– Нет, – сказала Карен. – Нет, если позволите мне объяснить, проблема здесь гораздо глубже. Неужели вы не видите? Идея о том, что несуществующих людей можно просто сотворить, идёт вразрез с нашими глубинными религиозными убеждениями. Когда я говорю, что принц Чешуй не существует в реальности и вам лишь кажется, что у него есть реальный прототип, я тем самым намекаю на возможность того, что Моисей никогда не существовал – что какой‑то писатель просто его выдумал. Или что Мухаммед на самом деле никогда не говорил всех тех вещей, что ему приписывают. Или что Иисус – тоже вымышленный персонаж. Вся наша духовная жизнь базируется на негласном допущении о том, что писатели записывают , а не сочиняют – а если и сочиняют, то мы всегда способны заметить разницу.

Я обвёл взглядом фойе здания, в котором сращивали искусственные тела с копиями, снятыми с живого мозга.

– Как же хорошо, что я атеист, – сказал я.

5

Пока мы ждали, подошло ещё трое решивших пройти мнемоскан. Однако секретарша первым вызвала меня, и я оставил Карен болтать со своими ровесниками‑стариками. Я проследовал за секретаршей по ярко освещённому коридору, с удовольствием наблюдая за покачиванием её упругих бёдер, и оказался в офисе, чьи стены казались мне серыми – что означало, что они могли быть зелёными, голубыми, или в самом деле серыми.

– Здравствуйте, Джейк, – сказал доктор Портер, поднимаясь из‑за стола. – Рад видеть вас снова.

Эндрю Портер был высок и медведеобразен, возрастом под шестьдесят, немного сутулый от жизни среди людей значительно ниже него ростом. Он был бородат, зачёсывал волосы назад, а глаза его немного косили. Брови на его добродушном лице пребывали в постоянном движении, словно он их накачивал для участия в Олимпиаде по мимической гимнастике.

– Здравствуйте, доктор Портер, – ответил я. Я уже виделся с ним дважды во время своих предыдущих визитов сюда, когда проходил различные обследования, заполнял бумаги и подвергался сканированию всего тела за исключением мозга.

– Вы готовы увидеть это? – спросил Портер.

Я нервно сглотнул, потом кивнул.

– Очень хорошо. – В комнате была ещё одна дверь, и Портер театральным жестом распахнул её. – Джейк Салливан, – провозгласил он, – добро пожаловать в ваш новый дом!

В соседней комнате лежало на каталке синтетическое тело, одетое в уродливый махровый халат.

Я осмотрел его и ощутил, как отвисает у меня челюсть. Сходство было поразительное.

Хотя в целом оно несколько смахивало на манекен из магазина одежды, это был, вне всякого сомнения, я. Глаза были открыты, они не мигали и не двигались. Рот закрыт. Руки безвольно вытянуты вдоль боков.

– Ребята из отдела физиогномики сказали, что для них это было плёвое дело, – сообщил, улыбаясь, доктор Портер. – Обычно мы пытаемся перевести часы на несколько десятков лет назад, воссоздавая тело таким, каково оно было в расцвете сил; в конце концов, кто захочет загружаться в тело, находящееся на последнем издыхании. Вы – самый молодой из всех, с кем они имели дело.

Да, это было моё лицо – та же самая удлинённая форма, тот же гладкий подбородок, те же тонкие губы, тот же широкий рот, те же близко посаженные глаза и те же тёмные брови над ними. Надо всем этим – густые тёмные волосы. Вся седина была удалена и – я специально заглянул – у моего двойника не было лысинки на макушке.

– Осталась пара последних штрихов, – сказал Портер, ухмыльнувшись. – Надеюсь, вы не возражаете.

Я наверняка тоже глупо ухмылялся.

– Вовсе нет. Это… это потрясающе.

– Мы очень рады. Конечно, синтетический череп идентичен по форме вашему – он был изготовлен методом трёхмерного прототипирования на основе рентгеновских стереоснимков; на нём даже видны швы в тех местах, где кости черепа срастаются друг с другом.

Я должен был подписать согласие на обширное рентгеновское исследование для того, чтобы они смогли изготовить искусственный скелет. За один день я получил достаточно большую дозу, чтобы увеличить шансы заболеть в будущем раком – но, с другой стороны, большинство клиентов «Иммортекс» смерть ждала задолго до того, как рак станет проблемой.

Портер коснулся виска искусственной головы; челюсть откинулась, открывая воспроизведённую в мельчайших деталях ротовую полость.

– Зубы – точные копии ваших; мы даже внедрили более плотный керамический композит в те места, где находятся две ваши пломбы, так что слепок зубов подтвердит, что вы – это и правда вы. Как вы можете видеть, во рту есть язык, хотя, конечно, он не будет непосредственно участвовать в произнесении звуков; этим занимается микросхема синтезатора голоса. Но он будет убедительно имитировать эту деятельность. Движения челюстей будут полностью соответствовать произносимым звукам – что‑то вроде супермарионимации[70].

– Чего‑чего?

– Ну, знаете – «Буревестники», «Капитан Скарлет»?

Я покачал головой.

Портер вздохнул.

– Ладно, неважно. Так вот, язык – очень сложная часть, фактически, самая сложная в воссоздаваемом теле. На нём нет вкусовых рецепторов, потому что вам не нужно будет есть, однако он чувствителен к давлению и, как я сказал, его движения соответствуют звукам, произносимым вашим голосовым синтезатором.

– Это действительно… чудно́, – сказал я и улыбнулся. – Думаю, я впервые употребил это слово в разговоре.

Портер засмеялся, потом указал на меня.

– К сожалению, мы не смогли воспроизвести вот это: когда вы улыбаетесь, у вас появляется ямочка на левой щеке. У искусственной головы такого нет. Мы, однако, отметили этот факт в вашем досье – уверен, что мы сможем добавить эту деталь с будущими обновлениями.

– Это ничего, – сказал я. – Вы и без того проделали потрясающую работу.

– Спасибо. Мы предпочитаем знакомить клиентов с их будущим обликом до того, как они переместятся в искусственное тело – всегда хорошо знать, чего ожидать. Вы собираетесь заняться в нём какой‑то специфической активностью?

– Бейсболом, – не задумываясь, ответил я.

– Это потребует отличной зрительной координации, но со временем это придёт.

– Я хочу быть так же хорош, как Сингх‑Самаг.

– Кто? – переспросил Портер.

– Стартовый питчер «Блю Джейз».

– А‑а. Я‑то бейсболом не интересуюсь. Не могу гарантировать, что вы когда‑либо подниметесь до профессионального уровня, но вы будете играть по меньшей мере так же, если не лучше, чем раньше.

Он продолжал:

– Вы обнаружите, что все пропорции в точности таковы, каковы они в вашем теле сейчас – длина каждой фаланги пальцев, каждого сегмента конечностей и прочего. Ваш мозг выстроил весьма замысловатую модель того, на что похоже ваше тело – насколько длинны руки, где именно на их протяжении находится локоть и так далее. Эта внутренняя модель уточняется, когда ваше тело растёт, но становится жёстко прошитой к среднему возрасту. Мы пытались делать низкорослых людей высокими и корректировать несовпадающую длину правой и левой конечностей, но это создавало больше проблем, чем решало – людям было очень тяжело привыкнуть к телу, отличающемуся от того, что у них было.

– Э‑э… Означает ли это… Я тут подумал…

Портер рассмеялся.

– Ах, да. Мы об этом упоминаем в наших публикациях. Видите ли, мужской половой орган – это особый случай: его размер варьируется в широких пределах в зависимости от температуры, степени возбуждения и тому подобного. Поэтому да, мы увеличиваем то, что дала вам природа, если только вы специально не запретили это делать в формах, которые заполняли. Разум уже привык к изменчивому размеру пениса, так что справится с несколькими лишними сантиметрами. – Портер распустил махровый пояс, удерживающий полы халата.

– Господи, – сказал я, чувствуя себя ужасно глупо. – Э‑э… спасибо.

– Наша цель – угодить клиенту, – сказал Портер с ангельской улыбкой на лице.