23

Дешон и Лопес провели остаток утра за обсуждением других ходатайств; я и представить себе не мог, что это отнимает столько времени. Но в конце концов, после обеда, мы добрались до основной части шоу.

– Огласите, пожалуйста, ваше имя для протокола, – сказал клерк.

Карен сегодня надела простой и недорогой на вид бежевый костюм.

– Карен Синтия Бесарян, – ответила она.

– Можете сесть.

Карен села, а Дешон поднялся на ноги – почти как на качелях.

– Здравствуйте, Карен, – сказал Дешон, радостно улыбаясь. – Как вы себя сегодня чувствуете?

– Хорошо, спасибо.

– Я рад, – сказал Дешон. – Полагаю, здоровье теперь вас больше не беспокоит?

– Нет, слава тебе, Господи.

– Я слышу в вашем голосе облегчение. У вас были проблемы со здоровьем в прошлом?

– Не больше, чем у любого человека моего возраста, – ответила Карен. – Но от этого не легче.

– Не сомневаюсь, – сказал Дешон. – Не хочу лезть в ваши личные дела, но не могли бы вы рассказать нам о них подробнее?

– О, обычный набор – всё от тонзиллита до замены бедренной кости. – Карен сделала паузу. – Полагаю, хуже всего была моя схватка с раком груди.

– О, какой ужас, – сказал Дешон. – Как вас лечили?

– Сначала радиационной терапией и лекарствами. Опухоль удалось разрушить, но, понятное дело, сохранялся риск, что она появится снова. К счастью, мне больше не нужно об этом беспокоиться.

– Потому что вы переместились в это более долговечное тело?

– Нет‑нет. Потому что я прошла генную терапию. У меня были два ключевых гена, которые у женщин вызывают предрасположенность к раку груди. Примерно двадцать лет назад я подверглась генной терапии, удалившей эти гены из моего тела. Это уменьшило риск развития новой раковой опухоли до очень низкого уровня.

– Понимаю, понимаю. Что ж, я очень рад это слышать. Но давайте двигаться дальше. Карен, вы бывали за пределами США после того, как стали мнемосканом?

– Да.

– Куда вы ездили?

– В Канаду. В Торонто.

– И это означает, что уже после загрузки в новое тело вы пересекали американо‑канадскую границу, верно?

– Да, по пути туда на поезде, и обратно на машине.

– Летали ли вы в последнее время самолётами?

– Да.

– Откуда и куда?

– Из торонтского международного аэропорта Лестера Б. Пирсона в Атланту, Джорджия.

– С какой целью?

– Я ездила на похороны.

– Не ваши собственные, я надеюсь! – Несколько присяжных засмеялись.

– Нет. Это были похороны моего первого мужа, Дарона Бесаряна.

– О, Боже, – сказал Дешон с подобающей случаю театральностью. – Весьма прискорбно это слышать. Тем не менее, когда вы пересекали границу… где? Между Виндзором и Детройтом? Там вы должны были разговаривать с сотрудником таможни, верно?

– Да.

– И когда вы летели из Торонто в Атланту, вы также должны были иметь дело со служащими таможни, верно?

– Да.

– Так что, получается, вы общались с сотрудниками как американской, так и канадской таможенной службы, верно?

– Да.

– В процессе этого общения от вас требовалось удостоверить свою личность?

– Естественно.

– Какого рода усдостоверяющий документы вы предъявляли?

– Мой американский паспорт и мою идентификационную карточку министерства внутренней безопасности США.

– И оба эти документа сейчас при вас?

– Да.

– Вы можете предъявить их суду?

– Конечно.

У Карен с собой была маленькая сумочка. Она достала из неё паспорт и меньшего размера идентификационную карточку.

– Я хотел бы приобщить эти документы к делу в качестве вещественных доказательств, – сказал Дешон, – и указать суду на то, что они действительно находились у истца.

– Миз Лопес?

– Ваша честь, из одного лишь факта физического владения…

Херрингтон покачал своей длинной головой.

– Миз Лопес, вы аргументируете свою версию. У вас есть возражения против приобщения этих предметов к делу?

– Нет, ваша честь.

– Очень хорошо, – сказал судья Херрингтон. – Продолжайте, мистер Дрэйпер.

– Спасибо, ваша честь. Итак, Карен, как вы только что продемонстрировали, у вас имеются идентификационные документы Карен Бесарян, верно?

– Конечно, – сказала Карен. – Ведь я – это она.

– Итак, у вас имеются документы Карен, но давайте заглянем глубже. – Дешон взял что‑то со своего стола и поднял перед собой. Оно было размером примерно с колоду карт; в некоторых местах оно серебристо сверкало, остальная поверхность была матово‑чёрной.

– Вы знаете, что это такое?

– Платёжный терминал, – сказала Карен.

– Именно, – потдвердил Дешон. – Всего лишь обычный, заурядный беспроводной платёжный терминал. Того типа, какие мы постоянно встречаем в магазинах и ресторанах – везде, где вам может понадобиться получить доступ к деньгам на вашем банковском счёте и перевести некоторую сумму кому‑то ещё. Вы согласны?

– Да, выглядит очень похоже, – сказала Карен.

– Теперь позвольте мне продемонстрировать вам, что это не муляж; это настоящее работающее устройство, подключенное к глобальной финансовой сети.

– Хорошо.

Дешон вытащил из кармана золотистый диск.

– Что это такое, Карен?

– Рейган.

– Так вы называете монету в десять долларов США, верно? С американским орлом с одной стороны и бывшим президентом Рональдом Рейганом с другой.

– Да.

– Отлично. Теперь: вы имеете сейчас доступ к вашему банковскому счёту?

Карен ответила ровным тоном:

– Судья Херрингтон предусмотрительно ограничил общую сумму, которую я могу снять со своего счёта до завершения процесса. Однако да, я имею доступ к своему счёту.

– Отлично, – сказал Дешон. – Вот что я хочу, чтобы вы сделали. Я хочу дать вам вот эту десятидолларовую монету – пригодную для любых видов платежей, публичных и приватных. Взамен я хотел бы, чтобы вы перевели десять долларов с вашего счёта в вашем банке на мой счёт. Вы согласны это сделать?

Карен улыбнулась.

– Конечно.

Дешон взглянул в сторону судьи, который кивнул. После этого он пересёк «колодец» и подал Карен монету.

– Не тратьте всё за один раз, – сказал он, и двое присяжных усмехнулись; Дешон был дружелюбен и остроумен, и, я думаю, медленно, но верно завоёвывал симпатии присяжных. – Теперь, если не возражаете… – Он протянул ей платёжный терминал.

Карен приложила большой палец к площадке сканера, и на терминале зажёгся зелёный огонёк. Потом она поднесла прибор к правому глазу, и зажёгся второй зелёный огонёк.

– Погодите! – сказал Дешон. – Прежде чем вы продолжите, не прочитаете ли вы суду то, что сейчас написано на дисплее терминала?

– С удовольствием, – ответила Карен. – Здесь написано: «Подтверждение опознания: Бесарян, Карен С.».

Дешон взял терминал у неё из рук, подошёл к загородке жюри и продемонстрировал дисплей по отдельности каждому из присяжных. Смысл этого действа был ясен: прибор опознал отпечатки пальцев Карен и узор её сетчатки.

– То есть при пересечении границы вы удостоверяете свою личность с помощью того, что у вас есть – а именно, документов, которые при вас имеются, верно?

– Да.

– А платёжный терминал идентифицировал вас с помощью того, кем вы есть – иными словами, основываясь на ваших биометрических данных, верно?

– Насколько я понимаю, да.

– Отлично. – Дешон залез в карман пиджака и вытащил оттуда карточку. – Вот счёт, на который я хотел бы, чтобы вы перевели десять долларов, – сказал он, протягивая карточку.

Карен взяла её и поднесла к сканеру устройства. Загорелся ещё один индикатор.

Карен что‑то набрала на клавиатуре, и…

– Постойте! – сказал Дешон. – Что вы только что сделали?

– Ввела свой ПИН, – ответила Карен.

– Ваш персональный идентификационный номер?

– Да.

– И терминал принял его?

Карен подняла устройство. Зелёный огонёк был ясно виден даже с мест присяжных.