Его сигара успела укоротиться на целый сантиметр, прежде чем он заметил, что внутренний дворик является ареной более активного времяпрепровождения, чем его неторопливое курение. С центральной, обнесенной густыми кустами площадки доносились голоса, и Хэмиш постепенно осознал, что может сказать, кому принадлежит по крайней мере один из них.

Фелисити с жадностью глотала прохладный воздух. Дворик освещался лишь несколькими желтыми фонарями, спрятанными среди густой зелени. Заметив за кустами две тени, движения которых показались ей довольно подозрительными, Фелисити не стала углубляться внутрь дворика и остановилась в дверях. Из зала доносилась знакомая мелодия, и она начала тихонько ей подпевать. Любовь не купишь за деньги, цинично подумала она, но любовью очень часто можно купить деньги, и многие безденежные красавицы прекрасно это понимают. Известно ли об этом Катрионе, думала Фелисити, до сих пор не успокоившись по поводу чувств, которые Брюс мог питать к своей красивой подчиненной, несмотря на то, или, может быть, как раз потому, что девушка так нравилась ей самой. В конце концов, если она сама очарована Катрионой, почему Брюс не мог проникнуться к ней нежными чувствами? Но по крайней мере сегодня Катрионы здесь нет. Внезапно мысли Фелисити были прерваны донесшимися из кустов голосами. Кажется, один из них ей хорошо знаком?

Растущее подозрение заставило Фелисити отбросить страх перед таинственными тенями и решительно шагнуть вперед. Одновременно она увидела, как то же самое в нескольких метрах от нее сделал Хэмиш. Фелисити предоставила ему пройти вперед и неслышно последовала за ним. Вдруг она увидела, как, выйдя на центральную площадку, он резко остановился. Она услышала его голос, сейчас больше похожий на змеиное шипение:

— Что я вижу! Председатель благотворительного комитета и исполнительный директор банка проводят интимное совещание!

«Хэмиш!» и «Боже всемогущий!» — одновременно произнесли Линда и Брюс, и Фелисити успела выйти из кустов как раз вовремя, чтобы увидеть, как они отпрянули друг от друга, торопливо приводя в порядок одежду, и поспешно вскочили со скамьи, на которой Хэмиш застал их в тесном объятии.

— Это все, что вы можете сказать? — холодно прокомментировал Хэмиш.

— Брюс! Что здесь происходит? — вскрикнула Фелисити, лицо которой побагровело от ярости не меньше, чем физиономия ее мужа от смущения.

Линда никак не могла справиться с лифом своего бального платья, который, даже когда был на месте, прикрывал только самое необходимое, а только что, под неистовым напором Брюса, съехал куда-то в сторону, полностью открыв взору ее прелести.

— Вот именно, Линда, может быть, тебе лучше вообще обходиться без лифа? — съязвил Хэмиш, наблюдая за ее усилиями.

— Да тут, в общем-то, почти ничего и не происходило, Флик, — неуверенно начал Брюс, на всякий случай вытирая ладонью рот, хотя вся помада, которая могла перейти на его губы с губ партнерши, уже успела стереться во время их энергичных объятий. — Просто Линда немного перевозбудилась под воздействием танцев, вот и все.

— Очень галантно, Брюс, — возмущенно фыркнула Линда. — Я вообще не собиралась обдирать эти «Ивовые прутья»!

— О Господи! — всхлипнула вдруг ставшая пепельно-серой Фелисити. — Так значит, с самого начала это была ты, Линда, а я-то думала, что это Катриона!

— Что — Катриона? — взвился Брюс, побагровев от ярости. — Ее вообще здесь нет! И довольно, здесь не о чем говорить! Это была просто… — он запнулся, подыскивая подходящее слово, — минутная слабость. Всего лишь один мимолетный поцелуй. Ничего серьезного. Линда скажет вам то же самое.

— Да-да, скажи нам, Линда, — лаконично заметил Хэмиш, затягиваясь и выпуская струю дыма в лицо жены.

— Ради Бога, Хэмиш! — запротестовала Линда, которую не так-то легко было запугать. — Только не надо раздувать эту историю и превращать ее Бог знает во что. Разумеется, это была только невинная забава, так, минутное развлечение. — Она смерила Брюса презрительным взглядом, который в одно мгновение свел на нет всю их былую нежность. — Впрочем, я полагаю, ты все-таки мог бы взять хотя бы часть вины на себя. Нельзя сказать, что ты не проявлял инициативы или вел себя чересчур робко!

Не сводя укоризненного взгляда с Брюса, Фелисити внезапно опустилась на скамью.

— Я знала, что у тебя кто-то есть, — прошептала она, — но все время думала, что это Катриона. Какой кошмар!

В этот напряженный момент ее, казалось, больше волновало не то, что муж ей изменяет, а то, что она подозревала невинную женщину.

Брюс неловко уселся рядом с ней.

— Разумеется, я не стал бы ухаживать за Катрионой, Флик. Ведь я с ней работаю. — Он сделал попытку ласково обнять жену за плечи. — Послушай, дорогая, честное слово, все это ерунда.

Фелисити шумно втянула носом воздух и с яростью отбросила прочь его руку.

— О-о, вот это уже интересно! — саркастически заметил Хэмиш. — Этот парень забавляется под пальмой с моей женой и после этого говорит, что это ерунда. Ну уж нет, я вовсе не считаю, что это ерунда, и, смею вас заверить, вы еще не раз об этом вспомните. — Его голубые глаза превратились в две бледные ледышки.

Фелисити вскинула голову:

— Нет-нет, Хэмиш, не нужно. Поступайте с вашей женой, как знаете, а Брюса предоставьте мне. Я сама сумею вправить ему мозги! — Сейчас она больше напоминала не несчастную обманутую жену, а разгневанную мстительную фурию. Любой мужчина — разумеется, за исключением Хэмиша — пожалуй, посочувствовал бы Брюсу.

— Что ж, пожалуйста. Похоже, не только у меня в семье неурядицы.

Чтобы окончательно превратить эту сцену в фарс, на площадке появилось новое действующее лицо — Виктория Монкрайф, глаза которой так и сверкали от злорадного любопытства. В мерцающем желтом свете фонарей она в своем красно-черном платье с высоким воротником была похожа на торжествующего испанского инквизитора.

— Виктория? Что ты здесь делаешь? — грозно нахмурилась Линда, моментально вспомнив о своей роли председателя дамского комитета, и свысока осведомилась у своей заместительницы: — Какие-то проблемы?

— Я везде тебя ищу, — проворковала Виктория, которую нисколько не обманула напускная деловитость Линды. — Приближается полночь, пора разыгрывать призы. Но если ты занята, то я и сама справлюсь. — От ее хитрого взгляда не укрылся ни хмурый вид Линды, ни каменные физиономии остальных.

Линда бросила взгляд на усыпанный бриллиантами «ролекс». Она уже успела воспользоваться принадлежностями из своей вечерней сумочки, привела в порядок волосы и обновила помаду.

— Нет. Здесь не происходит ничего такого, что не могло бы подождать, — решительно заявила она, пряча сумочку под мышку. — Мы можем выяснить все завтра — если вообще тут есть что выяснять. Лотерея — это куда более важно. Ты идешь, Хэмиш?

— Думаю, что нет, — холодно сообщил Хэмиш. — Соблазны казино кажутся мне бесконечно более притягательными, чем что-либо другое. — Откуда-то издалека донесся бой башенных часов. Взглянув на свой собственный «ролекс», Хэмиш, усмехнувшись, добавил: — Какое удивительное совпадение — только что как раз наступило первое апреля!

В спальне своей эдинбургской квартиры Андро лихорадочно расшвыривал по кучкам одежду.

— Что, черт возьми, ты тут вытворяешь? — осведомилась Изабель, которая провела все воскресенье в монтажной, расположенной внизу, в переделанном для этой цели гараже. Полчаса назад она услышала, что Андро приехал, но оставалась в подвале, пока не закончила работу, и только сейчас поднялась в квартиру.

— Ха, дорогая! — Андро широко ухмыльнулся ей из-за кипы свитеров и рубашек. — А как по-твоему? Я переезжаю в другую комнату.

Изабель не ответила на его улыбку и, стоя в дверях, с бесстрастным видом продолжала наблюдать за его сборами. В ее темных, глубоко посаженых глазах невозможно было прочитать, что она думает.

— Итак, все идет по плану? — через некоторое время поинтересовалась она.