- Ты хотел что-то ещё? – наконец спросила Ромми.

- Чтобы ты несколько изменила своё отношение ко мне на более мягкое, - ответил Гектор.

- А что ты для этого сделал?

- Фруктов принёс.

- И ты думаешь этого достаточно?

- Пока что да.

- А я, думаю, нет. Вот если бы ты дом с камином за городом построил и нашёл работу высокооплачиваемую, то говорила бы иначе.

- Ну, деньги то не проблема, - улыбнувшись, сказал Гектор.

- Я не знаю, где ты их берёшь, - ответила Ромми, - но если они заработаны нечестным путём, то мне они не нужны.

- Это каким? – недоумённо спросил Гектор.

- Грабежи, разбои, мошенничество, - сказала Ромми, - уж не знаю, чем ты там зарабатываешь на жизнь.

- Может, я вагоны по ночам разгружаю?

- Хорошо если так.

- Хорошо? – возмутился Гектор

- Да, - спокойно ответила Ромми, - это, по крайней мере, честно.

- Ясно всё, - сказал Гектор и направился к выходу.

- Пока, Гек! – сказала Ромми и впервые за разговор поняла голову и посмотрела на него, - увидимся ещё, может быть.

- Да точно увидимся, - обернувшись к ней, ответил Гектор и вышел из комнаты.

Ждать больше было нечего, и он пошёл одеваться. Вышедший из кухни Барни удивлённо спросил:

- Уходишь уже?

- Да, дружище, - спокойно ответил Гектор, - хватит, пожалуй, на сегодня.

- Прогуляться не хочешь? – спросил неожиданно Барни.

- Даже не знаю, - сказал после некоторого молчания Гектор и, внимательно посмотрев на друга, добавил, - с удовольствием.

Одевшись, товарищи вышли на улицу и неспешно пошли гулять вечерними дворами, обсуждая насущные проблемы, как личные для Гектора, так и дела группировки, доступные для ушей Барни.

- Завтра нужно будет выйти на экспроприацию, - сказал Гектор, - мы с Франком усовершенствовали эту схему, и теперь из неё можно выжать гораздо больше. Хотя, конечно, со ставками растут и риски.

- Слушай, Гек, - несколько нерешительно начал Барни, - я, наверное, не смогу завтра пойти с тобой на экспроприацию.

- А когда ты сможешь? – удивлённо спросил Гектор.

- Не знаю, - ответил его собеседник.

- Да в чём дело, Барни? – нетерпеливо воскликнул Гектор.

- Понимаешь, тут такое дело, - начал Барни, - Дрон ещё неделю назад предложил Гарри создать собственную молодёжную фирму, и собственно пригласил в основу. Понимаешь?

- И? – хмуро ответил Гектор, - Нам какое дело?

- Ну как это, какое? – продолжил Барни, - Хрома тоже пригласили, а они меня позвали.

- Соскочить решил? – ехидно улыбнувшись, сказал Гектор, - обратно в околофутбол податься?

- Да зачем мне околофутбол? – ответил Барни, - мы основой станем, понимаешь? Всем заправлять в нашем движении будем, к нам люди потекут, а там мы уже найдём им применение, понимаешь? А время придёт, мы и этих стариков скинем и всё к своим рукам приберём!

- Карьеру, значит, решил построить в движухе? Нас кинуть?

- Почему кинуть? – удивлялся Барни, - я думал ты со мной?

- Меня не звали Гарри с Хромом, - сухо ответил Гектор.

- Так чего тебя звать? Ты и так был в основе нашего движения.

- Я никак не отношусь к данному движению, - резко сказал Гектор, - всё, чем они занимаются – это тупые драки между фанатами, которые они называют тренировками перед настоящими битвами, погоня за шмотками, выезд пробить да на футбол сходить, ну и иногда митинг или пикет провести на национальную тему. Их цель – это просто сделать вид борьбы, создать для окружающих иллюзию кипучей деятельности, при этом сохранить свою задницу в тепле, чтобы не посадили в тюрьму или не убили. Они не хотят выйти за пределы сложившейся системы и уж тем более побороть её, оставшись навсегда обычными винтиками, мнящими себя большими болтами огромного механизма.

- Ну вот, мы и сломаем систему, когда станем большими винтиками, - усмехнулся Барни.

- Ты дурак, дружище, - холодно сказал Гектор, - это болото, и пусть ты в нём уже не будешь головастиком, но лягушкой-царевной, однако, по сути, останешься всё той же жабой.

- Ты не прав, - возразил Барни, - я верю, что мы сможем всё изменить став основой.

- Весь движ под колпаком у ФСБ, в нём куча стукачей и ты ни шага не сможешь сделать свободно. Ты либо будешь делать то, что тебе скажут, и станешь одним из них, либо сядешь, либо будешь убит. Не дано другого, пойми это ты! Истинная жизнь только в настоящей борьбе, в ней ты можешь обрести свободу, пусть короткую, но подлинную, без иллюзий и обмана. Революция не на мирных шествиях создаётся, но на уличных баррикадах. Победа так просто не дастся нам, только упорным сопротивлением, пусть понемногу, по кирпичику, но из них в итоге и сложится новый нерушимый бастион нашего триумфа.

- Знаешь, я что-то смутно верю в то, что в России произойдёт революция. Перспективы её туманны, а вот карьера в движении весьма реалистична. Вот я и хватаюсь за эту возможность. Пойми, мы не сможем ничего изменить, нам не под силу победить систему.

- Очень может быть, - спокойно сказал Гектор, - но нам под силу раздавить её микрочип в своей голове и стать свободными. Мы все это можем, но не все хотим, ведь когда мы отключим питание своей жизни от главного системного компьютера, мы лишимся покоя и комфорта, будем терпеть голод и холод, остриё вражеского ножа и обжигающий свинец пуль, но мы не будем больше рабами. Кто родился свободным, волю того даже в кандалах не сковать, а вот человеку рождённому рабом очень сложно стать свободным даже получив отпускную грамоту. Свобода – она в душе, но похоже не в твоей.

- Каждый сделает свой выбор, - произнёс Барни, - и очень печально, что ты выбираешь другой.

- Твой выбор оставляет тебя с целыми зубами и черепом только потому, что мне дорога сейчас твоя сестра и для неё это будет дополнительным стрессом, а значит, и не только для неё. Однако предупреждаю тебя, что за любую лишнюю болтовню, я запросто прирежу тебя, хоть мне это будет крайне неприятно, ведь я тебя считал своим другом, товарищем и соратником, столько вместе пережившим со мной и, думал, сколько ещё пройдём, но мир сманил тебя на свою сторону. Что ж, мы непременно увидимся ещё, прощай!

XVI. Остры ещё зубы.

Выбор Барни был тяжёлым ударом для Гектора. Иначе как предательством он его не называл. Ведь отказаться от революции – это измена и ладно, если совершает её другой человек, но когда друг – это удар в сердце. Ведь от друга ждёшь помощи и поддержки, а не бегства в самый трудный момент. Он всегда прикрывал твою спину, а теперь ты остался беззащитен. И хоть уже после последней экспроприации с Барни, когда он предложил не класть добычу в кассу, было ясно, что что-то не так, но верить в это Гектор до последнего не желал. Он свято чтил дружбу, подобно мушкетёрам из бессмертного романа Александра Дюма, а потому всегда больно реагировал на такие издержки собственных привязанностей.

Всё меньше становилось вокруг Гектора людей и всё больше врагов. Дрон всё правильно рассчитал с честолюбивыми желаниями Гарри и Хрома, подняв которых, он оторвал Барни от группы Гектора. Хром много общался с Барни и часто сманивал его порвать с мутными делами Гектора и занять место рядом с ними в основе, где у него будет почёт, уважение, восхищение девушек из движения, и совсем не будет страха, что могут посадить или убить. Всё просто и понятно, идут дни, а за ними месяцы и годы, юношеская спесь проходит, а вслед за ними и боевой запал. Людям хочется быть ценными и значимыми в обществе и мало кого прельщает стать никому не известным борцом, за туманные идеалы сложившим в этой борьбе свою жизнь.

Барни тоже тяжело далось это решение, он боялся огорчить Гектора, но осознание того, что дальше будет уйти ещё сложнее, всё-таки заставило его признаться скорее. Да и он никогда не был бескомпромиссным революционером и не воспринимал всерьёз их акции, скорее как весёлое времяпрепровождение в компании крутых парней. А тут крутым парнем стал ты сам, и тебе уже не нужно перед другими доказывать это, поэтому можно сбавить обороты своего радикализма и немного насладиться обычной спокойной жизнью.