорока годам сколотил миллиарды на разработке и производстве роботов. Его проприоцептивная сенсорная сеть являлась основой конструкции любого современного робота на планете. Он родился в 1985 и всю свою жизнь увлекался астрономией, научной фантастикой и космонавтикой. Его коллекция предметов, связанных с программой «Аполлон», предприятием, начавшимся и завершившимся задолго до его рождения, была крупнейшей в мире. А после кончины Пола Аллена он стал крупнейшим спонсором программы «SETI».

Сразу после слов секретарши в датакомме заиграла музыка. Сара узнала Баха – и поняла шутку: она, вероятно, была из числа очень немногих ещё живущих, кому она была понятна. Много лет назад, задолго до первого сигнала из созвездия Дракона, в одной из дискуссий о том, какого рода послание люди могли бы отправить к другим звёздам, Карл Саган забраковал Баха, потому что, по его словам, «это бы выглядело, будто мы хвастаемся».

Посреди кончерто музыка оборвалась, и послышался хорошо знакомый голос: Мак‑Гэвин разговаривал с тем бостонским акцентом, в котором «р» в слове «Гарвард» практически не произносится.

– Здравствуйте, доктор Галифакс. Простите, что заставил вас ждать.

Она почувствовала, как её голос дрогнул в манере, никак не связанной с возрастом.

– Это пустяки.

– Значит, они всё‑таки это сделали, не так ли? – с явным удовольствием сказал он. – Они ответили.

– Похоже на то, сэр. – В восемьдесят семь совсем немного людей, которых станешь называть «сэром», но у неё это вырвалось само собой.

– Я знал, что они ответят, – сказал Мак‑Гэвин. – Я просто знал. Теперь у нас завязывается диалог.

Она улыбнулась.

– И теперь наша очередь отвечать – как только мы сообразим, как расшифровать сообщение. – Дон пересёк прихожую и теперь преодолевал шесть ступеней. Когда он оказался рядом, она немного отставила датакомм от уха, чтобы ему тоже было слышно. Робот тем временем занял позицию у самой входной двери.

– Точно‑точно, – сказал Мак‑Гэвин. – Мы должны поддержать разговор. И именно поэтому я и звоню вам, Сара – вы не возражаете, если я буду называть вас по имени?

На самом деле ей очень нравилось, когда молодые люди называют её по имени; так она чувствовала себя более живой.

– Ни в коей мере.

– Сара, я хочу сделать вам предложение.

Сара не смогла удержаться.

– Только не при муже.

– Хи‑хи, – сказал Мак‑Гэвин. – Тогда скажем так: у меня для вас предложение, от которого вы не сможете отказаться.

В молодости у Дона хорошо получалось изображать Марлона Брандо. Он надул щёки, насупился и задвигал головой, словно тряся брылями, но ничего не сказал. Сара беззвучно рассмеялась и хлопнула его по руке.

– Да? – сказала она в датакомм.

– Я хотел бы обсудить это лично. Вы ведь сейчас в Торонто, верно?

– Да.

– Вы не могли бы подъехать ко мне в Кембридж[97]? Я бы прислал за вами самолёт.

– Я… я не хотела бы никуда ехать без мужа.

– Конечно, конечно. Это ведь и его касается, в некотором роде. Приезжайте вдвоём.

– Э‑э… дайте нам секунду посоветоваться.

– Разумеется, – ответил Мак‑Гэвин.

Сара закрыла микрофон ладонью и посмотрела на Дона, вскинув брови.

– Давно, в школе ещё, – сказал он, – нас заставили составить список двадцати вещей, которые бы мы хотели сделать, прежде чем умрём. Я не так давно случайно наткнулся на свой. Один из пунктов, которые ещё не вычеркнуты – «прокатиться на частном самолёте».